- Здоровяк, - передразнила его самая крупная из заключенных. - Любит болтать всякую чушь с беззащитными беременными женщинами, прикованными к гребаному автобусу. Ну и герой. Нужно делать такое дерьмо, чтобы чувствовать себя настоящим мужчиной, да? Какая неженка, какой толстый жалкий гомик. Я знаю маленьких девочек покрепче тебя, старый хрыч.
Стрейкер вытаращил глаза. Он оглянулся на Райанса за рулем.
- Сержант Райанс, вы слышали, что этот человеческий мусорный бак только что сказал мне?
- Конечно, капитан. Если осужденный знает, что для нее хорошо, она будет держать своё хавало закрытым до конца поездки.
- Да пошел ты тоже, тощий говнюк, - рявкнула в ответ Йети. - Ты можешь говорить оскорбительное дерьмо, какое захочешь, но ни один из вас не может ничего сделать с нами, и вы оба это знаете.
- Неужели? - Стрейкер улыбнулся, уперев руки в бока. - Ты слышал, что сказало это чудище, Райни? Мы ничего не можем сделать с этими грязными суками.
Йети взревела, указывая пальцем.
- Там есть чертова камера! Все, что вы делаете и говорите, записывается!
Стрейкер и Райанс замолчали, а потом разразились хохотом.
- А, эта старая камера в проходе наверху? Мы установили её на -Стрейкер щелкнул пальцами. - Как это называется, сержант?
- Петля подачи, - сказал водитель с улыбкой. - Она записывает первые десять минут путешествия, а потом прокручивает их снова и снова. Обычная хитрость.
Йети обдумала эти слова, прищурившись, потом нахмурилась.
- Это чушь собачья. Технари в тюрьме наверняка знают об этом.
- О, так ты мне не веришь, да? Хорошо, но скажи мне вот что. Как я могу ударить тебя по лицу, если я нес чушь? - Стрейкер изо всех сил врезал кулаком в левую скулу Йети.
- Ублюдок! - взревела женщина, поднеся свободную руку к лицу.
- Черт Возьми, Райни. Похоже, заключенная упала и приземлилась на лицо, когда садилась в автобус.
- Я занесу это в свой транспортный журнал, капитан. Надо быть внимательным.
- Как тебе такое дерьмо? - Стрейкер задрал оранжевое платье Йети до самого верха, обнажив большие белые груди и гигантский живот размером с пляжный мяч. Он начал с удовольствием ощупывать эти груди. - А что насчет этого? Я что, приставал к тебе? Разве это не сексуальное домогательство к заключенной? Разве камера не увидит, как я это делаю? - Раздался еще более грубый смех. - Господи, меня же уволят, правда? Пожалуйста, не судись со мной, Йети! - Тук! - опустился ещё один удар на его лицо.
Свободной рукой Йети отплатила за доброту капитана ударом прямо в промежность. Этот удар, кстати, был гораздо более сильным, чем любой из ударов Стрейкера, и, очевидно, она попала в самую точку, потому что Стрейкер тут же рухнул на пол, издавая агонизирующее коровье мычание.
Сиськи взвыла позади нее и сумела дать пять.
- Как раз вовремя этот хрен получил по яйцам!
Глотка, однако, не участвовала в торжестве; вместо этого она сидела, свернувшись калачиком, прижав колени к лицу, насколько позволял ее тяжелый живот, и рыдала. Она явно не была создана для подобных интриг. Возможно, она даже сосала палец.
Тем временем во время всего действия сержант Райанс спокойно остановил автобус на стоянке торгового центра, припарковался, прошел по проходу, перешагнул через Стрейкера, который все еще держался за промежность и мычал, а затем ударил Йети по лицу. Крупная женщина взвыла, как баньши, и закрыла лицо в ответном жесте, который был совершенно бесполезен. Затем, в качестве хорошей меры, Райанс спустил свои штаны, поморщился при виде ее лысого влагалища и затем помочился на неё.
Теперь Йети судорожно дергалась на своем месте, вроде как покачиваясь, как мексиканский прыгающий боб (если вы помните мексиканские прыгающие бобы), и звуки, вырывающиеся из ее горла, в значительной степени не поддавались описанию (следовательно, я не буду пытаться воспроизвести их здесь).
Через несколько мгновений Райанс усадил своего начальника и перестроился.
- Сделайте передышку, капитан. Мы приехали на час раньше, так почему бы мне не отвезти нас в... Ну, ты знаешь, в особенное место? Хорошая идея, да?
Запыхавшийся капитан Стрейкер фыркнул и кивнул.
И... что это за «особенное место»?
Многие романы ужасов используют, скажем, поляну в лесу. Эти прояснения едва ли правдоподобны, но очень удобны, когда автору нужна уединенная обстановка, в которой антагонистические персонажи могут взять невинную женщину и сделать... значимые вещи для них, и таким образом упиваться раскритикованным жанровым инструментом, известным как безвозмездность. Вы, вероятно, знаете способ локализации, на который я ссылаюсь.
В общем, теперь наш приземистый маленький серый автобус и его пассажиры остановились на поляне, где происходила какая-то аберрантная деятельность. Автомобиль припаркован, мотор выключен, сержант Райанс только что подошел к Глотке (с пенисом, торчащим из штанов, заметьте), и сказал:
- Хорошо, Глотка. Ты знаешь, как это делается, - как тут же в рот маленькой заключенной втиснулся его член.
Йети все еще дрожала в своем кресле, крича и завывая от ужаса. В то время как такие отвратительные звуки большинство мужчин могли бы найти слишком отталкивающими, чтобы захотеть получить оргазм, но это совершенно никак не действовало на сержанта Райансона. На самом деле эти возгласы производили противоположный эффект на офицера по задержанию, и за меньшее время, чем требуется, чтобы сказать «немедленно», его сперматический груз был перенесен в рот маленькой зашуганной Глотки. Ее не нужно было ни просить, ни приказывать глотать.
Райанс откинулся на спинку соседнего сиденья.
- Знаешь, ты охуенная баба. Ты никогда не произносишь ни слова и глотаешь, не жалуясь. Если бы ты не была гребаным бесполезным куском белого мусора из трейлерного парка, мне, возможно, пришлось бы жениться на тебе.
Глотка обдумала эти слова и, как обычно, начала всхлипывать.
В конце концов, Райанс переключил свое внимание на своего начальника, и когда он увидел, что должно произойти, он закричал:
- Ты чё творишь, придурок!
Стрейкер уже стоял на ногах, достаточно оправившись от своего болезненного нападения, он вытащил один из своих электрошокеров и направил его на Йети.
- Эта сука вдарила мне по бубенцам! Никто не ёбнет меня по шарам и не выйдет сухим из воды!
И поскольку небеса мне свидетели, что я говорю только чистую правду, капитан Стрейкер в этот момент разрядил свой электрошокер не в кого иного, как в огромный обнаженный живот Йети. Нелетальное оружие издало интересный звук при разряде, звук был похож на такой, когда нажимают спусковой крючок; это был звук двух стрел с колючим электродом, выпущенных из устройства не с помощью, пороха, а с помощью сжатого азота, и когда эти стрелы погрузились в раздутый живот заключенной, последовал немедленный и безошибочный треск «электрического» шума, который был звуком пятисекундного выпуска 50 000 вольт в «цель».
Ну, если Йени думала, что пара ударов по лицу и пинок в вагинуэто плохо, то только сейчас она узнала, что такое плохо на самом деле. Ее мексиканская имитация прыгающего Боба была незначительной по сравнению с тем, что последовало далее: пятисекундное вливание несравненной «обжигающей душу» агонии, отмеченной сильными конвульсиями, которые заставили ее тело размером с футболиста почти левитировать. И, конечно, она кричала, черт возьми, как кто-то, скажем, кого медленно перемалывал промышленный измельчитель.
- Да? Вот так, милая? - Передразнил ее стрейкер. - Держу пари, это приятно, да?
- Черт возьми, капитан! - Закричал Райанс (имейте в виду, с его членом,все еще торчащим из штанов). - Ты только что ёбнул беременную женщину в живот шокером!
Даже обычно недовольные титьки не могли не вызвать возражений против поведения капитана.
- Ты что, вообще ебанутый? Нельзя бить беременную женщину электрошокером в живот!
Широко раскрытые глаза Стрейкера метнулись к очень одаренной девушке.
- Мне неприятно говорить тебе это, Мисси, но я только что это сделал! - А потом он снова прицелился и выстрелил.
Ждац!
Всадил два дротика в большой живот заключенной.
Я не считаю, что стоит описывать эффект, поскольку это было бы просто «переосмыслением» опыта Йети и излишним использованием пространства.
По какой-то причине Райанс до сих пор не засунул свой член обратно в штаны. Точно так же он был недоволен своим выводом о том, что старый капитан Стрейкер окончательно сошел с ума.