Они оба торжественно кивнули и поднялись на ноги, когда глаза Кайлы умоляли их остаться.
- Мама, папа, подождите, они не могут просто остаться?
- Дорогая, я обещаю, что они вернутся в мгновение ока. Доктор Гайвер зайдет к тебе через минуту, дорогая, сиди спокойно, - успокоила ее сладкоголосая медсестра.
Она вывела ее родителей из смотровой и дальше по коридору, закрыв за ними дверь.
Не прошло и тридцати секунд, как он просунул внутрь свою круглую голову со странной гримасой. В нем было что-то, отличающее его от других врачей, которых Кайла видела во время своих обычных осмотров и регулярных визитов в больницу. Он был гораздо более растрепанным и неухоженным. Он был одет в потрепанный белый халат, покрытый грязными пятнами.
Даже его стетоскоп выглядел грязным; поверх некогда белоснежных наушников лежала пластинка оранжевого воска.
- Итак, как вы себя сейчас чувствуете? - спросил доктор Гайвер, его акцент звучал густо и по-немецки.
- Меня тошнит, - уныло ответила Кайла.
- Ну, давай посмотрим, сможем ли мы понять, что не так, хорошо, милая?
Она кивнула головой, и он приблизился к ней, вставляя покрытый коркой и липкий стетоскоп в его волосатые уши. Он нежно провел им по ее сердцу и слушал, как он быстро колотится. Его брови, казалось, были в замешательстве, когда они сошлись вместе. Он опустил барабан с ее груди и снова посмотрел на нее.
- Может быть, если бы ты не убивала свою сестру, тебе было бы намного лучше, - объяснил он, в то время как его акцент выдавал еще более ломаную разновидность английского.
Покалывающий позвоночник ужас заставил ее подняться с больничной койки, ее глаза наполнились шоком. Откуда он знает? Это невозможно!вопил ее разум.
Доктор Гайвер быстро обхватил обеими большими грязными руками ее крошечную шею и начал душить ее с угрожающим выражением на лице.
Яркий ослепительный свет начал проникать сквозь ее теперь закрытые глаза. Воздух выходил из ее тела, покидал свободно и быстро, не оглядываясь. Сквозь белое мистическое освещение начала постепенно проступать другая картина.
Она также почувствовала дополнительное сокрушительное давление по всему ее телу, а не только там, где доктор Гайвер держал свои руки.
Когда свет начал мерцать, реальная картина, наконец, стала пугающе яркой. Она снова столкнулась с жутким режущим взглядом Хершела, поддавшись извращению, которого он так страстно желал, наблюдая, как жирное тело Мейбл извивается вокруг нее. На этот раз она наверняка очнулась ошеломленной, обманутой во время сна, оставив один кошмар, чтобы войти в еще более ужасающий. Запас воздуха внутри ее туловища с каждой секундой становился все более ценным товаром.
Малиновый цвет покрыл скользкую спину змеи, когда она усилила сокрушительную хватку тисков на ее крошечном теле. Зрение Кайлы затуманилось из-за трескающихся кровеносных сосудов в ее глазах. Она чувствовала, как они по отдельности разрываются один за другим. Ей хотелось закричать, но это было уже невозможно. Последнее, что она увидела, была желтозубая улыбка Хершела, произносящая последние слова, которые она услышит:
- Я скрестил пальцы.
ПОДРОСТКОВЫЙ ТРЕПЕТ
Неловкая тревога была слишком заметна с тех пор, как внезапно возникли разговоры об их будущем. Джесси встречалась с Ноа с седьмого класса. Возможно, они не были самой популярной парой в Бенд-Брук-Хай, но были, безусловно, самой крепкой парочкой. Никто больше не встречался серьезно и не казался такой живописной парой.
О, Ноа, что мы будем делать? - удивилась она про себя. Ее пальцы нежно провели по их старой фотографии в "Венди". Снимок был сделан всего через несколько дней после их первой встречи. Я буду скучать по этой дурацкой улыбке...
Ноа и Джесси оба были артистичны по-разному, но похожи в том смысле, что ими двигало непоколебимое стремление. У них были общие интересы, пронизанные страстью. Джесси экспериментировала с эффектами макияжа с детства, и все ее любопытство действительно было связано с Хэллоуином. Ее страсть к ужасам культивировалась с юных лет. В то время как ее сверстники придумывали новые способы выглядеть мило, она размышляла об обратном: как ужаснуть всех, с кем она вступала в контакт.
Страшные убийцы, медленно убивающие своих жертв, и существа, мутирующие в пузырящихся чудовищ, никогда ее не пугали. Она всегда понимала, что это не по-настоящему, но все же сдерживала свое недоверие настолько, чтобы погрузиться в странный, но в то же время удивительный мир ужаса.
Что завораживало ее даже больше, чем наблюдение за мерзкими убийствами и монстрами, пронизывающих до костей, было то, как они это делали. Как Боб Боттин сделал монстров в фильме "Нечто" или оборотней в фильме "Вой" так убедительно? Если бы она могла поразмыслить над кем-то в сфере ужасов, то это были бы Боб Боттин или Том Савини. Работа Тома была феноменальной и растянута на десятилетия с умопомрачительной последовательностью. Будь то сцены убийств в фильме "Незнакомец", или странное озерное чудовище, похожее на сгусток крови, в фильме "Калейдоскоп ужасов 2", или шедевральное создание своего собственного взрывающегося черепа в "Маньяке"любой истинный поклонник, изучающий кинематографическое насилие, знает, что лучше Тома Савини нет никого. Вот почему ровно через два года она отправится в Монессен, штат Пенсильвания, на некоторое время, чтобы посещать школу спецэффектов Тома.
Какого черта еще кому-то могло понадобиться ехать в место под названием Монессен? Она мечтала об этом в течение многих лет, представляя свое быстрое развитие.
Переходя от своей собственной развлекательной, но любительской работы, благодаря которой она стала известна, и становясь, как мы надеемся, специалистом на съемках следующего великого слэшера.
Она сама сняла несколько короткометражных фильмов с друзьями, которые были довольно необычными. Один назывался "Черное дерьмо" и был о бегуне трусцой, который наткнулся на бездомного бродягу, живущего в хижине в лесу. С него капала какая-то черная слизистая форма жизни, которую он, как и следовало ожидать, затем перенес на бегуна. Сам процесс съемок "Черного дерьма" был более чем приятнымдля нее это был рай. Для этого потребовалось много кукурузного крахмала, терпения и черного пищевого красителя (который был на удивление дорогим!) Если бы только ей могли заплатить за это...
Джесси была ракетой смерти, подпитываемой энтузиазмом. Она родилась готовой испачкать свои ноги кукурузным сиропом, поддельными внутренностями и густой дымящейся рвотой. Она была создана для того, чтобы умертвить и развеять неразвитую, уязвимую психику детей, которые смотрят фильмы, которые им не следует смотреть перед сном.
Совершенно в явном контрасте с ее неистовыми взглядами был ее партнер. Ноа, сам будучи художником, никогда не увлекался ужасaми или винтажными спецэффектами, которые пленили Джесси. Он был любителем театра, который вылепил из него следующего Дэниела Дэя Льюиса, но, вероятно, был намного ближе к следующему Джеффу Дэниелсу. Что было бы потрясающе для большинства людей, но по иронии судьбы только не для Ноа. Он был уверенпо крайней мере, действительно верилв своей собственной чуши, которая в некотором роде привлекала Джесси.
Она ненавидела театр и особенно мюзиклы; слушать мюзикл было все равно, что слушать скрежет гвоздя по классной доске. Но это был творческий выход Ноа. Она всегда подталкивала его и поддерживала, несмотря на их противоположные интересы.
Предположительно, у него была потенциальная возможность обучения в театре Ли Страсбурга и Институте кино в Нью-Йорке. Это было бы отличное место для него, чтобы развиваться и оттачивать свое мастерство, а также дать ему высокую вероятность найти работу немедленно после окончания учебы.
Нью-Йорк и Пенсильвания были не так уж далеко друг от друга, но Джесси хорошо знала, как обычно складываются подобные ситуации. Люди ходят в разные школы, создают группы, общаются с другими представителями противоположного пола и бум! Ты разлюбил человека так же быстро, как и влюбился в него. В ее глазах это было вполне естественно; люди хотят быть с партнером, с которым могут быть рядом, особенно молодые люди.