Не будем испытывать нервы читателей дальнейшими подробностями, скажем только, что рука Бизанкура, окропившего наспех сделанный алтарь кровью невинного и некрещеного ребенка, не дрогнула. Также тверда она была, когда чертила пентаграмму на полу кельи, зажигала свечи по ее углам. Чудовищное беззаконие, творившееся под сводами папского дворца, совершаемое с попустительства его святейшества, свершилось. Осталось прочитать сам текст. И тихий монотонный голос Жан-Жака вознесся к сводам:
Пэр Адонаи Элохейну, Адонаи Ешова, Адонаи Собош, Ха-Маком, Мэтратон Он Агла Адонаи Мэшон, вербут пушоникум, мистериум Саламандер, сонвэнтус сулхорум, антра гноморум, демония коэли Гад Алмоусун Гибор, Ишоя, Евам Зарианатмик, вени, вени, вениас, Бельфегор!
Заколебалось пламя свечей по углам пентаграммы, затрепетали тени на стенах, пронесся шепот ветра в тишине кельи, вскрикнул Фернан Пико, чьих сил хватило только на этот предсмертный птичий клекот, и тело его, покрытое стремительно размножившимися за три дня алыми язвами, вытянулось на узкой монашеской постели совершенно неподвижно.
Обманул прохрипел Фернан, и глаза его закатились.
Но глаза Жан-Жака де Бизанкура, внимательно наблюдающие за всем, что происходило, увидели, как пробежала по стене тонкая трещина, как содрогнулась эта стена, а уши уловили глухой, словно за многие мили, удар. Еще один и еще пока наконец огромный молот не появился в разломе с той стороны и в комнате через образовавшийся проход не появилось косматое чудище с хоботом, выглядывающим из зарослей чудовищной бороды.
Бельфегор, прошептал Жан-Жак.
Странно, но он совершенно не был напуган. Вероятно, что-то внутри него помнило, с какой бережностью демоны, приходящие к нему в ночь его рождения, прикасались к нему
Монстр с молотом внезапно раскололся пополам, словно кокосовый орех, и Бизанкур увидел, что отвратительная внешность была лишь оболочкой для совсем другого существаидеально сложенной темнокудрой женщины. Она быстро облизнула полные губы язычком и хрипловато рассмеялась:
Ты шокирован, мой юный девственник? Полно, тебе не к лицу. Фрустрацияудел таких, как этот твой приятель, что валяется здесь в столь плачевном виде. Мы с тобой не такие, правда?
Юноша даже не понял, что она сказала, в его словаре просто не было подобных слов, он, не отрываясь, смотрел на ее грудь. А потом и думать стало некогда. Демоница приблизилась к нему и без лишних прелюдий преподала ему несколько уроков любви, искусной и изощренной, прямо в окружении всех атрибутов, сопутствующих обряду, включая и несчастное убиенное дитя.
Ведь это у тебя впервые, правда? заметила она, вставая и потягиваясь.
Тот кивнул, едва в силах отдышаться.
Этот твой дарнекрещеный малюткабыл особенно лакомым, подмигнула она. И поэтому я тоже угостила тебя вкусненьким.
Затем прошлась по каменному полу кельи безупречными ступнями:
Запомни навсегда, дружочек, сказала она, в то время как он, ошеломленный происходящим, в сладкой истоме лежал на соломенном тюфяке. Не стоит стесняться своих желаний. Их нужно просто удовлетворять. Смотри, как это делается.
И она, танцуя, подошла к распростертому на смертном ложе Фернану Пико.
Он же болен! в ужасе воскликнул Жан-Жак. Более того, он уже мертв!
Да-а?! притворно удивилась демоница и хрипло рассмеялась: А вот мы сейчас проверим
Она без стеснения провела рукой вдоль паха скончавшегося юноши, и Бизанкур, к немалому изумлению и страху своему, увидел, что плоть того восстала. Далее демоница сдернула с Фернана одежду, обнажив покрытое ранками и язвами тело, и под ее руками оно вдруг начало на глазах очищаться и светлеть. После и вовсе началась вакханалия, которую можно было бы назвать и труположеством, если бы Фернан под неистовыми скачками на нем Бельфегора в женском облике не застонал и не пошевелился. Уже через несколько секунд стоны его приобрели совсем другой характер.
Эй, смеясь, позвала демоница Бизанкура. Иди сюда, малыш. Втроем мы славно позабавимся! И не думайте, что монахам таких лакомых кусков не перепадает Да только разве ж они расскажут! А впрочем, отчего же втроем?! Лилит, сестра моя!
«Лилит», вспыхнули в памяти Жан-Жака воспоминания о тех минутах жизни, которые не помнит практически никто из смертных, когда ему было несколько часов от роду, и о тех, которые предшествовали его зачатию.
Какие милашки, низким и чувственным голосом произнесла она. И какие свеженькие
И после действа, перед которым опустят очи стыдливые и которому будут рукоплескать бесстыжие, все четверо решили перекусить и с жадностью набросились на то, что припас Жан-Жак.
Не обманул, с восторгом повторял Пико, алчно удовлетворяя аппетит.
Что так скудно друга-то кормишь, устыдила демоница, дунула на поднос, и там немедленно появились печеная курица, краюха свежего хлеба, сладкий лук и множество других яств. Подкрепляй силы, Фернан, они тебе понадобятся Пойдем-ка, Жан-Жак, пошепчемся, покуда Лилит обучит его некоторым премилым чудачествам.
И демон, вновь приняв облик мохнатого чудища с вытаращенными глазами и хоботом, поманил его к двери и уселся прямо на солому.
Я не знал, что вам и это под силу, прошептал тот, показывая глазами на воскресшего приятеля, с которым в данную минуту Лилит вытворяла такое, что стыдно было бы даже произнести. Его стоны оглашали каменные стены кельи, и они отнюдь не были звуками страдания и боли.
Что ты имеешь в виду? поднял брови демон. Плотские утехи с извращеньями? Какая безделица.
Да нет же! Оживление мертвецов.
А ты полагаешь, он жив? одними губами холодно спросил Бельфегор, и Бизанкур вздрогнул. То, что он лихо шевелится и попискивает, ничего не значит. Даже то, что он домик скоро купит, будучи просто движущейся падалью, и то не имеет значения. И, как говорится, подними челюсть с пола.
Жан-Жак машинально поискал глазами на полу, но Бельфегор хмыкнул и махнул рукой:
Забудь, про челюсть это была шутка Тебе нужен помощник, а вот такое ходячее двуногое как раз то, что нужно. Тупой, исполнительный мертвый. И не заразный.
Оба посмотрели на Фернана. Фернан, закончив с Лилит, сосредоточенно поглощал курицу, вцепившись в птицу обеими руками. Жир капал ему на грудь. Но Лилит с ним еще не закончила. Она слизывала с него этот жир, покуда жажда его желудка вновь не перешла в жажду чресел.
Оголодал, кадаврик, заметил демон. Да, мертвецы много жрут, он еще поперек себя шире станет. И начнет хм любить все, что шевелится. А внешность его мы сейчас слегка поправим.
В мгновение ока тощий Фернан приобрел двойной подбородок, поросший редкой рыжей бороденкой, трясущиеся жирочком бока и живот.
О! Поросеночек! засмеялась Лилит, щекоча его, на что Фернан разразился довольными звуками, весьма напоминавшими похрюкивание.
Ну вот, удовлетворенно заметил Бельфегор. Был Фернан Пико, стал Филипп Вико. Он даже разницы не ощутит. Филипп Вико, эхом пробурчал новоявленный Филипп с набитым ртом, снова принявшись за еду.
Вот-вот, одобрительно сказал демон и понизил голос, обращаясь к Жан-Жаку: Когда он надоест тебе, просто скажешь ему: «Прах к праху, рассыпься». А через парочку веков он тебе точно надоест, если не раньше Ему обо всем этом знать не обязательно. Пусть думает, что выздоровел. Он будет тебе отличным слугой да к тому же не станет задавать ненужных вопросов. И ты тоже не задавай, а слушай, что тебе отныне надлежит делать. Пребывать в лени и роскоши.
И все? недоумевая, после паузы спросил Жан-Жак.
А что тебе еще? усмехнулся демон праздности.
Он протянул руку и достал из воздуха свитокБизанкур узнал манускрипт, в котором содержался обряд вызова Бельфегора. Только теперь текст в нем стал инымэто был договор. Жан-Жак наскоро пробежал его взглядом Сколько?!
Шестьсот шестьдесят шесть лет жизни? Мне?! прошептал он, не веря. Просто чтобы проводить их в богатстве и безделье?!
Не на каторге же, заметил Бельфегор. Жить в праздности тоже, знаешь ли, надо уметь Ты должен сохранять силу и привлекательность, значит, тебе стоит выбрать и привлекательный возраст, чтобы остановиться на нем и не стариться. Скажем Лет двадцать семь.