Должно быть, на лице комиссара отразилось больше, чем следовало, потому что следователь усмехнулся краем рта и резким движением сдернул трубку с рычага.
Алло! Да, мадам де Фермон Нет, пока ничего нового. А, вам уже сообщили? Да, дело теперь ведет другой Вы можете не беспокоиться, комиссар Буалоодин из лучших в уголовной полиции Разумеется, мы вам сообщим. Да, мадам. Конечно, мадам Всего доброго.
Он повесил трубку, надел очки и с невинным видом воззрился на комиссара, который не знал, что и сказать.
Пресса вам еще не докучает? спросил следователь.
Пока нет. Гренье умеет держать язык за зубами, как и я. Инспекторов я тоже попросил не болтать лишнего.
Комиссар Гренье, вероятно, вам рассказал, как он пытался допросить мадам де Фермон, усмехнулся Тардье. По его словам, это худший тип свидетеля, который многое знает, но упорно не хочет ничего говорить, потому что пойдут слухи, будет затронута честь семьи, из шкафов вывалятся скелеты, о которых все и так в курсе, и прочее. Боюсь, что вам все-таки придется с ней побеседовать, иначе она замучит наше начальство жалобами.
По словам Гренье, не удержался комиссар, дама больше всего боится, как бы ее муж не сбежал с другой. Прямо она этого не высказала, но по ее поведению и отдельным репликам он сделал именно такой вывод. Гренье даже посылал запросы на вокзалы и в аэропорты, не покинул ли де Фермон страну.
Я немного знал этого господина, задумчиво сказал Тардье. Строго между нами, комиссар: он бы с легкостью бросил Раймонду, но только если бы его новая жена была богаче, моложе и родовитее. Разумеется, это лишь мое частное мнение, и вы вовсе не обязаны принимать его во внимание.
Однако желающих стать второй мадам де Фермон не находилось? спросил комиссар, которого заинтересовало замечание собеседника.
Разумеется, нет. В тех кругах, в которых он вращался, все знали ему цену. Даже если бы Раймонда каким-то образом исчезла, максимум, на что он мог рассчитывать, мезальянс наподобие того, на который пошел его тесть. Но Морис не из тех, кто идет на мезальянсы.
Тут следователю снова позвонили, он коротко переговорил по телефону и извинился перед Буало, что ему надо работать. Комиссар попрощался с Тардье и ушел.
Глава 4Женщины
Элегантный открытый автомобиль лихо подкатил к дому и остановился. Прежде чем Виктор успел выйти и распахнуть дверцу, юная красавица, сидевшая в машине, выбралась наружу, подхватила белого котенка, который находился на пассажирском сиденье, и поспешила к входу.
Ах! Мадам! Да кто же это с вами? умилилась Антуанетта, открывая дверь.
Выполз на дорогу, дурачок, объяснила красавица, поудобнее перехватывая котенка, совсем маленький! Это же ужасно. Я еле успела затормозить! Говорю ему: ну зачем, зачем ты полез на дорогу? А он только «мяу» может сказать в ответ
Она говорила, смеялась, тормошила котенка, глаза ее сияли, и вся она была такая лучезарная, такая порывистая, что горничная, глядя на нее, тоже невольно заулыбалась.
Но, мадам, он ведь может быть больной попыталась Антуанетта вернуть хозяйку на землю. И потом, господин граф считает, что в городском доме животным не место.
У нас же есть молоко? Конечно, есть! сама себе ответила дама с котенком, едва слушая горничную. Вот что: накорми его и позови ветеринара. Пусть, в самом деле, его осмотрит. Как же тебя назвать? спросила она у котенка, хмуря тонкие дуги бровей. Ну, ничего, потом придумаю
Тут Антуанетта вспомнила кое-что, о чем, по правде говоря, следовало бы сообщить раньше.
У нас мадам де Фермон, сообщила она, понизив голос.
Графиня Натали де Круасседля близких просто Наташасразу же перестала улыбаться, словно повеяло чем-то затхлым. Машинальным движением она передала котенка горничной и принялась медленно стягивать перчатки.
А с утра был полицейский, добавила Антуанетта. Другой, не тот, что приходил раньше.
Его нашли? спросила Наташа рассеянно.
Вопрос прозвучал странно, и тем не менее горничная его поняла.
Нет. Ищут.
«Поднимусь к себе, пусть она выговорится и уйдет, подумала Наташа; но уже в следующее мгновение ее охватило раздражение. Почему я должна прятаться от кого-то в собственном доме? В конце концов, я не виновата, что ее муж решил прокатиться с Симоной в Бельгию или куда-нибудь еще»
Когда она вошла в гостиную, граф разговаривал с Раймондой, но, оборвав себя на полуслове, повернул голову к дверям. По его лицу Наташа поняла, что он рад ее появлению, потому что беседа, скорее всего, выдалась не из легких.
Что касается Раймонды, то она смотрела на Наташу с той смесью настороженности и недоброжелательности, которые одна женщина всегда держит наготове для другой, во всем ее превосходящей. Внешне Раймонда вроде бы мало походила на хозяина домаразве что тонким хрящеватым носом, очертаниями рта и маленькими ушами, плотно прижатыми к голове, но, когда они с графом находились в одной комнате, мало кто мог усомниться, что перед ним именно отец и дочь. Она была шатенка, узкоплечая, с карими глазами; несмотря на молодость, казалась какой-то сухой, и красивой ее мог назвать только беспардонный льстец. Тот же льстец, чтобы угодить Раймонде, мог объявить, что в Наташе нет ничего особенногоподумаешь, ресницы в полщеки, вздернутый носик и рот сердечком, однако от нее словно шла волна светатого особенного сияния, которое излучают только очень юные, беззаботные и счастливые существа. На ней был белый костюм с черным орнаментом, на светло-русых волосах красовалась шляпка причудливой формы, о которой Наташа вспомнила только сейчас.
«Надо было снять ее раньше»
Я вам не помешаю? выпалила она. Здравствуйте, мадам, это падчерице.
Сознательно или бессознательно, но для визита к отцу Раймонда выбрала темное платье с широким поясом, которое не то чтобы наводило на мысли о трауре, но, во всяком случае, выглядело невесело. «Полутраур, мелькнуло в голове у Наташи, так, на всякий случай».
Мы говорили о Морисе, сообщил граф.
А!
Восклицание прозвучало нелепо, она сама это поняла. О чем еще, в сущности, мог говорить ее муж со своей единственной дочерью? В нынешних обстоятельствах у них могла быть только одна важная тема.
Ничего нового, кроме того, что дело теперь ведет другой полицейский, продолжал Робер де Круассе. Он произвел на меня впечатление очень энергичного человека и кажется, мы можем надеяться на благоприятное разрешение дела.
Он будет меня допрашивать? вскинулась Раймонда. Я не хочу, чтобы меня допрашивали. Эти полицейские задают просто возмутительные вопросы!
А вам есть что скрывать?
Едва задав вопрос, Наташа уже пожалела о нем, и в то же время ей было приятно подпустить падчерице шпильку. Раймонда поджала губыточь-в-точь как ее отец, когда бывал не в духе.
Мне абсолютно нечего скрывать, ответила она ледяным тоном. Но, согласитесь, трудно сохранять спокойствие, когда когда начинают говорить о о том, что Морис мог встречаться с другими женщинами, наконец выдавила из себя Раймонда. У полицейских нет никакого такта, никакого уважения к частной жизни!
Наташа положила на столик перчатки, сняла шляпку и повернулась к мужу.
Я привезла котенка, сообщила она беспечным тоном.
У нас уже есть десерт, отозвался граф с невозмутимым видом.
Жена в негодовании сверкнула на него глазами. Она знала, что Робер мухи не обидит, но такие крайние проявления черного юмора выводили ее из себя.
Я не могла бросить его посреди дороги! Его бы задавили
И тебе обязательно нужно было его спасти? Он будет везде гадить, начнет грызть мои книги
Кажется, кошки не грызут книги, возразила Наташа, сомневаясь. И потом, ты же все равно их уже прочитал
Ну, знаешь ли!
Граф сделал вид, что обиделся.
Он совсем крошечный, продолжала Наташа, подходя к мужу ближе, и, забывшись, села на подлокотник его кресла. Раймонда, видя такое вопиющее нарушение приличий, с достоинством вскинула подбородок и сделала вид, что смотрит в сторону. Пусть он останется? Он такой смешнойя думала назвать его Снежком, потому что он совсем белый