Все вернулись к работе. Кирилл сделал несколько звонков с разбитого телефона и, сев обратно, продолжил тарабанить по клавиатуре.
Мы с Гришей взяли ещё два интервью у семей подтверждённых жертв. Узнать историю мальчика из оврага и его матери было наиболее интересно. Отец семейства бил себя в грудь, доказывая свою исключительность и безмерную любовь к сыну, вот только он, видимо, позабыл, что поздно махать кулаками, когда драка закончилась. Пытаясь обелить себя, только сильнее закопал.
Мы не стали церемониться с ним, написали как есть. То, что они с женой не планировали сына и после его рождения долго не могли согласовать, с кем он будет жить, в итоге жена узнала об измене мужа и забрала ребёнка к себе, но не из-за большой любви, а из желчной мести. Даже по имени его почти не называли, ни тот, ни другой родитель. А звали мальчика Родион. Мать и отец били ребёнка, первая из-за обиды на мужа, а второй из-за ненавистной обузы, которая мешала ему веселиться и наслаждаться свободой. Подключив мнения друзей и родственников, которые за словом в карман не лезли, мы написали разгромную статью. Правда, на вопрос о том, где же были ОНИ, когда ребёнок получал тумаки, те поспешно искали оправдание.
Сегодня мы с папой договорились съездить в магазин за новой плитой, потому что моя окончательно сгорела. Когда я вышла на улицу, меня окутал холод, погода была довольно мерзкая, холодный ветер сушил глаза и обжигал кожу. Машина остановилась на обочине, кратко оповестила звуком клаксона о своём прибытии.
Привет, услышала я, только открыв дверь.
Привет, я успела сесть и поправить пуховик, когда ответила.
Мы сначала заедем к Славе. Завезу кое-какие документы, и поедем дальше. Всё равно по пути.
Хорошо-хорошо. Можешь долго не объяснять.
Папа осмотрелся по сторонам и выехал на дорогу. До дома Славы мы болтали о всякой ерунде. Я рассказала о своей практике, чем занимаемся с Гришей и немного поведала об Игнате. Папа опять попытался намекнуть на его финансовое состояние, но я быстро это пресекла.
Ни разу ведь не бывала у Славы? спросил папа, останавливая машину во дворе многоэтажного дома.
Нет, ответила я, осмотрев дом.
Вот это окно.
Первый этаж? Странно. Я думала выше. Чем больше денег у человека, тем выше он берёт жильё.
Он тут с самого начала времён. В этой квартире его родители жили.
Понятно.
Папа выскочил из машины и скрылся за дверью подъезда. Буквально через пару минут он появился вновь в поле зрения. Вернувшись на дорогу, я начала разговор:
А почему Слава не на работе? Он же обычно часов до восьми всегда сидит, по твоим рассказам.
Он последние несколько дней уходит пораньше. С сыном время проводит.
Что-то случилось? спросила я, повернувшись к папе.
Хм. Пашу как бы сказать оклеветали. Вызывали на допрос как подозреваемого впапа осёкся, посмотрел на меня и продолжил. Девушку, помнишь, по новостям показывали, в канаве на окраине города нашли? В июне это было.
Да, помню.
И вот его эта девушка вроде как опознала. Но Слава нанял адвоката, который доказал, что это был не Паша. ДНК его нет, свидетелей нет, ничего нет. Только показания девушки, которая больше полугода пролежала в коме, и Бог знает, как повредился её мозг.
Тот подозреваемый, которого отпустили, оказывается, Паша! Из-за него Алёна покончила с собой.
А фото не было никаких? Эта девушка говорила, что один делал, а другой снимал всё.
Нет. Телефон чист. А ты откуда знаешь про фото?
Мы брали интервью у неё, ответила я, вернув взгляд на дорогу.
Ох, доченька, ты как? Я слышал, она умерла в больнице.
Да, я нормально, отмахнулась я, медленно уходя в свои мысли.
Выбрали плиту, и папа довёз меня до дома, помог с установкой и, выпив чая, уехал. Я же в свою очередь принялась сверять информацию. Проверила, когда у Паши день рождения, и когда нашли девушку. Сошлось! И фраза, которую Алёна не поняла, «Лучший подарок!», означает подарок Остапа на день рождения Паши. Вот только я не увидела между ними никакой связи. Разные люди, абсолютно. Увлечения различны, круг общения разный, и даже в социальных сетях они не добавлены друг у друга. Ни на одной фотографии они не появлялись вместе. Как же так? Откуда они узнали друг друга? Как сошлись в интересах?
***
Прошла мучительная неделя. С Гришей брали интервью у друзей парня и девушки, которых нашли в квартире. Сначала было максимально скучно, все говорили о том, какими хорошими, добрыми и суперпозитивными они были, и ничего компрометирующего. Какие вопросы мы ни задавали, как ни пытались вывести на разговор о неприглядной части их жизней, ничего не вышло.
Но небольшую радость я всё же получила, когда их друзья показывали фото парочки с различных праздников и совместного отдыха, они предстали передо мной истерзанными, в крови. Воспоминания нахлынули, каждое действие я прогоняла в голове снова и снова, как оседлала парня, рассекая его плоть, как я выкачивала кровь из его девушки, которая была полностью ею покрыта, и вздымающаяся грудная клетка иногда подёргивалась. В какой-то момент я даже отлучилась в уборную для разрядки, было сложно скрывать своё глубокое дыхание и лоб, покрывающийся испариной.
Они сразу поняли, что ты новичок, заявил Гриша, когда мы закончили интервью.
Как?
Тебе стало дурно от разговоров о смерти этой пары. Ты выглядела болезненно.
Думаю, это пройдёт, с небольшой улыбкой отозвалась я.
Ты научишься это скрывать, заключил Гриша, и мы сели в машину.
Попутно я тщательно отслеживала местонахождение Славы. Ещё буквально пару дней он уезжал с работы домой около четырёх часов дня, потом снова стал задерживаться. По социальной сети Паши я смотрела, находится ли он дома по вечерам. Очень редко выходил на улицу, только днём и буквально на три или пять часов. Остальное время проводит дома. Я решила для себя, сегодня после структурирования статьи, над которой мы с Гришей работаем, я отправлюсь к Славе домой. Возьму инструменты, выключу телефон и поеду. В зависимости от хода разговора будет решаться судьба Паши, если он подтвердит, что вторым мучителем был он, то смерть неизбежна, если ему удастся убедить меня в своей невиновности, то я уйду.
В последнее время мне проще справляться с жаждой. Постоянно находясь в окружении родственников и друзей своих жертв, я окунаюсь снова в моменты убийств, насыщаюсь и спокойно уезжаю домой.
Закончив работу, я собрала всё необходимое, плюсом надела маску, закрывающую нижнюю часть лица, которую временно спустила на подбородок. Выдохнула перед выходом из дома и отправилась в путь. Когда дом вырос передо мной, сердце прибавило ходу, ладони вспотели. Подойдя к окну, я прислушалась, было тихо. Изредка мелькал свет от монитора или телевизора, понять было сложно.
Встав под дверью, несколько раз выдохнула, приготовила нож и электрошокер, моё новое приобретение, если жертва вдруг окажется сильнее меня. Не снимая перчаток, я постучала в дверь. Она открылась только на третью попытку достучаться. Паша выглядел удивленным и взъерошенным, умывался он, скорее всего, несколько дней тому назад.
Привет! воскликнул он.
Привет, максимально приветливо сказала я. Извини, неожиданно. Твой папа отправил меня забрать кое-какие документы.
Он мне ничего не сказал.
Это срочно. Не успел, забегался, видимо. Покажешь, где кабинет его? Он всё объяснил, где документы лежат, в какой папке.
Да, проходи, поспешно отозвался Паша, впуская меня.
Зайдя в кабинет, я осмотрелась, подошла к столу, для вида переложила несколько папок. Паша находился рядом, буквально в паре шагов.
Как дела у тебя? спросила я, мельком глянув на его лицо.
Нормально, кротко ответил он, убрав руки в карманы.
Слышала, тебя в полиции допрашивали.
Паша побледнел, нервно сглотнул, глаза принялись бегать.
Да, почти шёпотом ответил он. Там ошиблись, ничего не предъявили.
Я у неё интервью брала. У той, которая опознала тебя, я опять подвинула несколько папок.
Понятно.
У её подруги день рождения был. Она рассказала, что двое парней было. Одного, кстати, убили, в парке нашли. Видел, наверно, в новостях, я сделала паузу, взяла случайную папку и подняла вверх. Нашла!