Человеческая жизньэто совокупность бессмысленнейших случайностей, однако порой кажется, что они скреплены некоей магией так, что жизнь каждой двуногой твари обретает какое-то подобие смысла.
На пороге церкви стояла небольшая группа молодых людей с серьёзными лицами, перед ними стояли священники или как там называются не вступившие в должность настоятеля храма молодые семинаристы. Выглядело это как противостояние двух групп: молодые попы против людей в чёрном. Они как будто не хотели пускать эту группу внутрь.
Мы только хотим купить свечей, спокойно говорил один из парней в тёмной одежде.
Мы не дадим вам ничего ни бесплатно, ни за деньги, самодовольным баском говорил молодой поп с жиденькой бородкой, явно довольствуясь выпавшей возможностью проявить власть.
Спор остался позади: мы вошли в храм. Как обычно в таких местах, пахло свечами, какими-то курениями. На лавках и просто на полуна коленях сидели жуткого вида старушки с закрытыми глазами, о чём-то молясь. Родители спросили настоятеля, на что дежурный ответил вопросом, мол зачем он им понадобился. Родители что-то невнятно пытались объяснить, но это не убедило дежурного, он сказал, что нам следует дождаться службы. Это в мои планы не входило. Пока они спорили, я решил пройтись по храму. Я обходил потемневшие от времени иконы, вглядывался в надписи на церковнославянском и греческом и прислушивался к ощущениям в себе. Ничего не было. Единственное, и то не уверен, что это мне не показалось, странное чувствокакой-то непроизвольный смешок вырвался у меня, когда я оказался перед закрытыми воротами в алтарь. Промелькнула необычная мысль: «Туда всем входа нет». Необычная потому, что я тогда был вообще не в курсе догматики церкви и не знал, что за воротами что-то спрятаноя думал, что это просто элемент церковного декора. Скрипучий, неприятный голос озвучил это в моей голове. Я обернулся и чуть не столкнулся с высоким, бородатым человеком в длинной рясе. По форме убранства я понял, что это и есть настоятель.
Что сказать я не знал, но решил, что этот человек и так всё поймёт: он выглядел таким умным и высокомерным, наверно он многое знает и не может не понять.
Мне нужна помощь, просто сказал я.
Приходите на службу и исповедь, сказал он на «вы», явно даже не заметив, кто к нему обратился.
Вы не понимаете! я слегка повысил голос.
Он остановился, посмотрел мне в глаза. Его взгляд был снисходительно-холодным.
Сын мой, заговорил он приторно-притворным голосому всех на этой грешной земле есть проблемытак Бог всё устроил, чтобы человек испытывал страдания, дабы очиститься и прийти к Нему. Запомни это. Не превозноси свои проблемы над чужими, потому что так ты превозносишь над остальными себя, а это путь Диавола.
Мне кажетсяя запнулсяВ меня что-то вселилось.
Он нахмурился, но поток размышления быстро ушёл. Он принял карикатурную позу, перекрестил меня, что-то пробормотал, ободряюще улыбнулся, как бы говоря, что дело сделано и прошёл мимо.
Фальшь сквозила в каждом его движении.
Когда мы вышли на улицу, та компания уже не спорила с молодыми защитниками веры, а стояла в центре церковного двора, около растущего скелета нового здания. Около серой, неоштукатуренной стены этого новостроя что-то сильно толкнуло и сбило меня с ног. Булыжник дворовой брусчатки влетает в череп как брошенный из катапульты. Крик матери и отца, затем их благодарственные восклицания. Потом меня подняли. Около меня был один из тех парней, что пытались войти в церковь. Мой отец придерживал его за руку, из ноги парня обильно сочилась кровь. Я моргнул и заметил новый предмет около серой стены: пирамидальный бетонный блокчто-то вроде противовеса для ручных кранов, которыми пользуются, если нужно поднять что-то на невысокий, строящийся объект и в автоматической строительной технике нет необходимости.
Поблагодари этого человека! сказал мне отецОн только что спас тебе жизнь.
Только теперь воображение дорисовало произошедшее: сверху на меня летит эта гиря, парень прыгнул на меня и оттолкнул, мы оба упали. Инерции его толчка хватило, чтобы вывести наши корпуса из-под удара, но не хватило, чтобы вывести его ноги.
Он вообще не подавал вида, что ждёт какой-то благодарности, а наоборот стремился отделаться от моего отца. К нему быстро приблизились товарищи, забрали и повели его за ворота. Мать стояла и благодарно улыбалась, отец отряхивался. Только тут до меня дошло, что надо что-то сказать.
Я догнал их уже за воротами.
Не нужно твоей благодарности, парень, неприветливо сказал мой спаситель.
Просто
Я не знал, что «просто». Они показались мне родными, как будто невидимые корни внутри соединили меня с этими людьми. Мне казалось, что им я могу рассказать всё и они поймут. Больше разговаривать об этом мне было не с кем. И меня понесло.
Мне кажется, в меня что-то вселилось, что-то злое, такое чувство, что я не принадлежу себе и
Подожди.
Тот, что спас меня, прыжками на одной ноге развернулся в мою сторону.
То, что в тебе что-то необычное, мы увидели сразу. Только вот то, что ты говоришь, требуется проверить. У нас есть нечто общее.
Почему ты меня спас? спросил я.
Я же сказал: у нас есть что-то общее.
А вы кто? задал я очевидный вопрос.
Мыпоклонники Сатаны.
Повисла неловкая пауза.
Что, не ожидал, парень? усмехнулся мой спаситель.
Авихри нелепых вопросов крутились в голове, застревая в глоткеЗачем вы шли в церковь? задал я самый очевидный.
Просто купить свечи. У нас совсем другие ритуалы, но мы тоже пользуемся свечами, а это в наше времяне самый ходовой товар. Можно было бы купить в обычном сувенирном магазине, но там дрянной парафин, а нормальные восковые свечи нужной нам формы производят только церковные хозяйства.
Мне
Я понял. Приходи послезавтраво вторник. Мы посмотрим. Если ты и правда наш, мы тебе поможем.
А если нет? мой голос дрожал, мне очень не хотелось быть отвергнутым.
Принесём тебя в жертву Сатане, усмехнулся онда ничего! Просто пойдёшь домой. Сатанизмэто не то, что многие думаютэто крайняя степень приверженности свободе. Но тот, кому удаётся пройти этот барьер и стать частью братства, обретает кровных друзей. Мы готовы умереть друг за друга, он посмотрел на крышу, с которой на меня свалился блокдо тех пор, пока этот кто-то добровольно не покинет нас.
Он отвернулся.
А куда приходить-то?! уже в спины прокричал я.
Поперечный просек 1, там вход в Лосиный Остров.
Люди всегда пропадают при невыясненных обстоятельствах
С родителями на этот раз всё оказалось ещё сложнее. Отец категорически отказывался выпускать меня на улицу без присмотра. Мать, после просьбы отвезти меня в церковь, посматривала на меня как-то странно. Я допускаю, что её интуиция что-то ей подсказывала, но выяснить это не было возможности.
Когда я спорил с отцом, во мне постоянно кипело жгучее желание высунуть язык, оттопырить руками уши, попрыгать на одной ноге и крикнуть ему: «Эй, заткнись, вонючий членосос» или что-то в этом духе. Меня бросало в пот, когда этот порыв докатывался до моего сознания. Тот поток пламени, что выжег меня за первые несколько дней недуга, никуда не делсяпросто я был очень слаб, нервы словно сгорели, поэтому все реакции и позывы, даже такие неестественные, как желание беспричинно нагрубить отцу, не выходили дальше умозрительного порыва.
«Потанцуем, сучка?», чуть не сказал я своей матери в один из вечеров, когда она стояла у раковины, вытирая полотенцем только что помытую посуду, отчего её зад смешно вращался туда-сюда.
Те дни я помню как сонмного деталей выпало, кое-что я, возможно, неправильно интерпретирую, поэтому стараюсь излагать только факты и действия.
В конце концов я вырвался из дома. Заставил родителей думать, что иду гулять с одноклассниками путём несложных манипуляций с телефоном и одного приятеля, который согласился подтвердить мою историю.
Я нервничал потому что не хотел опоздать на встречу, но ещё больше из-за самого факта, что я еду на сатанинский шабаш. Что это за люди? Не имел ни малейшего понятия.