И все-таки зачем она вышла? Да еще и одна
Я пряталась за лестницей, что вела на верхний ярус, и, чуть наклонив голову, решилась выглянуть из укрытия. Мадам Гроссо зябко обнимала себя за плечи, но стояла, притаившись возле одной из спасательных шлюпок, и уходить почему-то не спешила.
А потом откуда не возьмись, из темноты к ней приблизился мужчина. Прежде чем она его увидела даже, проворно скинул пальто и набросил ей на плечи, оставшись лишь в клетчатом твидовом костюме. Лицо его от меня загораживала широкополая шляпа мадам Гроссо.
Говорили они долго. Я уж начала замерзать и вот-вот готовилась выйти из своего укрытияничего особенного они обо мне не подумают! Правда, чем дольше ждала, тем громче и возбужденнее становился их разговор. Порой до меня даже долетали отдельные фразы на французском, выкрикнутые высоким, взвинченным голосом Жанны:
Нет! Этому не бывать никогда!
Но мужчина был настойчив. И я уж подумала, не стоит ли вмешатьсякогда, резко от нее отойдя, он широким шагом направился прочь. Даже пальто свое не забрал.
Ушел он в обратную от меня сторону, так что лица я опять не увидела. Но из укрытия все-таки вышла. Несмело направилась к мадам Гроссо.
В холодной ночной тишине явственно слышались ее всхлипы и сбивчивой дыхание. Я все еще не знала, уместно ли подойти и сказать что-тоно она вдруг увидела меня сама. Тот час прекратила плакать, быстро утерла слезы, резко, но гордо отвернулась.
Морские прогулки располагают к сентиментальности, участливо заметила я. У меня самой нынче глаза весь день на мокром месте.
Вам-то отчего плакать? У вас прелестные детки и муж, который в вас души не чает.
Какое странное заявление для известной актрисы, любимицы публики и мужчин Мадам Гроссо всхлипнула в последний раз и друг поинтересовалась небрежно:
Смею я надеяться, что вы не станете сплетничать о том, что видели?
Давно уже оставила эту скверную привычкусплетничать. В конце концов, у нас у всех свои тайны, как и свои поводы для слез. Проводить вас в гостиную?
Нет. А впрочем, идемте: мне наскучило стоять на ветру.
Мадам Гроссо, замешкавшись ненадолго, вдруг передернула плечами, скидывая мужское пальто прямо на палубу. Хмыкнула своим каким-то мыслям и, не оглянувшись, направилась к первому классу.
Уже на лестнице снова ко мне обратилась:
Мадам Дюбуа, буду рада, если вы присоединитесь за завтраком к нашему столику. И вы, и детки, и месье Дюбуа, разумеется. Завтра мы, наконец, поравняемся с островом, и месье Муратов обещал рассказать о нем какую-то невероятную историю. Буду вас ждать.
Я прохладно пообещала воспользоваться приглашением и осталась думать, где мадам Гроссо успела увидеть моих детей и мужа. И, кстати, которого из них.
Глава 5
5 июня, 09 часов 35 минут
Балтика, территориальные воды острова Борнхольм, Датское королевство
Вблизи датский остров Борнхольм оказался еще более мрачным, чем издалека. Совершенно голый, сплошь сотканный из серых дымчатых скалесли не считать деревушку с маяком, оставшуюся уже позади. Хотелось бы поскорее покинуть это неприятное место, но капитан парохода нарочно сбросил скорость до пяти узлов, о чем и объявили за завтраком.
Завтрак проходил в кафе, носящем куда более немецкое название, чем ресторан«Белый гусь». Немцы считали это забавным. Обстановка здесь тоже была скромнее: плетеная мебель, столики, покрытые клетчатыми скатертями, и пучки из засушенных полевых цветов в центре каждого. Все искупал вид из огромных витражных оконпревосходный вид на утреннее море и проплывающий мимо остров. Покоренные пейзажем, пассажиры, окончив завтрак, спешили устроиться на шезлонгах, выставленных на палубе.
Присоединились ко всем и мы с дочкой. Бланш с малышом Андре прогуливались неподалекуиз виду я старалась их не упускать.
Мамочка, там живут призраки? страшным шепотом спросила Софи, с рассвета мечтающая увидеть остров.
Чем-чем, но характером Софи точно пошла не в меня: воображением она обладала таким, что я диву давалась.
Призраков не бывает, крошказаметила я, но негромкий мой ответ утонул в звучном, хорошо поставленном голосе мадам Гроссо.
Воспользовавшись приглашением, мы завтракали в ее компаниивместе с мисс Райс и мистером Макгроу. Месье Муратов тоже должен был присоединиться, однако, как личность творческая, завтрак он благополучно проспал.
Какое прелестное дитя! смеясь, воскликнула мадам Гроссо и поманила мою дочь к себе. Отчего вы решили, прелестная мадемуазель, что на острове живут призраки?
Софи бросила опасливый взгляд на компаньонку актрисы мисс Аурелию и отчего-то не решилась подойти. Темнокожих людей Софи видела: в Европе не часто, но они встречаются в услужении у тех, кто любит экзотику. Однако столь колоритные дамы, пожалуй, нам еще не попадались.
Возраст ее я определить не смогла: с легкостью женщине могло быть, как двадцать пять, так и сорок. Одетая в красное и желтое, с пышной широкой юбкой и алым тюрбаном на голове. Уши ее украшали массивные серьги, а шею длинное ожерелье, в самом центре которого болтался миниатюрный череп из дымчатого голубого камня. Кофейного оттенка кожа с алыми, красиво очерченными губами, и подведенные глаза. Ева правду сказала, глаза ее, угольно-черные, глядящие в самую душу. Неприятные. Добавить к этому высокийсо среднего мужчинурост и по-настоящему царственную посадку головы. Пожалуй, если кто и затмевал французскую актрису на пароходе, так это ее компаньонка.
Я не настаивала, но, поборов себя, Софи сделала шажок к мадам Гроссо, за спинкой шезлонга которой и стояла мисс Аурелия.
Там темно и много тумана, степенно ответила Софи на вопрос. Известно же, там где темно и тумантам призраки.
Все, включая даже несносного американца, немедленно умилились. Кроме темнокожей Аурелии. Для любой матери тот, кто не умиляется их детямуже кандидат в недруги. Тем более что компаньонка, вдруг наклонилась к хозяйке и, глядя своими неприятными глазищами на мою дочь, сказала что-то.
Брови мадам Гроссо взлетелиона изумленно поглядела сперва на Софи, а потом и на меня. Не верю в чертовщину и магиювсем сердцем не верю. Но происходящее мне совершенно точно не нравилось.
Я бы вовсе отозвала дочь, но мадам Гроссо, будто почуяв мое желание, вдруг невесомо взмахнула рукой:
Пойди прогуляйся, Аурелия, ты пугаешь прелестную крошку. Как вас зовут, юная мадемуазель?
Софи Дюбуа, мадам, малышка изобразила вполне приличный реверанс. Но мне больше нравится, как меня зовет папочка. Соня.
Я прикусила язык. Утром, покуда собирались, я уговорила Софи не бросаться к отцу, как только его увидит, а вовсе притвориться, будто они не знакомы. Сказала, что это игра. Но вот с именем я тысячу раз просила мужа не называть так Софи!
Сонякакая прелесть! снова умились мадам Гроссо. И спросила уже у меня, выбивая из-под ног почву: ваш муж симпатизирует русским, мадам Дюбуа?
Ее муж едет в Россию договариваться о союзеконечно, он симпатизирует русскимфыркнул в сторону американец Макгроу.
Это правда? простодушно поинтересовалась актрисаснова у меня.
А что я? Я смогла лишь пожать плечами и не без едкости заметить:
Что тут скажешь? По-видимому, мистер Макгроу лучше меня знает, куда и зачем едет мой муж. Поскольку мне такие подробности не известны.
Как бы там ни было, с щекотливой темы удалось соскользнуть. Переключившись, правда, на тему не менее щекотливую. И снова ее подняла мадам Гроссо:
К слову, где же ваш супруг, мадам Дюбуа? С самого утра его не вижу.
Месье Дюбуа нездоровится, мягко улыбнулась я. Нынче он остался в каюте и просил за него извиниться.
Софи поглядела на меня изумленно, но промолчала. А мисс Райс вздохнула:
Морская болезнь? Как я понимаю вашего мужа, Лили. Впрочем, мне сегодня получше, а к вечеру, должно быть, и месье Дюбуа оправится.
Увы, не думаю
Я очень старалась сделать расстроенное лицо, но едва ли у меня получилось. Актриса из меня никакая.
Страдаете морской болезнью, мисс Райс? Вы что-то совсем не похожи на ирландку, вдруг заметил американец, с хитрецою прищурившись. Ваша нация, как англичане, на море себя должны чувствовать лучше, чем на суше!
Ева в долгу не осталась: