Эй, ты чего, а?
Но пес, не обращая на старика внимания, принялся вертеться на задних лапах, по-прежнему тихонько поскуливая.
Погодь, ты хочешь сказать что можешь плясать и петь на ярмарках? наконец сообразил Ласло.
Пес остановился и кивнул.
Слушай, а это дельная мысль. Ай да псина, ай да молодец! Ты немного потанцуешь, мы соберем денег, купим дудочку, и я смогу тебе играть. Не думай, я умею.
Барат посмотрел на него и радостно гавкнул.
Теперь они шли от города к городу, от деревни к деревне и давали на площадях незамысловатые представления.
Оп-оп-оп-ла-ла-ла, полукричал-полупел Ласло, а пес плясал, выл, а потом со старой шапкой в зубах обходил зрителей. Народ дивился ученой собачке и охотно бросал в шапку монеты.
Каждый вечер перед сном старик тщательно пересчитывал собранную мелочь и докладывал Барату, сколько они уже накопили.
Смотри-ка, больше десяти пфеннигов.
Трицелых три! крейцера! Или нет? Ох, я считать-то почти разучился. Чего ты? Удивляешься, мол, бывший мельник-то должен уметь? Дык считал-то я на палочках. Да и времени-то сколько прошло. Ох-хохо, побродяжничаешь столько годков и как звать-то тебя забудешь.
Ласло, как и обещал, купил дудку, и теперь вместо его сомнительных подпевок собака танцевала под веселую мелодию. Старик был счастлив: нужда и голод остались позади, и впервые за много лет у него появилась надежда и в самом деле скопить на маленький домик. Безмерная благодарность к чудо-псу заполоняла сердце, постепенно превращаясь в искреннюю любовь.
Они миновали Мункач, Унгвар и теперь шли по дороге, вьющейся среди полей, которые окружали город Кашшу. Ласло жмурился от яркого солнца и лениво поглядывал на колосящуюся рожь. Как хорошо! Вон там, вдали, виднеются ровные ряды капусты, но бежать к ней совершенно не хочется. Он не голоден! С этой чудесной животинкой жизнь и в самом деле налаживается. И даже ставшее почти привычным жжение в груди теперь появляется реже.
Посмотрев на носящихся в воздухе ласточек, старик спросил:
Слушай, Барат, а ты только по-венгерски понимаешь?
Пес покачал головой.
Батюшки, еще какие-то языки знаешь? Чешский? Словацкий? Польский?
Короткий кивок.
Ух ты, по-польски можешь? А еще?
Внезапно Барат остановился и принялся водить когтистой лапой в пыли дороги. Ласло с недоумением смотрел на палочки и кружочки, появляющиеся у его ног.
Это что же, буквы?
Пес снова кивнул, а старик в полном обалдении уставился на него.
Что, и писать умеешь?!
Гав!
Ничего себе! Господи Боже, да как же это может быть?
Барат начал было снова выводить что-то в пыли, но Ласло безнадежно махнул рукой.
Не трудись, друг, читать-то я не умею.
Они вошли в Кашшу через крепостные ворота и по узким мощеным улочкам вышли к собору святой Эльжбеты, покровительницы Венгрии. Огромный готический храм с недавно пристроенной к нему Сигизмундовой башней потряс Ласло: ему доводилось видеть немало церквей, но эта была больше и красивее всех. Каменная махина словно нависала над рыночной площадью. Подняв голову, старик с изумлением рассматривал высоченные зеленые шпили. Потом, потирая затекшую шею, покосился на Барататот задрал морду и тоже, казалось, любовался величественным собором.
На площади было полно народу, в воздухе стоял неумолкающий гул, а откуда-то справа доносился сладковатый запах тушеного мяса. Хозяйки в широких платьях и фартуках толпились возле лотков, а мужчины глазели на акробатов, выступавших в центре площади.
Ап! то и дело слышалось оттуда.
Три здоровенных парня прыгали через голову и перекидывались гирями. Зрители вяло аплодировали, было заметно, что такие зрелища им не в новинку и уже приелись.
Куркуренты, проворчал Ласло и направился к одинокому лоточнику, который продавал товары для живописи.
Старик выбрал картон, две большие кисти и несколько горшочков с цветными землями.
Маленький толстый торговец взглянул на Ласло и хитро прищурился.
Значит, так, это полтора пфеннига да плюс три по полпфеннига да плюс еще два, итого эм-м итого восемь.
Бродяга послушно полез в суму, а пес, навострив уши, угрожающе зарычал.
Чего это он? забеспокоился лоточник.
Что, Барат?
Р-р-р-р-р
Давай скорее деньги, забирай это барахло и катись отсюда со своей сумасшедшей собакой!
Да-да, конечно, заторопился Ласло и отсчитал восемь монет.
Пес положил передние лапы на лоток и возмущенно гавкнул на продавца. Тот попятился и попытался нащупать что-нибудь тяжелое, но под рукой ничего не оказалось.
Парень, мой пес без дела глотку драть не станет! наконец сообразил Ласло. Видать, что-то не так.
Барат выразительно кивнул. Старик наклонился к нему.
Что, товар плохой?
Пес не шелохнулся.
Цена высокая?
Гав!
Он меня обсчитал?
Гав! Гав! пролаял пес и дважды кивнул.
Ты еще у мышей в амбаре спроси, рассмеялся продавец.
Барат не глупее тебя, обиделся Ласло. Вот сейчас кликну стражника, он проверит, стоит ли моя покупка восьми пфеннигов.
Лоточник побледнел: за обман покупателя вполне можно угодить в тюрьму. И тогда прости-прощай вольная жизнь.
Подождите, подождите, засуетился он, может быть, я обсчитался. Давайте-ка еще разок.
Он быстро перебрал купленный товар, бормоча что-то себе под нос, и сдавленно сказал:
Да-да, я ошибся, с вас пять пфеннигов.
То-то же, погрозил кулаком Ласло.
Он присел, обнял пса и поцеловал в мокрый нос.
Умница ты моя
Расплатившись, старик забрал товар и пошел прочь.
Эй, погоди! крикнул вслед торговец. Твоя собака, что, умеет считать?
Да иди ты, беззлобно отмахнулся Ласло.
Представление акробатов закончилось, и центр площади теперь был свободен. Ласло разложил на мощенной булыжником земле картонки, взял в руки кисть и, размахивая ею, принялся созывать народ:
От лотков отвлекаемся,
Представление начинается.
Привел собаку я из дальней дали,
Такого пса вы сроду не видали.
Не только воет и лает,
Но пишет и книги читает.
Дай задание ему,
И увидишь, что к чему.
Торопись скорей, народ,
Представление уж идет!
С десяток зевак уже стояли вокруг разложенного картона. Ласло, обмакнув кисточку в краску, подал ее Барату. Тот взял кисть зубами и выжидательно оглядел публику.
Кто тут грамотный, отзовись! завопил старик.
Ну, я, откликнулся юноша в темной мантии, похожий на семинариста.
А ну-ка, приятель, дай задание моему псу. Пусть напишет, что ты велишь.
Первую монетуБогу, подумав, предложил тот.
Зрители лузгали семечки и недоверчиво наблюдали, как пес медленно выводит на картонке корявые буквы. Когда он закончил, Ласло повернулся к юноше:
Ну что, правильно?
Да, но То есть Как?!
Толпа заволновалась, раздались возгласы удивления.
А что я говорил? обрадовался старик. Он еще и не то может. Ежели кто шибко грамотный, предложите по-польски или по-французски.
Народ, привлеченный реакцией зрителей, потянулся от лотков к центру площади. Толстый седой господин в камзоле и шляпе с пером выкрикнул:
Пусть напишет «Vive le Roi!».
Ласло растерянно глянул на друга в надежде, что тот понял задание. И в самом деле, пес деловито наклонился над картонкой и криво, но вполне разборчиво вывел нужную фразу. Господин подошел поближе, внимательно прочел ее и потребовал:
А теперь переведи на венгерский.
На свободном клочке картонки Барат написал: «Да здравствует король!».
Не может быть! изумленно воскликнул толстяк. Такого просто не бывает!
Зрители все прибывали, и вскоре старика с собакой окружала плотная толпа. Только подошедшие спрашивали, что тут творится, а те, кто видел трюки, с горячностью посвящали их в суть происходящего.
Кто еще желает проверить знания моего друга? вопрошал Ласло.
Девушка лет шестнадцати, по виду дворянка, робко произнесла:
Gib mir mein Herz zurück.
Ну-ка, дружище, напиши это.
Пес сконфуженно опустил голову и прикрыл лапой глаза, давая понять, что такого языка он не знает. И это произвело не меньшее впечатление на зрителей, чем правильное написание венгерских и французских фраз.