Эльза была моей первой любовью, это заявление немного удивило Пауля, но лишь немного. Я не хотел её убивать! тут же, почти прокричал Генрих, Я любил её!
А она вас любила? тут же прервал его Пауль.
Да! прокричал оскорбленным голосом Генрих. Мы собирались пожениться. Оставалась ещё неделя до свадьбы.
Так что же случилось, что вы вдруг убили любимую девушку? продолжал давить Пауль. Но ответа не было, и он решил немного ослабить давление. А когда вы с ней познакомились?
Мне было пятнадцать и меня перевили из одного интерната в другой. Там мы и познакомились. Я влюбился в неё сразу же и через время она ответила мне взаимностью, немного улыбнувшись ответил Генрих. Видимо приятные воспоминания всплыли в его голове.
А каким образом вы добились её взаимности? спросил Пауль, но увидев на лице собеседника непонимание, добавил. Быть может вы силой заставили её и все это время она вас не любила, а лишь боялась?
Нет! Она любила меня! Она ждала меня! прокричал Генрих.
Она спокойно жила на ваши деньги, в то время как вы несли службу за сотни километров от неё. Она могла делать всё что хотела. У неё мог быть другой мужчина, тут уже Пауль увлекся. Он решил давить пока не добьется своего, или не сломает оппонента. Но того что случилось, он явно не ожидал.
НЕЕЕТ! почти проревел Генрих и попытался подняться со своего стула. Спасло Пауля в этой ситуации лишь то, что ремни, державшие убийцу, оказались очень крепкими. В СС не набирали слабых, но даже вся его сила не помогла Генриху подняться и возможно совершить еще одно убийство. Какое-то время в комнате царила тишина, пока гнев не отступил и с виду большой и сильный мужчина, не расплакался как маленький ребенок. Сквозь слёзы он продолжал еле слышно бормотать. Она любила меня, а я её убил. Всё это лицо. Почему я увидел его опять? это всё что Пауль сумел разобрать в бессвязном бормотании. Подождав пока Генрих успокоится, он решил вернуться к словам. Это известие обрадовало начавшего успокаиваться убийцу.
Хорошо, тогда продолжим. Трава, вновь начал называть слова Пауль.
Мягкая, еще не полностью успокоившись ответил Генрих.
Город, продолжил Пауль.
Большой, произнес успокоившийся собеседник.
Лес, уже подумывая о дальнейших своих действиях сказал Пауль. Он так и не сумел ничего добиться. Ответы на первый тест с карточками, хотя их еще и следовало расшифровать, но он точно знал, что ничего не обычного в них найти не удастся. А убийства можно было списать на неожиданные приступы гнева. Психика этого человека явно немного повредилась во время службы, но ничего сверх странного Пауль найти не смог. Тем более он слишком хорошо был знаком с СС. Туда часто попадали изначально больные люди. И со временем их психика там могла пострадать еще сильнее. Он как-то слышал о совершенно здоровом парне, который после двух лет службы повредился рассудком. Хотя официально сказали, что к СС он никакого отношения не имеет, и никогда там не служил. Эта встреча не казалась Паулю пустой тратой времени, но и тех великих результатов, что он ожидал, получить не удалось.
«Быть может попросить отца об еще одной встрече?»подумал он и заметил, что на него немного испуганными глазами смотрит собеседник. За долгое время учебы и работы врачом, Пауль научился записывать то что ему говорят, при этом будучи погруженным в свои размышления. Он посмотрел на записанное в блокнот слово, которое сказал Генрих. «Крик». «Странно», подумал Пауль, но потом продолжил уже приготовленным словом.
Смех, сказал он, но совершенно не услышал ответа. Сидевший напротив него человек, наклонил голову и что-то бормотал. Бормотание было еле слышным, и чтобы разобрать его, Паулю пришлось приподняться со своего стула. Он наклонился поближе к Генриху и услышал.
Нет, только не этот смех, опять. Этот ужасный смех. Она преследует меня. Я должен спастись. Её нужно убить. продолжал бормотать прикрепленный к стулу человек. Пауль сел обратно на свой стул и решил повторить тест с изображениями. Психическое состояние его собеседника кардинально изменилось и возможно теперь ответы окажутся немного другими. Хотя шансы такого варианта и были невелики, но попробовать все же стоило.
Генрих, обратился Пауль к не обращавшему ни на что внимание убийце. Реакции не последовало. Генрих! уже громче повторил он. Это подействовало. На него уставились дрожащие, мокрые глаза. Лицо собеседника выглядело ужасно испуганным. Да и сам он всем видом показывал, что ему до ужаса страшно. Давайте еще раз посмотрим на карточки, ответом было нервное кивание. Пауль достал первую карточку и положил перед Генрихом. Тот уставился на неё и начал бормотать.
Разобрать что именно он говорил, оказалось не так-то и просто. Но начав понимать, Пауль сразу же стал записывать. Когда никаких новых объяснений увиденного, он уже не слышал, то менял карточку. Так продолжалось до тех пор, пока все десять карточек не были показаны. Немного расслабившись и убрав из вида Генриха карточки, которые уже начинали больше приносить вред чем пользу, Пауль посмотрел на сделанные им записи. Уже сейчас можно было понять, что произошло нечто странное. Характер человека, сидевшего перед ним, изменился. Его ответы отличались от уже данных, гораздо сильнее чем мог подумать юный доктор. В какой-то момент ему пришла в голову идея, что у Генриха раздвоение личности. Хотя это слишком грубый диагноз. Но остается факт того, что за время разговора, и это подтверждает проведенный тест, он разговаривал с различными людьми. По крайней мере с людьми у которых совершенно отличное психическое состояние. Что очень ярко было продемонстрировано поведением Генриха.
Немного подумав, Пауль отбросил вариант полного расщепления личности. Он разговаривал с одним человеком, часть которого сумела отгородиться от другой, поврежденной каким-то событием части. Теперь оставалось последнее, определить событие. Слишком много факторов указывало на что-то произошедшее во время его службы. Посмотрев на часы, Пауль прикинул сколько времени у него еще оставалось. Чуть больше часа он еще мог точно использовать. Но чтобы разговорить Генриха, его в первую очередь нужно успокоить. Специально для этого в портфеле находились небольшой пузырек успокоительного и шприц. Успокоительное Пауль достал специально для этого случая. Оно обладало способностью заглушать эмоции, но при этом человек мог общаться. Хоть и становился слегка заторможенным. Так же это успокоительное вызывало сильную зависимость, но для человека, которому оставалось жить не дольше недели, это вряд ли имело какое-то значение.
Достав шприц с пузырьком, Пауль приготовил дозу, по его расчетам достаточную чтобы человек успокоился и мог продолжить отвечать на его вопросы. При этом успокоительное не должно было повлиять на ответы или каким-либо еще образом затуманить рассудок. Он подошел к по прежнему склонившему голову и беззвучно плачущему Генриху и вколол лекарство. Эффект проявился уже через несколько минут. Убийца выпрямился на своем стуле и посмотрел спокойным лицом с несколько стеклянным взглядом на Пауля. Из-за взгляда Пауль подумал, что немного переборщил с успокоительным, но все же решил попробовать.
Генрих? Вы меня понимаете? внимательно всматриваясь во взгляд сидевшего перед ним человека, спросил Пауль.
Да, спокойно ответил Генрих и уставился прямо на спрашивавшего. Хотя это казалось маловероятным, но молодому человеку показалось, что убийца и вправду смотрит прямо ему в лицо. Юному доктору еще никогда не приходилось использовать это успокоительное, и он ни разу не видел его эффекта. Сидевший перед ним человек казался загипнотизированным. Такое Паулю удавалось увидеть несколько раз, и он подумал, что следовало сразу испробовать метод гипноза. В некоторых книгах его называли очень действенным в случаях, когда человек самостоятельно блокировал свои воспоминания. Но уже было поздно и оставалось надеяться, что эффект от успокоительно будет не хуже.
Итак, Генрих, в восемнадцать лет вы поступили на службу в Вермахт. Расскажите по подробнее, где вы служили, спокойным, ровным голосом произнес Пауль, чтобы его собеседник смог разобрать все его слова.