Роксана достала этюдник.
Машины и асфальтированную дорогу рисовать не хотелось. А вот мост через Сену был весьма живописен. Вечер, река, нужный свет, вдохновениевсе это было. Только картина получалась пустой, как открыткабез чувств и эмоций. Как будто проклятие преследовало ее. Картины утрачивали свою живость и естественность, становясь картинками с постеров, которые вряд ли можно было бы назвать произведением искусства.
Следующие километры были в тягость. Уже не поражала природа. В Лувесьене Роксана почти не останавливалась у акведука, не восхищалась церковью святого Мартина, усадьбой мадам Дюбарри. Да и вообще больше не видела смысла пребывания в провинции.
Вечером, орошая дневник слезами, она писала:
«Есть ли смысл в моей жизни, если я ничего не могу? Не могу сидеть на нелюбимой работе, но и любимой заняться тоже. Не могу. Как новый девиз новой жизни. Хотя почему новой? Я ведь только и делаю то, что не успела в старой. У меня нет новых мечтаний, только те, что остались еще с детства. Я застряла в моем детском представлении о мире и в совершенно взрослой и чужой реальности».
Франция славится своими винами, сыром и шоколадом. Вино не оставило похмелья, чему Роксана очень порадовалась, доев сыр с шоколадом. Быстро смахнув на газету следы вчерашнего кутежа, женщина оделась. Постояла перед зеркалом, отмечая изменения за пятнадцать летне самое веселое занятие. Немного обвисла кожа на шее, глаза потускнели, став не голубого, а, скорее, сероватого оттенка. Светло-русые волосы (с невнятным рыжеватым отливом) выгорели в Египте, став цвета соломы. Нос все также остался вздернутым, что немного утешало. «Держи нос всегда по ветру», говорил Сайрус.
«Надо внести в список Италию, почтить родину учителя», подумала Роксана, прикрывая дверь. Сегодня она снова едет в Версаль!
В вагоне она опять столкнулась с «Козлиной бородкой». Независимо хмыкнув, женщина снова отвернулась к окну.
Pardon. Excuse-moi, jai eu tortмямлил он, силясь привлечь вниманиеBon, ça va! разозлился мужчина и отошел.
Наконец-то, вздохнула Роксана.
Она его почти не понимала, а снова унижаться при нем не хотелось. Было стыдно за испорченную шляпу, а точнее, даже котелок. Хотя теперь точно просто шляпа.
Запутавшись в своих размышлениях, Роксана вышла из вагона. Светило солнце, пели птицы, у ворот Версаля собралась толпа народу. Роксана оказалась в самом хвосте.
Чтоб тебя, хлыщ, ворчала она.
Как говорится, только вспомни: легко протиснувшись возле толстой тетки в лосинах, явно из России, активно размахивающей парочки итальянцев и грустного старика-немца в очках, «Козлиная бородка» нырнул в ворота Версаля.
Гусиный помет, добавила толстая тетка.
Роксане женщина сразу понравилась. Как хорошо найти людей, которые тебя понимают. Заметив к своей персоне интерес, тетка, раздвигая всех локтями, двинулась к ней.
Вы русская, сходу констатировала она.
Так заметно?
У вас футболка с Чебурашкой.
Ах да, смутилась женщина, нервно одергивая футболку. Теперь она чувствовала себя крайне глупо. Утром Роксана особо не приглядывалась к рисункуфутболка была подарком бывших коллег на восьмое марта. И как я засунула это лопоухое чудо в сумку, сетовала она, еще больше краснея.
Да ладно, не смущайтесь, тетка добродушно толкнула ее в плечо. Замашки у нее были типично мужские. Не только же лягушатникам хвастаться своими символами, и нам есть, чё показать. Я вот, например, ткнула она рукой себя в грудь, ношу футболку с российским флагом. Пусть знают наших, добавила важно, раздуваясь от собственного патриотизма.
Потихоньку толпа рассасывалась. Тетка представилась Людмилой Леонидовнойровно так и не на йоту меньше.
Ой, Оксанка, достали эти французишки со своей Как тебе сказать?.. Людмила Леонидовна помолчала, продумывая слова. За пятнадцать минут она уже успела ухватиться за руку Роксаны и признать ее чуть ли не лучшей подругой. Вот я по-французски не бельмеса, а по-английски говорю. Только не хотят они со мной по-английски, как от лимона морщатся. Тоже мне, пуп Вселенной. Я им: «Уич из зэ уэй ту Шато Венсен?» А они чуть ли у виска не крутят. Я этот Шато Венсен потом полчаса искала, пока к русским не обратилась.
Роксана слушала и про себя смеялась: с таким произношением не только француз крутить у виска будет. Но молчала, поддакивая бравому патриотизму Людмилы Леонидовны. Интересно, а дома она носит футболки с флагом или этот патриотизм проявляется исключительно за границей?
А рестораны у них? Борща негде заказать. Какие-то перемолотые в кашу супы, куча зелени. Я ж не корова, чтобы это есть, искренне возмутилась собеседница, помахивая рукой.
Вы зайдите в La Cantine Russeтам говорят русские блюда, пыталась вклиниться Роксана.
Но тетка Люда вошла в раж. Иностранцы уже косились и старались держаться подальше от тяжелой сумки, которой размахивала «истинная патриотка».
А люди! Вот вы видели красивых французов? Сразу видно, что в Европе сжигали ведьм! А их пошлость! Я их хоть и не понимаю, но пошлые смешки слышу! она погрозила куда-то толстым пальцем. Людмилу Леонидовну понесло, теперь за ней не угнаться даже RER. Хорошо, что рядом не было ни одного русскоговорящего иностранца, потому что после французов тетка Люда переключилась на англичан:
Такие чопорные! А лицакак маски, даже не понять чё думают. Чё ни спроси, все носы морщат, прям как эти французы при английском. Я одной дала попробовать икру, с России привезлабуржуям показать, что и мы не лыком сшиты. Что мне стоило её провезти, заговорщически подмигнула она. А она представляешь, чё заявляет?!
Что? удрученно спросила Роксана, уже понимая, что Версалем ей насладиться не дадут.
«Фиш эгс», она говорит. Сама она вобла сушеная.
Она сказала: рыбьи яйца, поправила Роксана, подгадывая момент, чтобы незаметно уйти.
Но цербер тетя Люда держала крепко.
Знаю, что рыбьи. А онавобла сушеная!
Entschuldigen Sieизвинился бедный старичок немец, который случайно встал на их пути.
Теперь Людмила Леонидовна тяжелым танком проходила уже по немцам, а там уже и американцам, и китайцам досталась. Обошла стороной только японцев:
Хороший народ, хоть и узкоглазые. Добротную технику делают. Вот у меня пылесос, «Томас», сколько лет служит, не ломается.
«Thomas» немецкая компания, возразила уже красная Роксана. Иностранцы хоть русский не понимали, но негативный посыл в свой адрес улавливали.
Тетка сменила гнев на милость.
Хоть что-то эти ироды проклятые делать умеют.
Так она и бухтела, прогуливаясь с Роксаной по аллеям, слушая про короля Людовика XIV, по которому тоже не преминула пройтись:
Лучше бы мне деньги отдал, чем такие дворцы отгрохивать.
Замолчала она только в зеркальном заледаже ее поразила красота. Роксана, наконец, разжала пальцы «подруги» и гуляла сама. Больше всего ей нравился потолок, картины изображающие войну и мир. Юноши в кирасах и совсем невинные дети-херувимы.
От созерцания ее прервал истошный вопль.
Оксаночка! Вечером будет концерт, мы ведь пойдем на концерт?!
Не концерт, а постановка оперы «Артаксеркс» Винчи в Версале, поправил на чистейшем русском дедушка-немец. И когда вы так уничижительно поносите другие нации, задумайтесь о том, каково слушать ваш псевдопатриотизм на таком ломаном русском, как будто это не ваш родной язык. И еще, поднятой рукой он остановил все возражения уже пунцовой тетки. Перед тем, как обвинять кого-то в пошлости, посмотрите на себя. Только вы пришли сегодня в королевскую резиденцию в обтягивающих лосинах, а не англичане, немцы или, скажем, французы.
Будто сдувшись, Людмила Леонидовна (впрочем, по манерам дальше тетки Люды она не доросла) вышла.
Вы извините нас, Роксане было стыдно, хотя и не она произносила эти слова.
Немец посмотрел на нее сквозь очки, чуть прищурившись.
Как вы находите убранство зеркальной галереи?
Гюстав оказался очень интересным собеседником. Он был из обрусевших немцев. Долгое время жил в России. Он обожал ее культуру, а особенноеду.
Роксана, вы когда-нибудь ели пироги прямо из русской печки? Как «нет»?! Скажу я вам, вы очень многое упустили в жизни.