Лукреция написала во Флоренцию о вполне приемлемом внешнем виде Клариче, ее здоровье и скромности, даже робости.
Такой брак горячо поддержал кардинал тосканский Латино Орсини, дядя невесты, переговоры еще только шли, а он уже называл Лоренцо родственником. Для обоих семей это был выгодный брак. Орсини старинный род, богатый, но теряющий свои позиции в Риме из-за происков соперников, им были нужны Медичифактические правители Флоренции, особенно наследник рода Лоренцо. А что нехорош собой, так кто на это смотрит, когда есть деньги и власть?
Лоренцо вспомнил, что несколько раз видел эту Орсини, когда жил в Риме, обучаясь у Джованни Торнабуони премудростям банковского дела. Никакого следа в его памяти будущая супруга тогда не оставила, но и дурного о ней от своих римских приятелей Лоренцо тоже не слышал. Было понятно, что этот брак особого счастья не принесет, но и разочарований тоже. Еще неизвестно, что лучше.
Приданое было обещано в шесть тысяч флоринов, хотя большой роли это не играло.
Время шло, а свадьбу все не назначали. Нет, никто не отказывался, но и не торопился. Страдала разве что невеста. Дядя жениха Джованни Торнабуони расписывал племяннику Клариче в самых радужных тонах и умолял, если тот не может приехать, хотя бы написать невесте.
О чем я ей должен писать? О любви? О будущем счастье или о том, что испытываю неземное блаженство при одной мысли о ней? Подскажи.
Джентиле Бекки в ответ убеждал черкнуть хоть пару вежливых ни к чему не обязывающих строк. И влюбленный, правда платонической любовью в прекрасную Лукрецию Донати, Лоренцо выдавил из себя эти пару строк.
Невеста ответила парой удивительно пошлых любезных фраз.
Умна?! Да она дура беспросветная! возмущался Лоренцо.
И снова Бекки успокаивал:
Едва ли писала она сама. Скорее всего, переписала с материнского черновика. Что еще может сообщить тебе та, которой нужно выглядеть как можно скромнее и благовоспитанней?
Наверное, ты прав. Хорошо бы Одной скромности и робости мне будет недостаточно.
А что тебе нужно, чтобы жена наставляла рога всякий раз, когда ты сам наставляешь ей?
Лоренцо невесело рассмеялся в ответ:
Неужели невозможно быть счастливыми в браке?
В феврале 1468 года молодежь Флоренции решила устроить турнир, да такой, чтобы запомнился надолго. Что это былопрощание Лоренцо Великолепного с юностью и свободной жизнью или сам праздник юности?
Формально праздновали примирение итальянских государств, а также двадцатилетие Лоренцо Медичи.
Огромная толпа вокруг арены на Санта-Кроче едва не затоптала несколько человек, всем было любопытно взглянуть не столько на состязание в умении владеть оружием, сколько на богатейшие наряды участников, их лошадей и их доспехи.
Лоренцо едет!
Великолепный!
Где?
Да вон же впереди, где твои глаза?
С тех пор Лоренцо стали называть Великолепным все чаще.
Двенадцать разодетых пажей и знаменосец со штандартом впереди. На штандарте Верроккьо нарисовал девушку с венком лавра и радугу над ней. И девиз «Эпоха возвращается». Не стоит спрашивать, что за эпоха. Лоренцо и его друзьям надоела вражда, хотелось красоты, любви, античной мудрости и свободы.
Это донна Лукреция Донати нарисована, сразу поняли самые догадливые.
Но сам Лоренцо на великолепном скакуне, присланном в подарок королем Неаполя, ехал не в цветах Лукреции Донати, а в тунике флорентийских цветовкрасном с белым. Бриллианты, жемчуга, золото Дотошные потом подсчитали стоимость нарядадесять тысяч флоринов.
Не хуже разодет и Джулианов серебро.
Слабоват конь-то Как он биться будет?
Зря сомневались зрители, Лоренцо пересел на боевого коня, присланного в знак примирения из Феррары, надел доспехиподарок Галеаццо. Вот теперь в его одеянии присутствовал цвет его Дамы Лукреции Донатитемно-лиловый.
Бились от полудня до заката.
Сам Лоренцо потом честно записал в дневнике, что вовсе не был лучшим, но получил награду победителя из рук Лукреции Донати. Разве друзья могли не сыграть в поддавки ради победы своего обожаемого Лоренцо?
Этот турнир действительно остался в анналах.
На следующий день виа Ларга с утра была запружена желающими поздравить победителяФлоренция славила нового правителя, хотя Пьеро Медичи еще был жив.
Сам Пьеро не мог присутствовать ни на турнире, ни даже на последовавшей в июне свадьбе сына, болезнь окончательно приковала его к постели.
Почти сразу прекрасная Лукреция Донато почувствовала угрозу своей власти над Медичи. Рядом с ней появилась та, которую прославит не столько красота, сколько очарованиеСимонетта Веспуччи.
К развеселой компании братьев МедичиЛоренцо, а теперь уже и подросшего Джулиано, нередко присоединялись Веспуччи. Эти братья такие разныестарший Антонио книжный червь, ему больше нравились философские диспуты у Фичино, чем беспокойные загулы, младший Америго и вовсе в доминиканском монастыре, постриг не принял, но книги прочитал все.
Самым скучным был среднийМарко Джеронимо. Но ему, по мнению друзей, повезло больше всех. Невзрачный торговец, скучный и даже занудный, он умудрился удачно жениться в Генуе. Супругу полагалось представить Медичи, иное было бы расценено как нарушение приличий.
Когда Марко произнес: «Донна Лукреция, позвольте представить вам мою жену Симонетту» и отступил на полшага, чтобы та могла выйти для поклона, всем показалось, что в окна заглянуло солнышко. А оба брата Медичи, совершенно случайно оказавшиеся тут же, потеряли дар речи.
Шестнадцатилетняя Симонетта не была похожа на обычную девушку. Это нежное зеленоглазое создание казалось видением, Лоренцо даже подумал, нет ли у нее ангельских крыльев за спиной.
Крыльев не было, но были правильные черты лица, прекрасные светлые волосы, стройная фигурка и нежный, словно звон колокольчика, голос. А еще обаяние. Если у некрасивого Лоренцо оно особенное, граничащее с чертовщинкой, то у Симонетты именно ангельское. С первого взгляда ясно, что она чиста и невинна.
Как такое дитя могло быть чьей-то женой?!
Обомлели не только Лоренцо и Джулиано, в восторге любовалась супругой Марко Наннина, застыл пораженный Боттичелли, прикусил язык язвительный Полициано, притих насмешник Пульчи Во Флоренции появился ангел во плоти.
Сама Симонетта к такому вниманию была явно не готова, она чуть смущенно оглядывалась и обрадовалась, когда Лукреция подозвала ее к себе:
Иди сюда, дитя мое, не то эти насмешники, как только придут в себя, начнут говорить глупости. Сколько тебе лет?
Шестнадцать, донна Лукреция.
«Как Джулиано», подумала Лукреция, покосившись на младшего сына.
Джулиано все еще был вне себя, он стоял словно громом пораженный. Если бывает любовь с первого взгляда, то это она.
Сама Симонетта тоже косила взглядом на Медичи, но скорее испуганная его реакцией, чем пораженная его красотой.
Лукреция взяла с Марко слово, что тот будет приводить свою супругу почаще. Тот вздохнул:
Не могу, донна Лукреция, я скоро уезжаю. Дела, сокрушенно развел руками Веспуччи.
Куда? более глухим, чем обычно, голосом поинтересовался Лоренцо.
В Сирию. Я же купец, мое место в пути.
Сирияэто хорошо, Сирияэто далеко от Флоренции, к тому же туда не возьмешь с собой молодую жену.
Но донне Симонетте вы позволите приходить ко мне? вполне невинным тоном поинтересовалась донна Лукреция.
Меньше всего Марко хотелось, чтобы жена без него появлялась в доме Медичи, особенно рядом с откровенно пялившимся на нее Джулиано, да и старший братец смотрит не отрываясь. Это прекрасно понимала их мать, потому и сказала «ко мне», а не «к нам», словно не все равно. Отказать донне Лукреции Медичи Марко Веспуччи не мог, он же не безумный. Оставалось надеяться на благоразумие жены. В конце концов, кто из мужей не рогат нынче?
И, хотя рога от хозяев Флоренции все равно рога, Марко смирился.
После ухода молодоженов Джулиано мрачно посетовал:
За что этому слизняку такое счастье?
Марко Веспуччи вовсе не был слизняком, он был спокойным честным купцом, насколько купец может быть честным. Но по сравнению с блистательными Медичи, конечно, проигрывал.