Каждый раз мы жаждем новых тем. Мы хотим, чтобы они достигли еще более неудобного уровня с новыми разворачивающимися главами извращений.
Как и любой нормальный чистокровный американец, он хотел неожиданностей. Он хотел, чтобы острая проникающая мысль глубоко проникла в его нижнюю губу, полностью пронзив ее. Он был рыбой, попавшей на крючок рыболова, которой суждено было смотаться обратно, прежде чем ее выпустят, только чтобы повторить тот же процесс в ближайшем будущем. Он хотел безумия. Но это должно быть органическое безумие, а не насильственное - такое, по отношению к которому общество ведет себя так, как будто мы еще не хотим видеть; втайне они умоляют о большем. Главное отличие заключалось в том, что шоу, которым он был, никогда не выйдет в эфир. Оно будет существовать так же долго, как и он. Его путь был основан на крайней осторожности.
Фраза "в жизни нужно попробовать все" была еще более применима, когда дело касалось отнятия жизни. Дети были не совсем легким товаром... может быть, на Филиппинах или в Гондурасе они были легкой добычей, но он жил в Америке. Такого рода секретные дела, которые он проворачивал, если бы их раскрыли, привели бы его к казни, если не государством, то его узниками. Ему потребовались месяцы и годы, чтобы осуществлять похищения, оставаясь нераскрытым. Он не мог вынести, чтобы все его триумфы были похожи друг на друга.
Поскольку он мог сделать это сам, это сильно ограничивало его возможности в отношении подходов, которые он потенциально мог бы рассмотреть. Ему приходилось проявлять больше изобретательности с каждым новым убийством, иначе он был бы обречен на обыденное повторяющееся прогрессирование. Об этом он начал думать задолго до того, как увидел близнецов. Он уже обдумал множество идей, и теперь его мысли еще больше отклонялись от левого поля.
Он приобрел довольно угрюмого африканского скального питона по имени Мейбл у дилера на выставке рептилий в Брейнтри, штат Массачусетс. Дилер приложил много усилий, чтобы купить егo, но был честен в сложившейся ситуации. По-видимому, змея становилась все более агрессивной, и ее недавно возникшая проблема с отношением, в свою очередь, привела к удушью семейной собаки.
Он растил ее с тех пор, как она могла поместиться в его ладони, и теперь она была почти восемь футов в длину и пугающе агрессивна. У дилера были дети, и он боялся, что ее дальнейшее содержание может создать достаточно высокий риск. У Хершела тоже скоро будут дети, но для его целей фактор риска рассматривался в благоприятном свете.
Ужасность ситуации говорила ему о многом. Переполненный энтузиазмом после известия о кончине собаки, он согласился забрать змею из рук дилера. Сделка показалась продавцу немного странной, но в то же время он был просто счастлив избавиться от смертоносной змеи. Возвращаясь домой с выставки, он не мог не думать об этой конфронтационной рептилии, обернутой вокруг тела человека, которая потенциально была больше. Он облизнул дрожащие губы, сгорая от нетерпения, слушая, как змея ползает в контейнере позади него.
Когда он закончил предаваться воспоминаниям, его сознание вернулось в настоящее, и теперь на заднем сиденье шумели близнецы. Они задавали много вопросов по дороге на встречу со своими родителями. Вероятно, потому, что они начали понимать, что это не то, куда они направляются. Они жили в городе, где дома действительно стояли друг на друге, но теперь в поле их зрения была только зелень.
Без сомнения, они запомнили маршрут до торгового центра из своих бесчисленных поездок туда, но куда бы ни вез их этот "полицейский", местность была чужой и неузнаваемой. Их окружали высокие деревья, заставляя девочек чувствовать себя еще более клаустрофобно, но они ничего не могли сделать, кроме как нервно ждать и смотреть, куда они направляются.
Хершел въехал на свою обширную территорию, которая была окружена жуткой изоляцией, которую можно было бы ожидать от производства Винсента Прайса. Он проехал мимо дома, ближе к границе обширной недвижимости. Они с Мэдлин могли позволить себе это привлекательное поместье, потому что оба были необычайно трудолюбивыми работниками. У них был менталитет старой школыпросто делай свое дело и не жалуйся, которого человечеству почти единодушно не хватало в наши дни. Было совершенно очевидно, что пронзительно-жалобные гимны самозванцев вызывали у него отвращение.
Их одинокие поздние ночи и обильные часы отупляющей сверхурочной работы заверяли, что с общей зарплатой их семье будут предоставлены самые редкие предметы роскоши. Престиж, на отсутствие которого многие жаловались, но ничего не делали, чтобы получить его. Омут очарования и снисхождения, в котором требовались неустанные усилия и сила воли, чтобы продолжать оставаться на плаву. Настолько, что часто они оказывались слишком уставшими, чтобы наслаждаться чем-либо из этого, но это не имело значения; это было просто то, кем они были.
Когда Мэдлин умерла, жизнь должна была стать более напряженной. У нее была приличная зарплата, так что вполне естественно, что он стал более ограниченным финансово, чем в дни своей славы. К счастью для Хершела, его жена оформила солидную страховку, которую он смог получить. И теперь, точно так же как щелчок двумя пальцами (или перелом дюжины костей и разрушение тела), деньги больше не будут объектом для Хершела, пока он не встретит свою собственную кончину.
Зловещее благословение дьявола изменило ментальную траекторию Хершела, заставив его вернуться к размышлениям о порочности, которые всегда преследовали его. Ни один из стрессов в его жизни не был финансовым, все они были психическими.
Все они зависели от безвременной смерти его второй половинки и одинокого отцовства трех девочек, которых они создали вместе. Это и, конечно же, демоны...
У Хершела всегда были эти отвратительные позывы, с тех пор как он узнал о сексе. На самом деле, всякий раз, когда он действительно думал о своих ранних годах, он специально вспоминал, что знал о сексе еще до того, как ему о нем рассказали.
Он так и не смог понять, как появились эти образы - они просто были.
Даже будучи ребенком, он знал, что это кажется странным, и часто размышлял о своем странном происхождении. Был ли он действительно какой-то ненормальной реинкарнацией, запрограммированной извращенным эротическим инстинктом? Разве Бог создает больных для развлечения? В первый раз, когда он попытался поиграть с самим собой, они еще более ярко всплыли в его сознании. Они были с ним всегда, но теперь они действительно расправляли свои крылья.
Он думал о своей соседке, мисс Беккер, у которой была привычка обмазываться маслом и болтаться снаружи, загорая на заднем дворе. Он уже несколько раз бросал на нее быстрый взгляд. Если он стоял на краю ванны, то мог заглянуть в окно ванной и увидеть ее издалека.
Это было его первое чувство возбуждения.
Некоторое время спустя он лежал в своей постели, думая о еще более скудно одетой версии ее. Вокруг нее была жуткая темнота, которая выглядела как дышащая тьма. Небытие, которое окружало ее, создавал ее папаша. Она была единственным, что было видно в этой автопилотируемой фантазии.
Сначала он не был точно уверен, что происходит, любая другая вызванная им самим фантазия или мечта, в которых он оказывался, были в состоянии контроля. Все, что он знал о том, как работает мозг в этом возрасте, говорило ему, что люди контролировали свои фантазии; их фантазии не контролировали их...
Когда зловещий, черный как смоль фон начал беспорядочно светиться, поначалу это его встревожило. Но со временем, чем больше это раскрывалось, тем больше он наслаждался этим. Это было похоже на то, как будто кто-то фотографировал со вспышкой с помощью лампы высокой интенсивности или включал свет и сразу же выключал его.
Каждый раз, когда это случалось, это позволяло заглянуть в дикость, в замученных детей в его голове. Они были не совсем похожи на него; в то время он не видел ничего подобного.
С ними происходили ужасные вещи; их резали, рвали, пронзали и насиловали. Чем больше он видел, тем сильнее становилась его жажда.
Вскоре его грудастая соседка была стерта из воображения и заменена детьми. То, что раньше было мерцанием на заднем плане, простым взглядом на то, что было скрыто, теперь стало доминирующей нормой. Теперь он мог видеть все, все время. Хершел полностью включил свет, и как только этот переключатель был включен, его уже нельзя было выключить.