Спустя два часа Лукаш Чермак все еще снимал «реверс план» сцены на кухне. Оператор, по указке режиссера, раз за разом брал крупным планом то большую каменную печь, то Корнелию в вельветовом халате. Но Лукаша не устраивало выражение глаз его жены, которая, по мнению режиссера, смотрела на кухонный очаг слишком равнодушно, без должной теплоты и уюта. Корнелия снова и снова старалась угодить мужу, воздавая ему своим терпением за ту заботу и защиту, которой он одаривал ее в браке. К концу третьего часа затянувшаяся сцена, наконец, была снята.
Вечером, уставшая Корнелия пододвинулась поближе к очагу растопленного камина в гостиной комнате, чтобы высушить волосы, которые ей раз за разом, для съемок, мочила из ведра Габи. Теперь блондинка готовила за спиной у девушки свой спальный мешок. Рядом, в полумраке комнаты, разбавляемом светом очага и парой керосиновых фонарей, ходили Влад, Вислав и Зигфрид, решающие, кто из них будет спать поближе к камину. А на пороге комнаты с включенной камерой стоял Лукаш Чермак. Прячась в полутени, режиссер снимал, как его люди готовятся ко сну.
Собачий холод, пробурчала Габи, натягивая на себя второй свитер. Я вряд ли усну этой ночью
Меня больше волнует этот страшный дом, чем холод, сказала Корнелия, укладываясь в свой спальный мешок.
Рядом лежали рюкзак девушки и куртка с меховым воротником, которую муж купил ей во время поездки по Австралии около года назад. Корнелия вспомнила про дневную находку и извлекла из кармана куртки расписной грецкий орех. Слушая приглушенные мужские голоса у себя за спиной и треск поленьев в камине, девушка крутила необычный предмет в руках. Неожиданно, в его сердцевине что-то щелкнуло. Корнелия потрясла орех в руке и убедилась, что ей не послышалосьвнутри, действительно, было что-то спрятано. Подумав с минуту, девушка надавила между расписных скорлупок и орех раскрылся. Внутри лежали аккуратно скрученная, убранная красной ленточкой записка и две перламутровых бусины. Усталость Корнелии и страх перед домом уступили место жгучему любопытству. Покрутив в руках бусины, девушка стала медленно разворачивать записку.
Эй, что это у тебя там? над Корнелией склонилась Габи.
Ничего особенного, неожиданно холодно сказала девушка и мгновенно спрятала находку в руку. Нашла в кармане куртки старые леденцы от кашля
Эпизод второй: «Нечто»
Над Карпатами быстро плыли рваные, кучевые облака, то скрывающие, то снова открывающие вид на месяц и звезды. Сон к Корнелии никак не шел. В голову лезли тревожные мысли, и девушка ворочалась внутри спального мешка, часто задевая спящего рядом мужа, который начинал ворчливо бормотать сквозь крепкий сон. За мутными стеклами окон гостиной шумящие от ветра деревья бросали свои зловещие тени на ветхий дом. Уткнувшись спиной в спальник своего мужа, Корнелия наконец немного успокоилась и стала дремать. И вот, к утру, когда камин почти потух, и комната стала выхолаживаться, прямо над головой девушки раздался тихий треск. Корнелия тут же проснулась, широко раскрыв глаза, и стала прислушиваться, но вокруг царила тишина, нарушаемая только тихим сопением спящих людей. Посмотрев на потолок, девушка снова закрыла глаза и стала дремать. Через какое-то время подозрительный скрип повторился. Убедившись, что ей не послышалось, девушка окончательно проснулась и привстала в спальном мешке. Она посмотрела по сторонам и убедилась, что ее муж и вся съемочная группа на месте. В это время, над потолком, меря пространство скрипучими шагами, что-то продолжало свое движение. Девушку тут же парализовал ужас, и она, не способная подняться или закричать, замерла, словно изваяние. Нечто остановилось и, судя по громкости звука, прыгнуло, затем, поскрипывая досками, снова продолжило свой путь по второму этажу. Вот странные шаги послышались уже на лестнице, и девушка почувствовала, как у нее на лбу проступает холодный пот. Незваный гость продолжал свой путь. Он был все ближе и ближе. Изогнувшись странным образом, Корнелия ударила ногами спящего рядом мужа. Лукаш Чермак сонно рыкнул и растерянно уставился на жену:
Что случилось, моя дорогая? На тебе лица нет.
Лукаш, испуганная Корнелия с трудом подбирала слова, в доме есть кто-то чужой
Чепуха.
Послушай! Он спускается по лестнице!
Режиссер нахмурился и замолчал. Дом, казалось, специально затаился, боясь издать даже самый тихий звук. Лукаш Чермак подождал еще минут пять, снисходительно посмотрел на жену и снова устроился спать.
Мы проверили весь дом по приходу. Дверь надежно заперта. Это все нервы. Ты привыкнешь, моя дорогая. В этом доме нет ничего опасного. Спи.
Испуганный взгляд Корнелии бегал по стенам дома, часто замирая на дверном проеме, ведущем в коридор, к лестнице на второй этаж. Ни о каком сне не могло быть и речи. Не смотря на то, что таинственное нечто исчезло, больше ни разу о себе никак не заявив, девушка не сомкнула глаз до утра. А на рассвете Корнелия вспомнила про записку из расписанного золотой краской ореха и аккуратно развернула припрятанный кусочек пожелтевшей бумаги.
«Папа разозлился, потому что увидел, как я оживила выпавшего из гнезда птенца. Ему не нравится, когда я веду себя «не как все» и делаю «странные вещи». За такие выходки он оставляет меня на ночь в подвале и приказывает замаливать грехи. Никак не могу понять, в чем я виновата? Но, наверное, папе виднее. Взрослым всегда все виднее
Дора Миллер 9 лет, 17 мая 1935 года».
Корнелия свернула маленький листочек дрожащими руками и тревожно посмотрела в окно, словно сквозь время, стараясь увидеть ту незнакомку, спрятавшую записку в изящно украшенный орех. По полу гостиной комнаты, где спала девушка, ее муж и съемочная группа, уже ползли утренние, солнечные лучи.
Лукаш Чермак расположился на улице, на перилах длинного крыльца и курил после утреннего кофе. Рядом с ним, надев на голову его широкополую шляпу, сидела Корнелия. Она уткнулась острым подбородком в плечо мужа и смотрела вдаль.
Лукаш, сказала девушка и осеклась.
Ну? улыбнулся режиссер выпуская в воздух струю табачного дыма.
Кто жил в этом доме?
Да какой-то фермер
С дочкой?
Сигарета замерла на середине пути ко рту Лукаша. Режиссер удивленно уставился на жену, а через мгновение хитро прищурился и как-то странно ухмыльнулся. Корнелию его реакция очень насторожила.
Да, у него была дочь, режиссер выпустил из ноздрей серый дым. А ты откуда это знаешь?
Рука девушки рефлекторно сжала скорлупки от ореха, лежащие в кармане куртки. Взгляд Корнелии бегал по округе, словно искал там спасения от ответа. Сама не зная почему, но она не хотела рассказывать мужу о своей необычной находке.
Да, сын старика Ежи обмолвился, когда на рассвете принес вместе с братом канистры с водой, соврала девушка.
Но ты, кажется, была тогда в доме и на улицу не выходила.
Прежде чем девушка успела сказать хоть слово, впереди, на склоне холма показались две человеческие фигурки. Первым бравой походкой уверенно шел рослый мужчина в красной куртке с большим рюкзаком на плечах, а за ним ковылял провожающий его старик. Мужчина увидел пару на крыльце и приветливо им помахал.
Замечательно. Вот и Арман подоспел, радостно сказал режиссер.
Молодой мужчина в красной куртке, почесав затылок, посмотрел на старика Ежи, который остановился, как вкопанный, у каменной изгороди, пожал ему на прощание руку и в одиночку прошествовал к крыльцу.
Лукаш, Корнелия, мое почтение! актер скинул с широких плеч рюкзак и поправил рукой закрученные вверх тоненькие усы. Арман Гаракян к вашим услугам! Ах, что за чудесное место! Жаль что не сезон, а то бы я прихватил свои горные лыжи!
Через полчаса начинаем работать, Арман, промурлыкал режиссер.
Конечно! Твой нетерпеливый гений уже рвется в бой! Да?
Не дождавшись ответа, актер окинул фигуру Корнелии жадным взглядом и, громко топая, скрылся в доме. За входной дверью тут же послышались радостные возгласы и приветствия. А через полчаса началась работа над фильмом.
Ближе к вечеру со съемочной группой стали случаться странные неприятности. Сначала, прямо в руках у Влада, видеокамера взорвалась снопом искр. Оператор громко выругался и, схватившись за руку, отскочил назад, снеся под болезненный стон осветителя приставленные к стене светодиодные панели и микрофон«пушку». После, у Корнелии и Армана перестали работать спрятанные под одеждой микрофоны-петлички, а у Габи пропала сумка с косметикой. Режиссер Лукаш Чермак снимал все происходящее на камеру и, прохаживаясь по коридору первого этажа, не стесняясь в выражениях, ругался, что так и не успел доделать сцену с очень важным диалогом до темноты. Вечером, когда Корнелии показалось, что съемки отложены до утра, муж увел ее на кухню и посадил на стол перед собой. Режиссер долго всматривался в лицо супруги, нервно барабаня пальцами по деревянной поверхности, а затем заговорил елейным голосом: