2
Смотри, дельфины, Тим толкнул ее под локоть, выводя из оцепенения, указал вдаль.
В самом деле, смоляная гладь то и дело бугрилась, взрывалась радужными брызгами, и в них, будто в волшебном облаке, скользили дельфины.
Три спинных плавника видишь? Тим не сводил глаз с линии горизонта, улыбка расползалась по небритому лицу. Один крупный это папаша, значит. Второй, поменьше, мамка. И вооон тот маленький между ними, видишь? парень прищурился, показал рукой на суетливый холмик между волн. Детёныш.
По мне так все одинаковые, Аня старательно пыталась найти отличия, подспудно предполагая, что дайвер над ней подшучивает: как можно что-то разглядеть на таком расстоянии? Парень хмыкнул, сочувственно пожал плечами:
Городская, что с тебя взять
А ты откуда так хорошо в дельфинах разбираешься? Анна равнодушно уставилась на линию горизонта.
Тим перекинул ногу через сиденье, развернулся к девушке, полностью загородив собой обзор:
Так я ж в дельфинарии работаю с шестнадцати лет. В начале бассейны чистил, мыл там всё, кормил. Здесь у нас, в Анапе. В Утрише тоже работал пару сезонов, парень мечтательно щурился, смотрел мимо собеседницы. Они прикольные, дельфины эти. И умные. Ну, так вот, мне шестнадцать было, я как раз несколько месяцев отработал в дельфинарии разнорабочим. Кормёжку делал, то-сё, к дельфинам меня не подпускали особо. И вот отец у нас помер. Мать в больнице. А у меня сестры на руках, старшей тогда шесть было. Малой, Светке, едва годик. Щекастая такая деваха была. Да и сейчас тоже И вот сижу я у бассейна, сортирую рыбу. И реву, чё Пацан ещё, молодой, он помолчал, задумавшись. Аня притихла. А они подплыли к самому бортику, морды свои длинные высунули, на плавники встали, хвостами бьют Понимают они всё. Данька и Ульрих, это старшие тогда были, самые опытные, что-то вроде шефства надо мной взяли: в моё дежурство всегда подплывали, норовили водой окатить, а то и к себе утянуть.
Он неожиданно замолчал, уставился вслед удалившейся дельфиньей семье.
И что?
АТренер заметил, предложил мне к себе перейти. И знаешь, он неожиданно воодушевился, склонился к девушке. Анна почувствовала лёгкий мятный аромат, смешанный с запахом моря и глубины. Соль, йод, разогретые на солнце кипарисы и что-то ещё тёмное, манящее.
Ульрих меня будто в стаю принял. Это он меня научил, как под водой дышать.
Анна озадаченно молчала: шутит или нет? Кажется, серьёзно говорит.
Я думала все дело в оборудовании.
Парень снисходительно улыбнулся:
Да прям. Знаешь, почему я в вашей команде? Почему сейчас квадрат отрабатывает не группа профи археологов-дайверов, а простой анапский парень Тимоха Торопов? Аня мотнула головой. Дайвер посмотрел ей в глаза: Ну, скажи мне, на какой глубине обычно дайверы работают, знаешь?
Девушка пожала плечами. Торопов самодовольно хмыкнул:
Метров двадцать или тридцать при хорошем оборудовании и маломальской подготовке. Мировой рекорд знаешь какой? Около трёхсот. Но там мужик-дайвер несколько лет готовился целенаправленно. Погружение заняло десять минут, а подъем почти десять часов.
Ого!
Ого. И поэтому я в группе технических дайверов в этих краях не много. А надо идти на глубину сто двадцать, а то и сто тридцать метров. Там ничего нет. Там даже не вода, а сероводород. И лучше меня эти воды никто не знает. Потому что без акваланга могу находиться под водой до восьми минут. А это что означает? Что баллона мне хватает на несколько часов больше, чем любому другому. Мировой рекорд по фридайвингу сейчас двенадцать минут, к слову сказать, он посмотрел с вызовом: Это Ульрих меня научил, как дышать под водой без акваланга, как двигаться, как существовать на глубине. Он меня сделал.
Аня наблюдала. Неказистый, грубоватый парень, когда заговорил о море, будто стал выше, казался сильнее и надёжнее. А он продолжал:
Мне иногда кажется, что я должен был родиться рыбой. Или дельфином. Если день или два не ныряю, он махнул рукой, всё, помираю. Ломка прямо.
К ним подсел Али, подмигнул девушке:
Он тебе ещё не надоел? Тим, судно обеспечения встало на рейд, группа водолазов из Анапы тоже с ними прибыла, так что твоя команда в сборе.
3
Забравшись в крохотную рубку, Аня почувствовала себя селёдкой в консервной банке: сюда набилось, помимо Али, Тима и Бори, ещё семь или восемь человек, по большей части незнакомых девушке. Боря Строганов сегодня был оператором, Али проводил инструктаж и раздавал задания:
Дата двадцать восьмое мая, время семь-тридцать, он сверился с часами. Сегодня совершается пробное погружение. Задача группы в составе руководителя поискового сектора Али Саракаева, оператора Бориса Строганова, руководителя группы технодайверов Тимофея Торопова подтвердить сохранность объекта 2/17 с прошлого сезона, уточнить координаты залегания и произвести повторную видеосъёмку дна сонаром, получить максимально подробный план рельефа дна. Съёмку магнитметром для фиксации всех металлических аномалий проводим в следующий раз, расширенной водолазной группой. Метеосводка на период производства работ положительная, штиль. Погружение с Тороповым согласовали двойками, первая: Торопов и Сухов. На вас установка ходового конца, координаты и съёмка, если позволит время. Вторая двойка: Ильин, Лебедев. На вас съёмка и первичное исследование. Страхует Кох, на обеспечении Фадеев. Строганов на связи. Координация работ с поверхности Саракаев, то есть я. Задача всем ясна? Али, посмотрев в упор на Тима, перевёл взгляд на присутствующих водолазов.
Торопов мрачно кивнул, пробурчал:
Ничего не трогать, никуда не соваться, расставить маячки и маркеры, быть вашими руками, ногами и глазами и подняться на борт исследовательского катера по первому требованию, заученно повторил дайвер.
Али удовлетворённо хмыкнул, выставил вверх указательный палец, произнёс выразительно:
И без самодеятельности.
Тимофей поджал губы, но промолчал. Аня усмехнулась: явно была какая-то история, которой герой-водолаз делиться не спешил.
Ещё некоторое время спустя, когда были завершены подготовительные работы, медосмотр спускающихся на дно водолазов, подготовлены и проверены гидрокостюмы, оборудование и инструменты, над Тимофеем и его напарником сомкнулись бирюзово-прозрачные воды. Аня перешла с нагретой солнцем, пахнущей солью и пластиком палубы обратно в рубку, к Али и Боре. По громкой связи Тим как раз сообщал, как происходит погружение.
4
Глубина двадцать метров, проходим зону термоклина, приглядевшись, девушка увидела, как камеры, закреплённые на гидрокостюме Тимофея, выхватили из изумрудно-зелёной темноты скопление огромных зонтиков медуз. Они плыли, собираясь в причудливое подобие подводного ковра-самолёта, который пульсировал, дышал и искрился электрическим розовым.
Аня притихла, больше всего на свете мечтая оказаться сейчас рядом с водолазом, нырнуть в эту пугающую чернотой бездну.
А какая здесь глубина? она подсела к Али.
Объект 2/17 затонул на отметке восемьдесят четыре метра, он достал из холодильника минералку, откупорил с шипением, потом протянул девушке. Аня отказалась. Но он как бы в отдалении от основного скопления кораблей. А так глубина залегания объектов от ста двадцати четырёх метров до полутора километров, он ткнул в карту. Там прошла приборная съёмка, в прошлом сезоне спускали роботов. Ну, как бы человека туда и не спустишь, поэтому вот эта находка для нас прямо находка-находка. Нашли в самом конце прошлого сезона и ещё не исследовали. Поэтому сейчас назначили повторный забор первичных данных, ну и там уже дальше будем решать.
Аня сосредоточенно всматривалась в подслеповатый монитор: Тимофей стремительно погружался, изображение становилось все более тёмным, насыщаясь чернотой, сглатывая последние лучи солнечного света.
Пятьдесят метров, прошелестел голос из динамика.
Свет солнца постепенно пропал, вода перед камерой приобрела сине-зелёный оттенок, мутный и неприветливый. Мелкие белёсые пылинки то и дело проплывали в лучах прожектора, будто призраки. Анна видела, как некоторые из них приближались к объективу, замирали на мгновение, будто проверяли, кто посмел посягнуть на их вековой покой.