Удалось подняться, получилось стать на ноги. Осторожно, будто фарфоровую статуэтку я ощупал себя. Руки, ноги, туловище, голова. Искренне удивился, когда понял, что приземлился весь, целиком. Ни тебе боли, ни переломов, да даже ушибов не чувствовалось, мистика, одним словом! Думаю, это все песок, упади я на камень, разлетелся бы на сотню фрагментов, было бы что собирать, правда, не было бы кому.
Несколько шагов по чавкающей под ногами песчаной почве заметно меня успокоили и даже чуточку взбодрили. Все-таки земля под ногами, какая бы она ни была, гораздо приятнее, нежели подозрительно-новые доски, приподнятые над камнем. Тут еще из туманного сумрака выплыла швартовочная бочка, намекая на то, что рядом мой дом. Да, трудно возразить, не такой уж он и мой, тем не менее, это место, где я уже провел немало дней и еще немало проведу. Привык я к нему, пусть не как к «дому» в глобальном смысле, но хоть как к тому месту, куда можно возвращаться, где тепло, уют, где можно отдохнуть и позабыть обо всех тяготах унылого моего существования.
Выгодно дополняя шум моря и редкие крики чаек, послышалась музыка. Теряться в догадках, размышляя, где она играет, не приходилось. Конечно, соседи развлекаются! Вот жизнь у них, просто не устаю завидовать, целыми днями развлечения
Конечно, идти к себе в казарму я сразу же раздумал. Не те обстоятельства! Не смог заставить себя спрятаться в унылом не блещущем комфортом жилище. Мне нужна была компания, большая и шумная, страшно захотелось веселья, настоящего бесшабашного, такого, какое может быть только у них, у соседей. Конечно, надо бы еще разобраться с тем, что наговорил мне капитан, пусть не принять решение, так хоть понять, что он хотел сказать, но это будет завтра. Все будет завтра: размышления, понимание, анализ и выводы.
Эй, соседи! уже через минуту я изо всех сил колотил кулаками в дверь, прекрасно понимая, что если я, будучи снаружи, отчетливо слышу музыку, то внутри она гремит просто невообразимо. Открывайте, гости пришли!
Отсутствие всяческой реакции заметно прибавило мне настроения. Сам не понимаю почему. Как бы там ни было, я повернулся, прижался спиной к двери и принялся колотить в нее ногами. Вот грохотать должно было!
Дверь дрогнула. Я отскочил в сторону, совершенно несвоевременно растеряв весь пыл.
А я к вамсказал что мог
Дверь снова качнулась и резко, будто ветер развлекается, распахнулась. Приглашение войти, не иначе.
Я заглянул внутрь. Комната было совершенно пусто, никакой мебели, на стенах и полу печать запустения и разрухи. Удивленно мигнул глазами. Раз, другой. Уехали? Бросили меня? Снова шалит мой бедный разум? Не иначе как последствия падения со склона
Стоило переступить через порог, как свет ярко вспыхнул, ослепляя меня. Музыка, о которой я практически забыл, напомнила о себе, больно ударив по барабанным перепонкам. Радость, что я подрастерял у входа, снова вернулась. Я ведь собирался выплеснуть эмоции, вот он шанс! Ноги принялись подпрыгивать, стараясь двигаться в такт музыке, руки изображали в воздухе невероятные фигуры. Я даже подпевать начал, правда, не понимая ни слова из энергичной песни, неизвестной мне западной певицы.
Отлично Витек! Сегодня ты и только ты звезда нашей дискотеки! усиленный динамиками насмешливый голос частично заглушил музыку. Валера. Раздражает он меняОбъявляю во всеуслышаниеты победитель. Приз нашему чемпиону!
Под дружный хохот в комнату вошла Надя. Замерла на пороге, медленно обернулась, чтобы все смогли оценить ее одеяние. На ней были две повязки, две широкие ленты из яркой ткани. Верхняя полоса слегка прикрывала пышную грудь, нижняяэффектно подчеркивала округлости бедер. Убедившись в том, что ее увидели и оценили оригинальность наряда, девушка направилась к центру комнаты, ко мне, застывшему на месте.
Дальшеинтереснее. Оказалось, полоски ткани не сплошные, а множество узких лент яркого красного цвета. Концы каждой из них (просто подарочная упаковка) завязаны пышным бантом.
Не сразу удалось заметить, но в руках Надежда держала поднос, простенький пластиковый. Точно посредине него стоял коньячный бокал размером с небольшой аквариум для золотой рыбки. В нем же плескалась прозрачная жидкость. Девушка изо всех сил выгибалась, изображая заправскую танцовщицу, чудом умудряясь не уронить хрупкую ношу.
Несколько мгновений, несколько шагов и вот она посредине, приблизилась ко мне, к «чемпиону». Обошла вокруг, лукаво подмигнула, присела, слегка наклонив голову. Ни дать ни взять реверанс
Жидкость из бокала моментально обожгла горло. После первого же глотка я попытался отставить напиток, но двое крепких парней подхватили меня под руки, наклонили назад, заставляя глотать огненную отраву. Поток жидкой лавы, парализовав голосовые связки, резво стек вниз в желудок, грозясь выжечь меня изнутри. На глаза навернулись слезы.
Когда меня отпустили, я непроизвольно сел на пол и принялся часто дышать, наивно надеясь на то, что потоки воздуха, относительно свежего внизу, погасят бушующее во мне пламя.
Похоже, помогло. Ощущение пожара в желудке постепенно проходило. Смирился организм, остались только слезы, они текли сплошным ручьем, заливая глаза, озерами растекаясь на щеках. Сквозь мутную пелену, застилающую взор, я кое-как различал присутствующих. Похоже, это был апофеоз сегодняшней вечеринки, а я действительно был центром всего происходящего. Парни и девушки взялись за руки и водили вокруг меня хоровод, часто останавливались, тыкали в меня пальцами, выкрикивали какие-то глупости. Я их практически не слышал, мешал нарастающий гул в ушах. Они же кричали все громче, бегали вокруг меня все быстрее, некоторые и вовсе перепрыгивали, будто через костер. Шабаш, Вальпургиева ночь и конец света в отдельно взятом помещении
Все происходящее медленно, но упорно заволакивала густеющая дымка. Это был не туман, которого полным-полно снаружи, и даже не дым, это дымка иного родазатмение сознания. Сквозь него еще некоторое время просматривались людские силуэты, но медленно расплывались, превращаясь в бесформенные массы, а скоро исчезли и они. Осталась лишь серая полутьма, которая, как я сразу понял, развеется нескоро, да и то если не в моей каморке, то где-нибудь за пределами домика соседей. Бывало уже такое. Напоят незнамо чем, а после
Значимость! Положение человека в обществе не главное!
И ты действительно так считаешь? насмешливый голос «главного туриста» на самом деле выводил меня из равновесия. Или все гораздо проще и на порядок прозаичнееты так говоришь, чтобы оправдать в моих глазах свою никчемность?
Несколько раз я удивленно мигнул глазами. Нет, комната не исчезла. Все было как раньше. Полным ходом шла вечеринка: музыка, танцы, дым с подозрительно резким запахом, разговоры. За столом напротив меня сидел Валера. У него на коленях пристроилась новая пассиямолоденькая девица с насыщенно-черными волосами и макияжем, в котором доминировали темные тона, как на нее ни смотригот в полной боевой раскраске. Она не выделялась слепящей красотой, возможно, тому причина стиль, зато могла похвастаться роскошными бедрами, осиной талией, огромной грудью и бесконечной печалью во всем своем облике. Пустыми глазами она смотрела в мою сторону, но вряд ли видела хоть что-то. Убийственно-печальный взгляд проходил сквозь меня и устремлялся куда-то в неведомую даль, думаю, туда, где находилось ближайшее кладбище.
Ее глаза частично отрезвили меня. Не цвет их так воздействовал, а выражение. Заставляющее задуматься, полностью отсутствующее выражение. Точно такими же стеклянными, лишенными всяческой жизненной энергии были глаза Тани, там, в тумане
Молчишь? Я так и знал, продолжал парень. Хотя да, в этом ты прав, так гораздо лучше, если нечего сказатьпросто молчи. Ирка, ты со мной согласна?
Услышав свое имя, девица вздрогнула. Ее глаза моментально потеряли задумчивость. Лишившись выражения, взгляд остался стеклянным, но достаточно быстро сфокусировался на мне. Черные, пустые глазницы несколько раз закрылись и открылись. Девушка смерила меня равнодушным взглядом, что-то пробормотала. Отвела глаза, вздрогнула, увидев на стеклянной столешнице тонкую дорожку белого порошка. Снова что-то пробормотала, наклонилась, я бы сказал, упала на стол.