Холодные воды залива мягко покачивали нас под безлунным небом. Я зажег лишь пару маленьких светильников. Уютно. За бортом «Протеуса» – толпа, сумятица, бешеный темп жизни в городах, на земле, и функционально-метафизическую отдаленность от всего этого могли обеспечить всего несколько метров воды. Мы с огромной легкостью повсюду изменяли ландшафт, но океан всегда казался неизменным, и я полагал, что мы пропитывались каким-то чувством безвременья, когда оставались с ним один на один. Может быть, это одна из причин, по которым я так много времени проводил в океане.
– Вы впервые принимаете меня здесь, на борту, – сказал он. – Удобно. Весьма.
– Спасибо. Сливки? Сахар?
– Да. И то, и другое.
Мы уселись с дымящимися кружками, и я спросил:
– Ну, так что у вас?
– Одно обстоятельство, родившее две проблемы, – ответил он. – Одна из них такого рода, что выходит за пределы моей компетенции. Другая – нет. Я скажу, что это абсолютно уникальная ситуация и, соответственно, требует специалиста высокой квалификации.
– Я вообще не являюсь специалистом по чему-нибудь. Разве что – специалистом по выживанию.
Он неожиданно поднял глаза и уставился на меня.
– Я всегда предполагал, что вы ужасно много знаете о компьютерах, – заметил он.
Я смотрел вдаль. Это был удар ниже пояса. Я никогда не обнаруживал себя перед Доном как авторитет в этой области, и между нами всегда существовал неписанный договор о том, что мои методы работы, обстоятельства и личность находятся вне обсуждения. С другой стороны, ему должно было быть ясно, что мои познания этих систем обширны и глубоки. И все-таки мне не нравилось обсуждать это. Итак, я ринулся обороняться.
– Компьютерных мальчиков сейчас – на гривенник дюжина, – сказал я. – Возможно, в ваши времена было иначе, но сейчас начинают обучать компьютерным премудростям с подросткового возраста, с первого года в школе. Так же, как и любой представитель моего поколения.
– Вы знаете, что я имел в виду не это, – пояснил он, – или вы не знакомы со мной достаточно давно для того, чтобы доверять мне несколько больше, чем сейчас? Это весьма близко касается характера предстоящей вам работы. Вот и все.
Я кивнул. Реакция по самой своей природе не самая подходящая, и я вложил немало эмоций в ее проявление. Итак…
– Ладно, я знаю об этом побольше подростка-школьника, – согласился я.
– Спасибо. Возможно, в этой точке мы и расходимся, – он отпил кофе. – Моя собственная подготовка – закон и учет, затем – армейская, военная разведывательная, затем – штатская служба в разведке. Затем я занялся моим сегодняшним бизнесом. Тот технический персонал, в котором я нуждался, я подбирал на время – одного здесь, другого там. Я многое знаю о том, как оно это делает. Я не понимаю всего, как они устроены во всех деталях, так что я хочу, чтобы вы начали сначала, с азов и объяснили мне все настолько, насколько сможете. Мне необходимо основательно подготовленное обозрение, и если вы сумеете обеспечить его, я одновременно пойму, насколько вы подходите для этой работы. Вы можете начать рассказ с того, как работали первые космические роботы – например, рассказать о тех, что использовались на Венере.
– Это не компьютеры, – сказал я, – и что до венерианских, то это даже и не роботы. Они – машины с телеуправлением, манипуляторы.
– А в чем отличие?
– Робот – это машина, которая производит определенные действия в соответствии с инструкциями, заложенными в программу. Телеуправляемый же механизм – раб оператора, осуществляющего дистанционное управление. Он действует только в тесном контакте с оператором. В зависимости от того, насколько вы умелы и опытны, связь может быть аудиовизуальной, осязательной, даже обонятельной.