Утром вам принесут запас воды и пищи, необходимый для перехода по пустыне, наконец проговорила старуха, нахмурившись, А сейчас нам пора возвращаться в нижний купол. Эта ночь будет долгой, к рассвету похолодает, так что будьте внимательны и поддерживайте огонь. Это место смотрителя верхнего сада. Так мы согреваем купола, будьте ответственны и осторожны. Я верю тебе, Каихьнедт. Прощайте, с этими словами Саирим поднялась. За ней поднялись Патип и Акери, и не спеша все они ушли прочь, в темноту лестниц и галерей.
Маифь бессознательно моргала.
«Что это? Эта жуткая история не может быть правдой» мучительно размышляла она, глядя на всполохи пламени в очаге под котлом. Хотелось есть. Хотелось плакать с досады, догнать старуху и расспросить её обо всёмобо всём Но всё-таки, больше всего сейчас хотелось есть. Догадливый Кай тут же протянул ей целую плошку горячей похлёбки, и Маифь тут же позабыла о том, что только что была в отчаянии.
Не удивляйся, Саирим просто ударилась в воспоминания, усмехнулся старый слуга, подавая ей ложкуОна всегда была странной, но, несмотря на это, очень сильной. Ведь без неё не было бы здесь ни садов, ни воды. Ничего бы не было, пустыня одна, да развалины.
Саирим родилась далеко на востоке, она унаследовала стойкий характер своего народа, задумчиво добавил Илано ДесмедтПервый раз я встретил её на войне. Она была тогда босоногой девчонкой, вместе с братьями самоотверженно защищавшей детей. Она не помнит той встречи, но её благородство и смелость тогда удивили меня.
Маифь округлила глаза.
Но, если действительно так Если всё то, что я услышала, правда То Сколько же тебе лет, чёрт возьми?! потрясённо прошептала она, отставляя в сторону недоеденный суп.
Не знаю, Илано Десмедт лениво поморщился, Разве это имеет для тебя какое-то значение?
Ещё как имеет!
Тогда, я отвечу что много. Столько, что давно потерял счёт. Этого достаточно для удовлетворения любопытства? съязвил Илано.
Маифь напряжённо уставилась в пол. Пальцы судорожно стиснули край скамьи, да так, что побелели костяшки.
Как же так Ты не спишь, тебе не нужна пища и вода, ты живёшь на этой земле дольше, чем простой человек может себе даже представитьона вдруг поднялась со своего места и встала прямо перед ним. Сняла с его лица чёрную повязку. Бесцветные глаза смотрели на неё, пустые и страшные, наполненные тяжёлой, первозданной тьмой.
Я не боюсь лишиться души! Но скажи мне, если возможно это, то почему невозможно и неправильно помнить пение птиц и зеленый лес, поля, луга, болота? Почему невозможна такая простая вещь? Ведь я помню всё так отчётливо, будто видела это вчера. Это сводит с ума, не даёт мне покоя!
Илано Десмедт глядел на Маифь и молчал. Он словно бы вообще не собирался ничего говорить, только вдруг взял её за руки, крепко-крепко, и произнёс:
Ты ничего этого не можешь помнить только потому, что этого не помню даже я. Так давно земля под ногами стала грязной и отравленной, так давно сгорело солнце, так давно нет больше лугов, полей и зеленых лесов. Нет моря. Ничего больше нет. А ты, Маифь, дерзкая девчонка, без страха стоишь передо мной, перед Ангелом Смерти, и смотришь мне в глаза. Без тени страха! Это я должен спрашивать тебя, почему.
Потому что не боюсь, ответила онаЯ не боюсь тебя. Вот и всё.
Илано отпустил её руки и отвернулся. Маифь поняла, что разговаривать с ней он больше не станет. Ей осталось только размышлять над всем услышанным, с леденящим кровь осознанием того, что сами люди превратили свою жизнь в существование, а землю в отравленную пустыню. И, как же больно и горько должно быть тому, кто с самого начала видел всё это, и ничего не смог изменить.
Забрав плошку с едой, она ушла от очага к холодному и пустому провалу в стене, за которым сияло звёздное небо. Где-то там, невидимая линия горизонта, где небосвод сливается с землёй и непроглядная холодная ночь, и мерцающие россыпи звёзд. Дыхание паром вырывалось изо рта, так холодно было снаружи. Захотелось снова в сад, в мокрый тёплый мох под сводами деревьев. Но она просто вернулась к очагу, легла на лавку, укрывшись одеялом, которое принёс Кай, и закрыла глаза. Слышала щёлканье горящего огня, чувствовала тепло. Тени пламени прыгали по векам, мягко нагоняя дрёму. Вскоре и старый слуга устроился на ночлег. Только Илано Десмедт остался. Молчаливый и спокойный, как камень.
***
Она летела над землёй. Быстро, будто птица. Словно бы у неё были такие же сильные, стремительные крылья, как у птиц. Ловкие, широкие, на которых можно парить над морской волной, как чайка. У неё не было крыльев, но она все равно летела.
Ветер
Я ветер!
А внизу была земля. Леса, луга, поля и горы. Долины и болота, моря. Пустыни жёлтого песка и разноцветные северные тундры. Снега Зеленые тропические джунгли. Пампасы, скалы и каньоны. И всё это многообразие, яркое, светлое, чистое, под ясным солнцем и синим небом, таяло.
Растворялось, сменяясь серой, ровной пустыней. Безжизненной и страшной. Будто туман стелился перед глазами. А потом, сквозь эту дымку, сквозь ровную муть проступили камни, мусор, руины и мёртвые леса. Грязные, страшные, неузнаваемые следы войн и разрушений. Воронки взрывов, искореженный металл, серый песок и радужная плёнка на воде Нет птиц. Нет зверей. Ничего нет. Чёрный дым над редкими городами. И этот дым преобладал, копился, складывался, собирался, покуда не превратился в силуэт ужасного чудовища. Оно сжалось в пружину, и прыгнуло, повалив навзничь, сбивая с ног. Навалилось всем весом, прижало к земле, и Маифь увидела его глаза.
Это были пустые глаза Ангела Смерти.
Она вздрогнула. Проснулась, тупо уставившись на огонь, горящий в очаге. Долго смотрела на движения медленного пламени, на искры, тающие в темноте, пока сон вновь не сморил её.
Глава 2
Маифь шла, шаркала ногами, поддавая мусор, взметала с земли облачка пыли. Рядом с ней ступал Илано Десмедт, и шаги его чёрных сапог казались такими тяжёлыми, будто бы сама земля вздрагивала от их касания. Глаза были полностью скрыты широкой полоской ткани, но сам он держался уверенно, будто видел сквозь эту бесполезную повязку. Положил руку на верное плечо старика Кая и следовал за ним, неторопливо, след в след. Маифь замечала, как выбивается из-под плаща то край узорчатых ножен, то рукоять драгоценного меча. Замечала напряжённое лицо Кая.
А город был всё ближе.
И вот, когда они вступили в его границы, минуя развалины и горы отходов, Маифь вдруг вся съёжилась, побледнела и робко ухватила Илано за рукав. Неловкая, словно дитя, наивная, она глядела по сторонам, всё больше понимая, что это совсем чужой ей город. Нет здесь семьи и близких, никого нет, кто мог быть хоть чуточку знаком ей.
Через некоторое время дорога под ногами стала широкой улицей, ветхие дома теперь казались обитаемыми. Среди мусора и хлама стали появляться люди. Недоверчивые глаза следили за путниками из пустых окон, из-за углов и подворотен. Редкие прохожие сразу же прятались, а потом принимались глядеть из своих убежищ, как пугливые звери. Вдалеке Маифь заметила детей, играющих в пыли у обочины. Они с азартом гоняли пустую жестянку, не замечая путников. Но стоило подойти ближе, как встревоженная стайка женщин тут же увела их прочь, подальше от чужих глаз.
Гелион, один из последних городов, где ещё рождаются дети, сказал старик КайИх всё меньше и меньше. И так, по всей земле Но здесь есть настоящие, живые сады. Люди берегут их, как могут.
А как же лес? Неужели, больше нигде нет леса? спросила Маифь, вопросительно дёргая за рукав Илано ДесмедтаНе может быть, чтоб он исчез?
Мне жаль, странно тихо ответил тотНо разве ты когда-нибудь видела лес? Где ты могла его видеть?
Не знаю, смутилась онаНо я его так хорошо помню. Я видела цветущие поляны, усыпанные росой. И высокие кроны деревьев, шелестящие листвой на ветру, зелёные холмы, полноводные реки, озёра и водные лилии. И синее-синее небо, и яркое, золотое солнце Я слышала птиц. Я помню их голоса, и голоса зверей, и запах цветов, вкус чистой воды и шум морского прибоя. И свежий ветер. Тепло нагретого солнцем песка, и запах смолистых сосен в летний полдень. Будто бы всё это внутри меня, в моём сердце. Но я не знаю, откуда. Не знаю