Дорогая, я когда-нибудь обидел тебя словом или делом?
Что ты, Лукаш! ужаснулась девушка. Конечно нет! Я очень благодарна за твое доброе ко мне отношение.
А доказать это можешь?
Опять?
Да. Опять.
Как тогда, когда ты попросил стерпеть настоящую пощечину или есть землю для хорошего кадра?
Да. Ты выполнишь просьбу мужа, который тебя никогда не обижал?
Конечно
О чем бы я не попросил?
Да.
Лукаш кивнул и заговорил снова. По мере того, как Корнелия узнавала, чего хочет от нее муж, ее глаза все больше и больше округлялись от ужаса. Не в силах на него смотреть, потрясенная, она только кивала, наблюдая за своими дрожащими руками. После, девушка тенью ушла с кухни и рухнула на грязный диван в гостиной. Перед ней присела Габи и принялась ловко наносить макияж.
Я предупреждала, что он одержим, говорила, что он опасенс болью в голосе прошептала Габи.
Так ты все знаешь?
Двадцать минут назад Лукаш сообщил мне, что будет съемка этой сцены.
Какой ужас! Корнелия закрыла лицо руками. Я не смогу!
Корнелия, Габи помрачнела еще больше, я должна тебе сказать что-то очень важное
Начинаем! нервно крикнул Лукаш Чермак, залетев в комнату.
Следом за режиссером в комнату вошли оператор, звукорежиссер и осветитель. Все они были мрачными и немногословными. Через пять минут пространство гостиной было обустроено для съемок. На крыльце тихо загудел генератор, и световые панели залили комнату матовым светом.
Лукаш, губы Корнелии задрожали, обязательно, чтобы все это было по-настоящему?
Я тебе уже все объяснил, дорогая. В моем кино должны быть только подлинные эмоции. Только так я добьюсь совершенства.
Как я должнареагировать?
Искренне. Только искренне.
После команды «мотор» Корнелия скинула с себя вельветовый халат и обнаженная подошла к дивану у камина. Стараясь не смотреть на съемочную группу, девушка медленно улеглась на грязную обивку. Прикусив дрожащие губы, она смотрела только в потолок. Прозвучала команда «мотор», и пол гостиной комнаты заскрипел. Корнелия лежала и считала каждый шаг мужчины, который не спеша приближался к ней. Арман зашел в кадр и посмотрел на ожидающую его девушку. Корнелия, преодолевая себя, посмотрела на актера и тут же снова отвела глаза. Он провел рукой по ее бедру, и девушка почувствовала как по коже пробегают мурашки. Она старалась внушить себе, что тому виной холод, но на самом деле знала, что ее тело предательски отзывается на прикосновения чужого сердцу мужчины. А режиссер Лукаш Чермак стоял тенью за спиной оператора и беспристрастно снимал эпизод на свою личную камеру. Сорок минут, за которые была отснята эта чрезмерно реалистичная пастельная сцена, показались Корнелии целой мучительной вечностью
Жена режиссера сидела в вельветовом халате на полу комнаты. Она не знала сколько времени прошло с конца съемок «пастельной сцены» и не помнила как оказалась здесь, на втором этаже этого зловещего дома. Комната, посреди которой расположилась Корнелия, была на удивление чистой и аккуратной, словно в ней по-прежнему кто-то систематически убирал грязь и пыль. Но в тот момент девушку это не волновало. Плачущая и дрожащая, она тонула в своих вязких, мрачных мыслях. Дверь, с аккуратно вырезанной надписью «спальня Доры», была тяжелой и крепкой. Девушка приложила немало усилий, чтобы закрыть ее изнутри на задвижку, после того, как убежала от мужа, желающего с ней поговорить. Лукаш Чермак по-прежнему стоял в коридоре за этой дверью и, не переставая стучать в нее, призывал жену перестать капризничать и немедленно открыть. Корнелия, обхватив колени руками, чуть покачивалась на полу и смотрела перед собой. Она не слышала требований мужа и не заметила, как он, выругавшись, ушел, скрипя рассохшимися досками коридора.
В спальне второго этажа приятно пахло орехами. Через какое-то время эта терпкая симфония запаха вывела Корнелию из прострации, и она, сонно заморгав, наконец внимательно огляделась в своем новом укрытии. Оставленная без мебели, спальня напоминала узорную шкатулку, в которой жена режиссера была маленькой, спрятанной куклой. Единственным предметом, возвышающимся на фоне голых стен, было укрытое рваным покрывалом овальное зеркало в полный рост. Девушка медленно поднялась с пола и, чуть размяв затекшие ноги, подошла к этому единственному предмету интерьера. Как только Корнелия протянула руку, чтобы убрать с зеркала покрывало, за дверью раздался голос, заставивший девушку вздрогнуть всем телом.
Корнелия, это яГаби. Открой, пожалуйста, дверь.
Рука девушки на мгновение замерла, протянутой к зеркалу, которое манило своей холодной гладью. Поборов чувство странного наваждения, жена режиссера медленно прошла к двери и открыла ее. Не без труда, Габи протиснулась мимо тяжелой двери и порывисто обняла свою подругу. Корнелия снова заплакала, а Габи, не переставая гладить ее рукой по волосам, зашептала с болью в голосе:
Он изведет тебя, дорогая. Для него нет ничего важнее фильмов, а ради них он готов на любое извращение. Беги от него, пока не поздно. Пожалуйста, послушай меня и беги
Лукаш никогда не поднимал на меня руку. Покорность во время съемочного процессаэто то немногое, чем я могу отплатить ему за такое хорошее отношение.
Ах, моя дорогая Корнелия, насилие далеко не всегда бывает физическим. Это надо понимать
Актеры должны преодолевать себя, чтобы профессионально расти. Мой муж это понимает, и я не вправе препятствовать ему помогать мне в развитии.
Ты же ничего не знаешь, моя дорогая Корнелия. Я должна сказать тебе самое главное. Тогда ты наконец «откроешь глаза». Тогда ты наконец меня услышишь
Крепкая мужская рука схватила Габи за запястье и выдернула в коридор. Перед блондинкой стоял режиссер Лукаш Чермак и мерил ее гневным и одновременно взволнованным взглядом. Корнелия попыталась встать между мужем и подругой, но режиссер властно выставил руку, призывая ее оставаться на месте.
Как ты смеешь ставить под сомнение мой авторитет? на шее Лукаша вздулась вена. Кто дал тебе право срывать съемки моего фильма своими идиотскими выходками?
Но это бесчеловечно, крикнула Габи.
Заткнись! режиссер навис над блондинкой, словно грозовая туча.
Я расскажу ей!
Ты никому ничего не расскажешь! Иначе я сделаю так, что тебя не возьмут на работу даже в самый захудалый, нищенский театр! Про кино, вообще, можешь забыть! Клянусь, что разнесу твою карьеру, если ты будешь мне мешать! Или яне Лукаш Чермак!
Габи болезненно отшатнулась, а в ее глазах на мгновение затрепетал испуг. Но девушка тут же сжала кулаки и подошла вплотную к режиссеру, встав перед ним лицом к лицу.
Иди к черту, Лукаш, прошипела Габи. Я не собираюсь в этом участвовать и ухожу
Блондинка бросила на Корнелию сочувствующий взгляд и быстро пошла по коридору в сторону лестницы. Лукаш облегченно выдохнул и повернулся к жене, которая пыталась снова закрыть тяжелую дверь. Режиссер быстро просунул в дверной проем ногу, а затем протиснулся сам.
Дорогая, я решительно не могу понять, что именно тебя расстроило?
Лукаш, скажи, ты меня любишь?
Ох, Корнелия, я люблю тебя больше всего на свете. Тыдуша моих фильмов, а значит и моя жизнь. Без тебя, нет меня. Тыединственный человек, который наполняет мое сердце радостью.
Я делала для тебя многое и не жаловалась, но это
Дорогая, эта плотская сцена на диване, ничто. Понимаешь? Наши отношения выше всего этого. Мы, люди высокого искусства, не должны ссориться из-за подобной ерунды.
Ты как всегда прав, любовь моя. Прости, что усомнилась в тебе
Лукаш обнял дрожащую жену и одобрительно похлопал ее по спине. Корнелия смотрела перед собой отрешенным взглядом и на объятия мужа не отвечала. Ей хотелось оттолкнуть режиссера и закричать прямо в его самоуверенное, заросшее бородой лицо. Ей хотелось потребовать от него объяснений того, что он задумал. Но она, как и множество раз до этого, просто покорно с ним согласилась.
Пойдем на первый этаж. Сегодня был насыщенный день. Тебе надо что-нибудь поесть, прошептал Лукаш.
Можно, я еще немного побуду здесь? Хочется побыть наедине с собой.