В последнее время очень часто испытываю потребность в жидкости, женщина со шпицем отчетливо выговаривала каждое свое проклятое слово, так, будто и вовсе не чувствовала никакого дискомфорта в связи с теми изменениями, что с нею произошли. В какой-то момент времени Алексею даже показалось было, что он попросту сходит с ума. Должно быть, давно пора наведаться к терапевту, а затем и попросить сделать анализ крови на сахар. Моя покойная мать, пока еще была жива, всегда настаивала на том, что подобные процедуры нужно делать регулярно, хотя бы дважды в год, но я как тот шалтай-болтайто времени нет, то желания. В общем, так и живем.
Алексей прикрыл веки. Сильно-сильно зажмурился и про себя досчитал от одного до двадцати и обратно.
«Сейчас все пройдет», мысленно успокоил он себя, стараясь вспомнить в этот самый момент что-нибудь хорошее. Бочонок пива, к примеру. Или же груди Ларисы. Собственно, неплохо было бы совместить эти две вещи (или даже, пожалуй, три!), но
Молодой человек, с вами все в порядке? голос Лидии Петровны разом прервал в голове Алексея весь поток столь блаженных мыслей. Он вновь подскочил на месте, но потом лишь покрепче сжал конец поводка Боксера и открыл глаза. Вам тоже душно? Или это вы так переживаете из-за собачки? Так вы не волнуйтесь, доктор Ивановон прекрасный специалист. Сделает все по высшему разряду. Мы, знаете ли, уже лет пять у него лечимся.
«Оно и видно, мысленно отмахнулся от нее Алексей, суетливо осмотревшись по сторонам и начиная-таки понемногу соображать, что сейчас своим поведением уж явно свалял дурака. Пять лет все оббиваете здешние пороги, а вылечиться никак не можете!».
Простите, я
Что Лидия Петровна, что Людочка, сидящая рядом, теперь в упор рассматривали странного на вид мужчину с немецкой овчаркой и, должно быть, внутреннее уже давно разразились лекцией на тему «Пьянствубой!», «Незачем мучить пса, когда ты не трезв!» или же «Животноене игрушка! Для начала иди и проспись!».
Быть может, выйдете подышать? робко предложила Людочка, с плохо сокрытым подозрением и в то же время оценивающе пробежавшись взглядом по Алексею. Если надо, я присмотрю за вашим красавцем.
«Блаженная выискалась, оскалился про себя Алексей. Неужели ты и вправду думаешь, что я доверю Боксера тебе? Сиди и помалкивай!».
Все в порядке, правда, он как бы невзначай развернулся лицом к хозяйке шпица, но та была прежней толстухой, и совершенно ничего на свете не говорило в этот самый момент о том, будто ей сейчас нехорошо. Просто работаю много, вот меня иногда изаносит. Да, пожалуй, в этом вся причина.
Он несколько раз утвердительно кивнул головой, будто бы сам с собой соглашаясь, а потом лишь отрешенно начал таращиться в белый потолок.
Боже милосердный, неужели я схожу с ума?
Алексей вдруг сообразил, что завтра же заглянет к Степке, знакомому психиатру, и потолкует с ним на счет всей этой жути, которая с ним только что произошла. И пусть недалекий Степан Степаныч Осипенко почти наверняка знать не знает, в чем здесь может быть все дело (старик давно на пенсии, но все еще работает в их больнице на половину ставки; мозги в его голове давно свернулись в трубочку и сложно мужчине уже различить сосудистую деменцию от психотического расстройства), но зато он может без проблем выписать ему рисперидон, а это уже кое-что. Ведь с подобным не шутят, и меры принимать нужно сразу же. Считать сдачу, как говорится, не отходя от кассы.
Вы извините, но подошла наша очередь, женщина со шпицем, наконец, поднялась на ноги, почти такие же могучие, как и подпорки к Эйфелевой башне, стоило двери кабинета доктора Иванова приоткрыться. Оттуда сначала вылетел попугай (судя по виду, вполне себе довольный), а следом за ним показался и господин Стогов. Счастливо вам оставаться иона скорчила гримасу, может, и вправду ненадолго выйдете на воздух? Какой-то вы бледный весь. Выглядите не лучшим образом
Алексей лишь неопределенно отмахнулся.
Все хорошо, он вновь покрепче сжал в ладони поводок Боксера, будто бы пытался в этот самый момент втиснуть в него свою проблему. Правда, нет причин для беспокойства. Желаю вам с Максом всего наилучшего. Был рад поболтать.
Алексей вдруг сообразил, что за самую последнюю ложь, что сорвалась в этот момент с его губ, ему уж точно придется потом гореть в аду. То еще удовольствиеболтать ни о чем и не пойми о ком со всякими там старухами, которые мало того, что иной раз такта не держат, так еще, быть может, когда никто не видит, и вовсе целуют своих шпицев в задницу!
Как только толстуха вошла в дверь кабинета доктора и та тихо захлопнулась за ней, в памяти Алексея возник вдруг четкий образ Маргариты Вольфовны Бережной, что когда-то давно (еще в самом начале нулевых, когда засранцу Лешке Короткову едва исполнилось восемнадцать) жила в соседнем с ними доме и была у нее старая сиамская кошка Нюрка, которую она каждый Божий вечер имела привычку выгуливать во дворе. Как-то раз Алексей украдкой раздобыл две бутылочки пивка, и, дабы не попасться на глаза кому-нибудь из своего двора, решил опустошить их во дворе соседнем, жители которого не так хорошо его знали. И вот, стоило мальчугану (хоть к тому времени Лешка уже и познал, что такое интимная близость, да и возрастные прыщи со щек давно сошли, взрослым назвать его никак нельзя было) усесться под разлогим каштаном в блаженной тени и достать из рюкзака первую бутылку отвратительного на вкус (но все же изрядно бьющего «по шарам»!) «Жигулевского», как тут, откуда ни возьмись, во дворе появилась сначала Нюрка, а затем и сама Маргарита Вольфовна. Старуха, опираясь на трость, важно прошествовала мимо юного любителя зеленого змия, сразу и вовсе не удостоив того взглядом. Что-то прикрикнула кошке (вроде, то были слова «Ах, ты ж мегера старая, ну-ка выбрось ту проклятую обвалянную конфету со своего рта, и, причем, немедленно!»), а потом вдруг обратила-таки свое старушечье внимание на юного поганца.
Ах, вот ты какой, Лешка Коротков! губы ее тотчас же разошлись по сторонам, явив на свет божий отвратительные на вид вставные челюсти, и мальчугана передернуло от страха. А ведь я тебя знаю, вела дальше старуха, совершенно позабыв к этому моменту о древней кошке, что с аппетитом принялась грызть валявшийся в траве дешевый леденец. Твоя мать работает на почте, а отецводителем автобуса. Скажи мне, Лешик-Птенец, а известно ли им, какими грязными делишками время от времени промышляет их сынок?
Алексея тогда начало трясти от неудобства. Никогда еще прежде (как, собственно, и после) не чувствовал он себя настолько неловко. Даже когда однажды, много лет спустя, его родная мать вошла к ним с Лариской в спальню в самый неподходящий для этого момент, сын не сгорал со стыда. Подумаешь, потрахушки устроили! Великое дело!
Но в тот момент
Алексей почувствовал, что не сможет в этот вечер сделать уже ни глотка. И каким бы паршивым на вкус не было пиво (отец, любивший иной раз осушить стаканчик вечером перед телевизором, всегда называл «Жигулевское» не иначе, как «хоть и отменной, но все-таки дрянью»), восемнадцатилетний юноша уж точно отдал бы все, что имел за то, чтобы либо ему провалиться под землю, либо же пусть несносную бабулю прямо сейчас хватит удар. В подобном случае он уж точно не побежит к ближайшим соседям с тем, чтобы позвонить от них в скорую и, быть может, тем самым спасти человеческую жизнь. Можно подумать, ему больше заняться нечем!
Мне бы
Алексей тогда неимоверно переживал, долго собирался с мыслями, но так в результате и не нашелся с ответом.
хотелось Я
Старуха описала в воздухе тростью большой круг.
Мне, знаешь ли, абсолютно наплевать как на тебя, Птенец, так и на твоих мать с отцом, она говорила командирским гласом, и тон ее в этот момент был настолько уверенным и не терпящим никаких возражений, что на короткое мгновение мальчугану и вовсе показалось было, будто он потерял сознание. Черт возьми, да пусть даже у тебя потом родятся зеленые дети и передохнут одно за другим, так и не добравшись до отметки в десять лет! Кажется, так принято говорить непослушным мальчикам и девочкам, которые промышляют плохими вещами?
Если это был вопрос, адресованный Алексею, то он уж точно не знал на него ответа. Разумеется, кое-что сообразить в свое оправдание всегда можно, вот только в тот момент мозг его словно разом высох. Так, к примеру, со временем высыхает насморк, отправившись из твоего носа прямиком в платочек.