Iv
в келье преподобного
Внутри скит практически не изменился. Также благоухали многочисленные цветы в любовно ухоженных клумбочках под торжественными липами и соснами, разве что кусты орешника вдоль деревянной ограды разрослись так, что почти скрыли ее из глаз. На самом домике, где проживал преподобный, висела латунная, ярко выделявшаяся желтизной на темно-зеленом фоне, табличка, где значилось, что это келия преподобного отца Зосимы с датами его рождения и успения. То ли от волнения, то ли от чего-то другого, но поднимающийся последним по нескольким ступенькам Ракитин, споткнулся и едва не упал, уткнувшись головой в спину идущего впереди Алеши. Тот в свою очередь непроизвольно толкнул Ивана, и все трое с какими-то растерянными улыбками на пару секунд задержались на порожках. Они успели обменяться и взглядами, и в их взглядах за натянутыми улыбочными масками мелькнуло даже нечто и злобное. Как бы все досадовали на эту непредвиденную возможность пусть даже и такого нелепого, но общего действа, заставившего всех троих проконтактировать друг с другом.
Внутри изменений оказалось больше, ибо внутреннее пространство было уже приспособлено к музейной обстановке. У стен, в пространстве почти всех свободных простенков покоились выделанные в монастырской мастерской новенькие деревянные, покрытые лаком, постаменты, со вставленными сверху прозрачными листами. Под этими стеклянными крышками находились книги, личные вещи преподобного и предметы его обихода. Тут было его личное Евангелие, полная Библия, несколько потрепанных и потертых богослужебных книг. В другом ящикекружки, ложки, деревянные и фарфоровые чашки, которыми пользовался преподобный во время трапез, еще в одномрукавички, шапочка, полотенце и даже свернутый в трубочку сапожек преподобного, почему-то один. Калганов, было, хотел спросить у отца Паисия, почему один-то сапожек, но постеснялся, лишь озабоченно стал чесать переносицу, что непроизвольно делал в затруднительных ситуациях. К противоположной от окон стенестояли большие вертикальные ящики с верхней одеждой преподобноготулупчик, ряса, подрясник, комплект праздничной богослужебной одежды. На стенах оформление осталось почти тем же, убран разве что один из портретов какого-то давнишнего архиерея, а на его месте, пояснил отец Паисий, будет висеть портрет самого преподобного, который скоро должен закончить тот самый, приглашенный из Москвы знаменитый художник Смеркин. Кстати, на небольшом щиточке покоились в рамочках собственные дагерротипы и немногочисленные карточки преподобного, которые успели сделать при его жизни. А в его спаленке осталось все, как и раньше: небольшая кроватка, столик с лампой и аналойчик в углу под многочисленными иконами.
Гости разбрелись по заинтересовавшим их «экспонатам», а отец Паисий и отец Иосиф, негромко разговаривая, переходили среди приглашенных от одного к другому и делали пояснения. Калганов все-таки получил разъяснение от отца Иосифа по поводу отсутствия второго сапогаон, оказывается, находился «на реставрации» (о. Иосиф не стал распространяться по поводу дыр на нем и стоптанного каблука), и к моменту открытия музея при посещении его государем-императором должен будет оказаться на месте. Много и бурливо выражал свои эмоции Митя. Он норовил все потрогать и ко всему прикоснуться, правда, и сам себя одергивал, заменяя желание прикоснуться к предметам словесными «восторгами». Иван же был сосредоточен и молчалив. Словно воспользовавшись удобным случаем, Ракитин подозвал Алешу к одному из ящиков. Там под крышкой находилась чернильница, перья и несколько записных книжек преподобного.
Смотри, старик, глухо зашептал Ракитин, опять почти вплотную придвинувшись к Алеше, а ведь не решились отцы-монахи выставить на всеобщее обозрение эти знаменитые«Мысли для себя» Ха-ха, не решились Неспроста. Он чуть боком покосился на проходящего мимо отца Паисия, поспешившего на какой-то запрос Ивана. А вдруг царек-то наш прочитает название ибах!.. А ну хочу узнатьчто за мысли такие-то были у святогоа!?.. А там такая ересьда еще и про него самого, про императора!.. Ха-ха Да, вот потеха-то былаусекаешь? Понимаю монашеков. Куда убрали тольконе иначе, как уже отослали в Москву на вечное хранение
Алеша стоял и внимательно смотрел под стекло на записные книжки преподобного. Одна из них была раскрыта и почти выцветшими чернилами на ней была выведена какая-то дата. Но как он ни пытался рассмотреть и понять ееразобрать не удавалось.
Что глаза ломаешь?.. Это я сам вписалвидишь, это дата его смерти Точнее, день, хотя нетночь, когда я все опись тут делал. Взял и вписалтеперь канает за собственные записи святого. Видишь, как все в мире относительно. И собственные чернила и каракули могут сойти за «священные записи» и даже за «божественное слово» преподобного Зосимы Милостивого Хе-хе, он опять колыхнулся подавленным смешком. Как не люблю я все-таки эти искусственные попадания в святцы. Зосима вареньице лопал и чаек дул с блюдец, а теперь все эти тарели быдто сами чуть ли не святыить-тыпод стеклом да с надписями. Ухи плюнул быда рано, рано Но ничего, старик, будет и на нашей улице праздника?!.. Удивится государек-то нашэх удивится! Если останется чем удивляться
Ракитин хотел еще что-то сказать, но в это время отец Паисий пригласил всех гостей присесть на специально принесенные по этому поводу тем же сухоруким монашком стулья. Тот заносил их, высоко подняв, прижимая здоровой рукой спинки чуть не к самому подбородку. Когда все гости расселись, на какое-то время установилась неловкая тишина, что всем была неприятна, но которую словно никто не знал, чем и как нарушить. Митя, главное, тоже замолчал, вполоборота развернувшись и задумчиво рассматривая гравюру Рафаэлевой «Сикстинской Мадонны», как и раньше висевшую на своем месте. Но все-таки он же и первый нарушил молчание:
Великая картина, великая Господа и отцы преподобные Мадонна эта Главноеглаза Что у Ребенка, Христа нашего, что у Матери Что-то запредельноетак в душу и лезут. И пронизывают. И видят же всеи неожиданно, совсем без всякой связи со сказанным, продолжил, развернувшись обратно от картины: Удивлен я, правда, отцы-монахи Удивляюсь, как это вы решились отца нашего, убиенного Смердяковым, захоронить в стенах монастыря. Удивляюсь, хоть и с благоговением, даже страхом, ибо мерзок и подл Но не могу не удивлятьсячто-то для меня запредельное и невыразительное. Папаша наш отплясывал тут коленца свои мерзкие перед святейшим Зосимойа мы ведь можем же назвать его уже так, можем?.. да-да здесь, я помню Помню, как он мне и в ноги положился Помню. Я ведь все думал потом, что за эмблема такая Каторгу, скажут, он мою предвидел Нет, не каторгу Точнеекаторгу, а, господа, но каторгу другую Внутреннюю. Дагоспода, а она пострашнее наручной Да, и кандал с цепями И все-таки удивляюсь
Митя замолчал, рассеянно уставившись на отца Паисия, в ответ на его взгляд опустившего голову и как бы болезненно сжавшему глаза. За него неожиданно ответил Калганов:
А я, Дмитрий Федорович, думаю, что это, как вы изволили сказать, тоже эмблема. Эмблема только другого рода. Что Церковь-мать готова всех принять в свои лона Посмертные, так сказать, объятия. И пусть папенька ваш, Федор Павлович, и не отличался строгостью своего жития, так сказать, а по правде сказать, не был праведником Ну в общем, хоть и грешникома все одно. Церковь-то наша всех принимаети ведь должна всех принимать, особливо же после смерти. Иначе как это будет? Неправильно ведь. Иначе где же мы все будем-то? А мы все грешники, и все в молитвах нуждаемсяон тоже уставился на отца Паисия, как бы от него ожидая подтверждения своих слов. Но тот молчал, зато Митя горячился все больше:
Отцы и братья Да, смотрите, а мы ведь тут действительноотцы и братья Я не за себя сейчас говорю. Я понял, что я, может, и в сто раз мерзейшее папеньки своего! Да и правдаподлее, не верите, господа?.. Когда-нибудь расскажу. Не сейчасминута не та, да, тон не тот, не те Нето чем я?.. Да, я о принципе. Ну, не должно быть такведь должно быть разделение. Да, господаитоговое разделение!.. Мирозавершительное, как быне могу выразить. Черт!.. Инфернальное разделение!.. Этокаждому свое Ведь несправедливо же так. Совсем теряешь веру в мировую справедливость, господа. А без нее трудно Сами посудите. Ведь при жизнида, я согласен. Живем все вместекак заросшее бурьяном поле. Тут и пшеничка прошлогодняясама осыпаласьи сорняки, и васильки там всякие, и чертополох Все вместетак и нужно. Такая жизнь. Живемдруг друга грызем, тянемся к солнцу. У кого больше колючек и листья полапистее, тот и прорывается вверх, а остальных затаптывает, затмевает что-ли Да, это жизнь наша подлая, я согласен. Ничего не поделаешь. Но послепосле то, господа?.. Должно быть разделение! Мировое разделение Как тамягнята и козлища!.. Каждому свое! Всепо местам А тут получается, что и после смертивместе? Зосима, наш святой старец, всю жизнь добро делавший, и папаша наш, что только не делавший Но только не добра И теперь вместе? После смертивместе в монастыре, лежат рядышком?.. Тринадцать лет лежал, пока не подняли. Не понимаю. Несправедливо. Мир совсем сошел со справедливости?.. Не принимаюкто объяснит?