Что-то случилось, господин директор? англичанин в глубине души очень надеялся, что все этолишь какая-нибудь рутинная проверка.
Сергей Петрович потер ладонью о ладонь и зачем-то уставился взглядом в пол.
Понимаете ли, Константин Сергеевич, голос его в этот момент был сух, как пустыня Гоби. К нам из района на днях должны прислать второго учителя иностранного языка
«Значит, я их уже не устраиваю, отметил про себя англичанин, сверля взглядом своего непосредственного начальника. Ладно, послушаем тебя дальше. Ну-ка излагай, Макаренко хренов».
Это нужно для того, чтобы
Внезапно по классу вихрем пронесся характерный хруст сминающейся бумаги, и спустя мгновение на пол из-под парты Коли Синицына упала шпаргалка.
Константин Сергеевич никак не мог этого не заметить. В присутствии директора школы, пусть даже и увлеченного беседой с учителем, этот негодяй Синицын вздумал водить его за нос! Ишь ты, какой шустрый выискался! Надо бы приструнить несмышленыша, и чем быстрее, тем лучше!
Я
Он развернулся было лицом к ученику, желающему в тайне ото всех списать со шпаргалки, но рука директора, скользнувшая по груди, внезапно остановила его.
Константин Сергеевич, не стоит так нервничать.
Директор прошел несколько вперед и уставился теперь уже на умника. Тот, густо покрытый на лице веснушками, лишь тупо смотрел на него, да в безмолвии хлопал ресницами.
Коля? спокойно спросил Сергей Петрович, Коля Синицын?
Мальчик неуверенно кивнул.
Коля, это твой листик упал сейчас на пол? голос директора оставался на удивление спокойным, что, в общем-то (настолько знал Константин Сергеевич) не предвещало в скором времени абсолютно никакого разбора полетов.
Мальчик послушно вылез из-за парты и встал, как вкопанный. Наклонил голову вниз, а руки завел за спину.
Мой, Сергей Петрович, тихо произнес Коля, разглядывая носки своих новеньких белоснежных кроссовок фирмы «Puma».
Директор не поленился подойти к парте негодника Синицына, наклонится и подобрать с пола смятый огрызок бумаги. Сама по себе шпаргалка была выполнена из рук вон плохо, но факт ее присутствия уже говорил о том, что Колю, в общем-то, крайне заботит его первая в этом семестре серьезная оценка по английскому языку.
Сергей Петрович развернулся к классу спиной (все дети в этот момент сидели тихо-тихо, некоторые даже делали вид, что вовсе не дышат, лишь бы только не удостоиться вниманием к собственной персоне от директора школы), спешно развернул лист бумаги и двинулся в сторону Константина Сергеевича, глупо хлопающего ресницами.
Ну чем вам, дорогой вы мой Константин Сергеевич, не классический пример того, когда принято говорить «за изобретательность отлично, а вот за исполнение неуд»?
Англичанин смущенно откашлялся в кулак.
Прошу простить Синицына, он больше так не будет. Правда ж, Коля? на короткое мгновение учитель удостоил взглядом мальчика, который все так же с опущенной головой стоял возле своей парты, да пялился себе на белые кроссовки.
Не буду, Константин Сергеевич, обещаю, мальчик, наконец, поднял глаза и осмотрел класс.
Директор, закончив со шпаргалкой, положил ее на стол Константина Сергеевича. Затем развернулся к детям.
Вы все видели, что именно тут только что произошло?
Каждый из детей счел за необходимость утвердительно кивнуть головой. И даже сам Синицын.
Вы должны понимать, директор скрестил руки на своей широкой груди, после чего деловито покачнулся с носков на пятки, писать шпаргалки не запрещено. И даже разрешается ими пользоваться. Но только в огромной тайне от учителя. Я прав, Константин Сергеевич?
Тут он развернулся к англичанину и одарил того задорной директорской улыбочкой.
Абсолютно с вами согласен, Константин Сергеевич почувствовал, как что-то там внизу его живота неумолимо свертывается в тугой клубок и подумал, что как только директор покинет класс, сам он непременно отправится в уборную. Но этим орлятам еще только предстоит освоить это великое искусство. Садись, Коля. И впредь будь умницей, понял? Если есть какие-то вопросывсегда спрашивай у меня. Я ж ведь для того и тут, чтобы помогать.
Директор откашлялся.
Константин Сергеевич, в общем-то, вы меня поняли, да?
Нина Петровна сегодня до скольки? уточнил англичанин таким тоном, будто бы ему и вправду был интересен ответ на этот вопрос. Если я зайду к ней после двух, застану на месте?
Директор скорчил гримасу.
Константин Сергеевич, миленький, надо бы пораньше. Мы должны как можно скорее дать ответ в район. Вы уж извините
«Все это случится уж точно после того, как я, наконец, схожу в уборную и щедро там отолью, подумал англичанин, пожимая в прощальном жесте пятерню директора. Если бы ты только знал, дурачок, как меня извела уже вся эта твоя бюрократия».
Как только прозвенит сверчоктак учитель английского языка обычно называл школьный звонок, я сразу же и наведаюсь к ней. Договорились?
Директор просиял лицом.
Вот и чудненько, отлепил собственную правую ладонь от ладони англичанина и направился к выходу.
«По логике вещей, опять пронеслось вдруг в мозгу Константина Сергеевича, если кто-то и должен сейчас уходить вот так вот, по-английски, не попрощавшись, так это я, дорогой вы мой Сергей Петрович. И где только ваша хваленая галантность?».
Как только за начальством закрылась дверь (до конца урока оставалось еще долгих двадцать пять минутнастоящее испытание для мочевого пузыря Константина Сергеевича), он вновь вернулся к планшету и ожидавшему его там новенькому роману «Стальные псы». Но в этот раз чтение как-то не задалось. Когда тебе хочется пи-пи (учитель знал это по собственному опыту), жизнь для тебя словно бы полностью останавливается и разом фокусируется лишь только на одном очень коротеньком предложении, звучащем примерно как «вылей лишнее, мудила!».
Видит Бог, он даже в какой-то момент времени принялся было думать о всякой похабщине, как-то его любимая жена Светлана в своем откровенном пеньюаре, зовущая к себе лишь только с одной, предельно понятной целью, потому как где-то однажды прочитал (наверное, то было в англоязычном «Голосе»), что если усиленно размышлять об этом, то «попустит».
«Какое же я все-таки глупое животное, отметил про себя англичанин, вновь осматривая класс. Всего-то и нужно сейчас, что лишь только выйти за дверь, пройти по коридору, а после свернуть в уборную. Все это занятие уж точно не отняло бы у меня слишком много времени. Максимум минуты две, не дольше».
Он, словно бы в отместку изнывающему мочевому пузырю, всмотрелся в негодяя Синицына. Тот сидел за партой, аккуратно уложив руки перед собой ив свою очередь, злобно таращился на учителя.
Коля, что-то случилось у тебя? Константин Сергеевич вытащил из внутреннего кармана пиджака позолоченную ручку и придвинул ладонью к себе поближе шпаргалку мальчика.
Могу я выйти ненадолго, Константин Сергеевич? тон мальчика был отнюдь не злобным, хоть лицо его и выдавало в этот самый момент времени некую разъяренность. Так всегда бывает у деток, когда взрослые им в чем-то мешают.
Англичанин развернул смятый лист бумаги и быстренько написал на нем перевод заданного предложения. Затем (все так же отмечая про себя, что неимоверно хочет отлить) взглянул на Колю и жестом подозвал его к себе.
Отнеси это директору, он подождал, пока мальчик приблизится к его столу, а затем протянул ему смятый клочок. И не будь глупым, понял? Как только отдашь это Сергею Петровичу, сразу же возвращайся.
Мальчик развернул лист бумаги и бегло посмотрел на надпись, сделанную учителем. По той яркой вспышке, что пронеслась в его взгляде в следующий момент, англичанин понял, что Коля сделал для себя правильные выводы и, конечно же, он не будет глупым. Еще бы, сам Константин Сергеевич помог ему справиться с переводом предложения!
Хорошо, мальчик вновь неуклюже скатал бумажный лист в округлый шарик и сунул его в боковой карман джинсов. Я быстро. Одна нога здесь, другая там.
Англичанин улыбнулся в спину удаляющегося ученика.
Он вновь вернулся к планшету, прочитал еще несколько строчек из романа Хантли «Стальные псы», прежде чем осознал, что более не в силах удерживать в себе лишнюю жидкость. Поднялся на ноги. Утер ладонями вспотевший лоб.