Очнувшись, он посмотрел на часы. Наташи не было уже около получаса.
Коря себя за то, что поддался влиянию Морфея, Дима вышел на улицу и направился к будочке туалета. Первый укол беспокойства он ощутил тогда, когда луч его фонарика высветил открытую дверь туалета. Не просто открытуюсорванную с петель. Он обошел избу по кругу, зашел в баню, стоящую поодаль от дома отдельным зданием. Светил в каждый уголок двора. Не нашел и следа блондинки.
Тогда его посетила спасительная мысль, что она могла зайти в дом, когда он дремал. Он уже почти успокоился, когда заходил в дом. Но в комнате, отведенной девушкам, его ожидало разочарование. Сердце ушло куда-то в район пяток, когда луч фонарика вырвал из мрака картинку пустого спальника девушки Игоря.
Тут-то он и начал будить всех. Первым разбудил Риту, которая долго отходила ото сна. ВторымИгоря, который еще даже не проснувшись, не поняв толком, о чем же ему толкует Дима, выбежал на улицу. Последним поднял меня.
Все эти события я выслушивал уже проснувшись, встав на ноги и даже направившись во двор. Прихватил перед этим из своей сумки мощный аккумуляторный фонарь, который не редко выручал меня в моих вылазках. Мы вышли на улицу в то время, как Игорь начал кричать имя своей девушки, надеясь услышать отклик. Мы нестройным хором в три голоса вторили ему.
Продолжали кричать не долго, понимая всю тщетность поисков во дворе, каждый угол которого мы уже успели осмотреть несколько раз.
Игорь уже паниковал. Он все время твердил, что Наташа не могла уйти от нас далеко, да и не могла вообще уйти сама. Наверное, каждый из нас внутренне с ним соглашался. Все помнят случай, когда на тусовке у Игоря в квартире отключилось электричество и из-за этого Наташа боялась сходить на кухню за водой. Кухня находилась в нескольких метрах и в квартире были люди. Но она боялась. Боялась темноты.
Поэтому все сразу осознали, что дело не чисто. Игорь завел машину и решил отправиться на ее поиски на авто. Мы же с Димой настаивали на том, что искать надо пешком, ведь в деревне много полуразвалившихся домов и их объехать на машине не получится.
Так мы и решили разделиться. Игорь с Ритой на машине, мы с Димойпешком. Из-за отсутствия связи договорились встретиться в доме, где организовали ночлег, через час.
Проводив взглядом удаляющуюся машину, Дима указал рукой на дальнюю часть деревни, которую мы еще не осматривали из-за позднего приезда в пункт назначения. Я согласно кивнул, говорить не хотелось. Казалось, вся деревня прислушивается к малейшему звуку, шороху, что издаем мывероломные гости, которых не звали.
За всю дорогу к краю деревни мы едва ли перекинулись парой слов с Димой. Оба старались сохранять спокойствие и тишину, будто бы тьма, окружавшая сейчас деревню, закрывшая пеленой улицы и развалившиеся хатёнки могла нас услышать. И как ни страннотишина была повсюду. Буквально.
На общем фоне запустения и разрухи в деревне выделялся один дом на окраине, который, в отличие от нашей временной обители, был развален наполовину. Оставшиеся бревна были черны даже в луче света моего фонаря. Складывалось впечатление, как будто дом специально был окрашен в черный цвет.
Позади этого дома раздался лязг, словно металл ударился о металл. Мы слегка сбавили темп ходьбы, словно ожидая дальнейшего развития событий. Дима даже остановился впереди меня ненадолго. Прислушались. Лязг был монотоннымодин удар в несколько секунд. Было ощущение, словно кто-то стучит дабы привлечь наше внимание. Дима вопросительно кивнул в сторону дома, словно сомневаясь, стоит ли нам идти туда.
Я ненадолго задумался. Этот стук могла издавать и Наташа, пытаясь привлечь нас на помощь. Но почему стуком? Почему не криком? Эти вопросы вносили сумятицу, но проверить источник звука всё же стоило. О чем я и сказал Диме тихо, стараясь заранее не выдавать нас голосом, хотя по свету фонарика нас давно уже можно было увидеть издалека.
Мы вошли во двор покосившегося от старости дома, и некоторое время освещали фонарем территорию. Оконные проемы пустовали, словно таращась на нас пустыми «глазницами». Под ногами была тропка, тянувшаяся вдоль дома и огибающая его. Тропка была словно присыпана чем-то вроде гравия, который давно уже плотно утрамбовался в землю.
Луч фонаря то и дело скользил по стенам дома, по покосившимся бревнам, покатые бока которых были черны словно от копоти, хотя само строение не выглядело так, будто в нем был пожар. Я поддался мимолетному порыву и провел по бревну рукой. Шершавая поверхность оставила черные следы на моих пальцах, которые я сразу захотел вытереть о свои штаны. Копоть? Я не мог понятьчто же это. Но решил не заострять на этом внимание, понимая, что тем самым я просто стараюсь оттянуть дальнейший осмотр территории.
Дима уже ждал меня возле угла дома. Тропинка, вымощенная мелкими камешками и от того заметная на общем фоне почвы, раздваиваласьодна часть заворачивала за угол, другая же вела прямосквозь огород. Весь участок был огорожен покосившейся изгородью давно уже рассыпавшейся на отдельные, трухлявые доски. Некоторые остались стоять, торча прямиком из земли, словно, как и раньше, продолжая указывать на границы участка. С тыльной стороны участок примыкал к лесу. Своим фонарем я высветил эту сторону, в которой изгородь сохранилась куда лучше всего, но в ней все равно присутствовали прорехинесколько пустых промежутков, самый большой метра на полтора в ширину.
Дима в это время выругался матом. Да так громко, что я чуть не подскочил. Повернувшись к нему, увидел, что же именно привлекло его внимание. Клетка. Ржавая, покосившаяся, металлическая клетка, высотой под два метра.
Клетка была сложена из толстых прутьев, видимо железо было кованным и поэтому смогло выстоять в неравном бою с погодой и временем. В клетке была дверь, которая покосилась и висела криво, повиснув одним углом к земле, из-за чего оставалась приоткрытой.
Я стоял и смотрел на эту клетку заворожено, высвечивая каждый ее прут. Это был словно сюр, но при этомвот же, клетка, она реальна.
Дима указал мне рукой на то, от чего у меня мурашки пробежали по спине. С верхних прутьев свисали две цепи, заканчивающиеся чем-то, напоминавшим оковы. Третья же цепь, покороче, висела вдоль тыльной стороны клетки. Вдруг захотелось бежать. Бежать далеко, бросив всё и всех. Это зрелище заставило бешено колотиться моё сердце, я почувствовал, как мое тело покрыл потлипкий и холодный. Стало страшно.
Дима же начал задавать вопросы о предназначении данной клетки. Он тоже обратил внимание на цепи и тоже пришел к неутешительному, пугающему выводуэта клетка предназначена для содержания в ней человека. В этом выводе я был с ним солидарен.
В голове была чехарда из мыслей, мечущихся, старающихся рационально объяснить увиденное. Дом деревенского главы, а клетка для заключения провинившихся перед жителями деревни? Почему-то это объяснение успокоило меня. Я высказал его вслух, поделившись со своим другом.
По виду Дмитрия, его тоже утешило данное объяснение. Но один факт не укладывался у меня в голове и не получалось никак уложить его в данную теорию. Короткая цепь оканчивалась чем-то, смутно напоминающим кованый ошейник. Как должен был провиниться человек, заточённый в этой клетке, чтобы его буквально распяли этими цепями?
Данные мысли были загнаны на второй план почти моментально, стоило нам услышать сигнал клаксона. Игорь вернулся и звал нас.
Мы быстро отскочили от клетки и ринулись бежать по направлению автомобильного сигнала, резавшего по ушам, разгоняющего тишину деревни. Почти выбежав со двора, я услышал резкий звук, который не должен был раздаться. Не мог раздаться у меня за спиной. Но, тем не менее, я его услышал. Громко и отчетливо. Хлопнула дверь клетки, ударившись металлом о металл. Клетка захлопнулась!
Дима резко повернул свое лицо, и в свете фонаря оно выглядело смертельно бледным, словно вся кровь отхлынула куда-то. Мой друг тоже услышал этот звук. Даже не надо было спрашивать.
Я лишь прикрикнул на него, чтобы он бежал дальше.
Пока мы бежали, освещая свой путь лучами фонарей, судорожно мечущимися то по земле под ногами, то по стенам давно покинутых строений, меня не покидало ощущение того, что чей-то злой взгляд буквально сверлит мой затылок.