И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами
Вот отчего нам ночь страшна!
Знаешь, там специально, видимо, камера такая, чтобы слышно все былоили это оттого, что я проснулся со смертью Били кого-то за стенкойа как будто передо мной. Не видно ничего, но слышно Слышно так, что отдышку у старого жандарматяжело ему бить-тослышу, как легкие хрипят А он молотил, хрипит тяжело, но молотит И этот, кого бьютя никогда его не видел, Алешка, но он до сих пор во мне Знаешь, таккак «Ой, не надо!.. Ой, батюшки, мати-светы!.. Ой, не надо!.. Ой, батюшки, мати-светы!..» А потом уже, когда добивали: «Ой, батюшки, мати-светы!..» И все тише так, тише И отдышка хрипит легкими И эти «батюшки, мати-светы» так и остались во мнея их почти каждую ночь слышу А иногда и наяву Ха-ха, Алешка, я теперь же всегда наяву. Я же проснулся тогдаименно тогда сердцем Черт!.. И увидел, нет не увиделпочувствоваля это и сейчас чувствую Что это не люди бьют, не жандармы этия потом этого старика-бийцу видел пару раздобрейший мужичок!.. Не поверишь?.. Не он, понимаешьне он!.. Онспит. Он просто спит. А бьет тот, кто в неми хрипит, хрипит его легкими, понимаешь?.. Понимаешь, как страшно, Алешка, братец ты мой?.. Я когда увидел все этопочувствовал всем нутром своим А после того, как я понял, что все спят, и что за них самое страшное делаюта они как во сне, то ивсе Веришь лиумер как? Может и правда умери это не я теперь сижу перед тобой?.. Я теперь ужас этот смертный навсегда в себе ношу Алешенька, понимаешь, это же невозможно!.. Невозможно проснуться среди всех спящих Умереть и остаться живым? Или наоборотожить среди всех мертвых?.. Monde a` l, envers. Понимаешь ли ты, Алешка, всю ахинею, что я тебе говорю сейчас?..
Тяжело, брат
Тяжело Ох, как мне тяжело, Алешка. Я, знаешь, после этого другой стал Точнее, не сразу, но стал Бокий мойэто Христофорычменя воспитал, другим человеком сделал. Знаешь, у него философия какаяиз любого человека скота сделать. Он мне так и говорил, что нет больше в жизни удовольствия. «Неупустительно!..» Неупустительно«к скотам бессмысленным приложиться» это человека-то. А пуще дворянина. Это у кого благородства и лоска побольше, кто кочевряжится подольше и человека из себя строит и корчит. Корчит, правда, больше. Но «скот есть и к скотам приложится» Он мне много чего рассказывал. Как других скотами делал Одного судью бывшего даже испражнения свои кушать заставилда!.. Алешенька! И ведь жрал жеверю ему!.. Методу даже целую разработалкак из человека скота сделать. «Ты мне, говорит, Митенька, сразу понравилсяинтересная популяция». Так выразился. «Популяция вывернутых романтиков». Так он, значит, меня охарактеризовывал Вывернутыхэто потому что у нас романтизм не внутри, а снаружи, так сказать, для внешнего пользования, тогда как внутри мы простые скоты Любит он такихлюбит Говорит: это непередаваемокогда романтизмом их этим же да в нос тыкнуть, нас то есть Вывернуть и тыкнуть И посмотреть, что под ним Как скотство-то сразу и полезет Говоритс нами надо сразу за рог. У нас, говорит, один только рог скотский наружу торчит, а не двавот за этот рог нас сразу и хватать нужно. Сразу такбум! кувалдой и отбить Это когда меня он в первый же день бумагу подписать заставил. Отбил рог-то мой романтический А потом он со мной долго игралкак «кошара с мышарою» тоже его выраженьице. Полюбил он меня, говорит Ты, говорит, из искренних. То есть из тех, кто сами хоть и в дерьме, но думают, что к свету стремятсяи верят в это. Этоглавное. Таким, говорит, задачапросто показать, как дерьмище-то их, наше то есть, и есть нутро наше настоящее Не буду, Алешка, тебе всего рассказывать Что мы и как он беседовал со мною И что проделывал Раз взяли поместил в камерку к уголовникам В качестве последнего «баша». Это, знаешь, когда кто-то все проигрался и последнюю ставку делает. На меня то есть Ноне буду Нетне могу!.. Одно должен тебе все-таки рассказатьс Грушенькой связанное Ибо не поймешь ты ее тогда, обиду затаить можешь А невиновата она Понимаешь, она тогда уже третий год в Омске жилаприходила часто, меня проведывала, да и торговлишку водочкой наладила. И среди каторжных тоже. И ведь как умнов чем только водку не проносили, даже в кишках бычьих Все она изобретает способы Знаешь жеу нее нюх на такие деланедаром с папаней нашим делишки имела, да и с Самсоновым Так. О чем я?.. Да о Грушеньке Он мне, Христофорыч, потом скажет: что давно уже глаз на нее положил, да только искал, как связать-то нас вместечтобы, значит, в скоты обоих Это у него тоже раздел в методе есть. Не просто человека скотом сделать, а чтобы это произошло на глазах у другого. Чтобы и у того, значит, веру в людей разрушитьглаза, так сказать ему открыть, проснулся чтобы тоже Видишь, Алешка, и этот-то понимал кое-что во снах и людей проснуть старался По-своему Так вот. Знал онзнал он страсти мои. А одна особенно в тюряге каторжной разыгралася. Карты разумею, «картишонки», как «бурые» говаривали Это сорт такой каторжников. Вот и разыгрался я до всего Да так, что, когда уже и ставить было нечего, говорит: как, мол, нечего? А Грушенька-то твоя? Чем не ставка? Давайотыграешься Ох, не отыгрался я тогда Алешенька, прости менястрашно рассказывать далее. Потом в свиданной-то комнате Насиловали ее у меня на глазах. Двое надзирателей держали, а третий насиловал. Менялись потом А я, значит, с другой стороныза сеткой. Вместе с Христофорычем. Один на один. Грушенька кричит-то, а он смеется И в этом, понимаешьвсе наслаждение его инфернальное Ведь мог же я на него накинуться, раз до тех жандармов достать не мог. Мог жено не стал. На то и расчет был. Это чтобы романтизмом моим, то есть скотством моим и подлостью и трусостью мне же в рожу тыкнуть И на глазах же Грушеньки. Мол: смотри, женишок твой, ради которого ты в Сибирь-то приехалавот он, какой герой Подлец из подлецов, скот из скотов. Ведь может же впиться мне в горлоно не впился. И не вопьется никогда, потому что «популяция» такая Только просчитался он один раз. Один раз, но просчиталсяМитя как-то подобрался даже, а глаза его засверкали, озаренные странным внутренним пламенем. Это же все произошло, когда уже кассация мне вышла. Эх, Алешка, я когда узнал-то про кассацию, чуть с ума не сошел!.. Думал, вот теперь все по-новой, да и с Грушей!.. Да, забыл на время, что уже поздно, ведь проснулся уже. Думал, что можно все по новойкрылья снова проросли Эх, черт, напрасно думал. Христофорыч же тоже все понимал, что деется со мноюспециально все устроил, чтоб как раз к моему выпуску. Еще одно доказательство скотства. Полакомствовать ему напоследок: показать перед Грушей, какой я скот окончательнейший. Неужто не отомщу ему за Грушу? Если вопьюсь ему в горлоали еще какое бесчиние устроюто ведь загремлю снова кандальчиками. Ипрощай, свобода, прощай, Грушенька!.. На то и расчет был. На подлость мою беспримерную И провожать даже вышел навстречу Грушенькеэто чтобы, размазать, значит, окончательно. А она обязана была меня встретитьподписку такую дала. И я, это, значит, подписал все бумаги, выхожу в караульную с ними Груша Увидел я ееи все понял. Знаешь, Алешка, у меня уже тогда, как ясновидение какое открылось Веришь ли? Только взглянул на нееи все понял: теряю я ее навсегда. Последний раз вижу. Как оборвалось, что во мне. И я вдруг решил действовать. Нельзя же во снах действоватьтолько еще хуже будет Это ты запомни, Алешка, друг и братишка мой милый, только хуже будет Но я в тот миг ни о чем не думалзнал только, что если не сделаю чего, что Грушу навек потеряю. Может, заснул, правда, на этот миг?.. Взглянул на неепонял все, и снова к БокомуХристофорычу моему, фамилия у него такая, говорил ли я тебе? А он глядитулыбается. Неупустительно употребил, значит
Митя замолк и как-то тревожно и в то же время вдохновенно посмотрел на Алешу. Тот замер, боясь проронить хотя бы слово.
До сих пор думаю, что это было? И как бы дальше судьба моя повернулась, не сделай этого
Ну? наконец выдохнул Алеша.
Впился я ему в шею. Понимаешь, впилсяэто мне потом Груша рассказывала, а я, знаешь, не помню, как отрезало совсем. Вырезало из памятистерло напрочь. Помню только: повернулся, шагнул к немуи больше ничего не помню. Заснул Очнулсяуже бьют меня, и крик Груши в ушах стоит А Христофорыч-то так шею на бок и повернул с тех пор. То ли я свихнул емуто ли прокусил даже По-разному говорили. Мне за десять лет потом много чего говорили. Вот такносил Христа, носил на шее своей, пока Он ему эту шею и не свернул. Ха-ха Это мне Груша потом сказала. Она ко мне снова приходить стала, когда я вернулся на свою каторжку Только и без Христофорыча нашлись другие продолжатели. Там одни продолжатели водятсяибо другие не смогут. Справились со мною