Шикарно, одобрительно улыбается Кэтлин.
Сама знаю. Закончив заправлять ее кровать, мы идем ко мне в комнату и приступаем к моей. Мне нравится заправлять кровати. В процессе можно накинуть одеяло и притвориться привидением. Наши комнатыотражения друг друга, отличаются только гобеленами и видом из окна. В замке Брайана из каждого окна есть на что посмотреть. Если честно, весь этот великолепный пейзаж слегка утомляет.
Ултан будет водить трактор, продолжает Кэтлин таким тоном, будто умение управлять трактором делает мужчину особенно привлекательным.
Впрочем, не исключено, что в деревне так оно и есть. Здесь играют по другим правилам.
А у моего будет ДОМ ВОЗЛЕ ДОРОГИ. И еще он будет подбирать брошенных ягнят и вскармливать их у очага. Своими большими голуэйскими руками.
Кажется, я выиграла.
О, Гора такой душка, говорит Кэтлин. А у Ултана будет грива рыжих кудрей.
У Горы вообще вместо волос будет солома. Как у дома с соломенной крышей.
Это так по-голуэйски! Кэтлин явно впечатлена. А Ултан будет гулять по полям, взвалив на плечи теленка вместо теплого шерстяного шарфа.
А Гора ест только репу. И не способен видеть англичан.
Ултан разожжет костер из торфа, который сам принесет с болота. А ПОТОМ соблазнит меня прямо у огня.
Господи.
Знаю, горделиво приосанивается Кэтлин.
Гора умеет летать? Это звучит как вопрос.
Ты перегибаешь палку, Мэдлин. Кажется, ты несерьезно относишься к нашей партии.
Но он использует свое умение, чтобы спасать щенков, свалившихся в выгребную яму. И я не вижу ничего плохого в том, чтобы иметь высокие стандарты, напоминаю я сестре.
Это правда. Хотя порой кажется, что мои стандарты слишком высоки. Я отношусь к парням иначе, чем Кэтлин. Она практически все время находится в состоянии влюбленности. Она влюбляется в фигуру, в плоть, в звучание голоса. Песни о любви для нее полны смысла. Она любит страстно, без оглядки. Пока ей не становится скучно.
Я опускаюсь на пол под сочувственным взглядом гипсовых глаз. Не уверена, что смогу спокойно спать в окружении всех этих лиц. А вот Кэтлин, пожалуй, порадуется зрителям.
Мэдлин? окликает меня она. Ее голос вдруг стал серьезным.
Чего? Я сижу на полу и продолжаю пихать подушки в наволочки. С огромными кроватями под балдахинами есть одна проблемадля них нужна куча подушек.
Разве не было бы ужасно, если бы мы не были родственниками? спрашивает Кэтлин.
Что?
Конечно, это был бы сущий кошмар. В этом случае я бы разом лишилась половины семьи. И мамы, если бы Кэтлин решила оставить ее себе. А она так и сделала бы.
НуКэтлин играет с ниткой, выбившейся из покрывала. Я в том смысле, что ты бы по мне очень скучала, если бы мне пришлось уехать. Будь ты моей лучшей подругой, а не сестрой.
Это правда.
Но ты бы тоже по мне скучала.
Скучала бы, кивает Кэтлин. Но тебе пришлось бы тяжелее. Ты у нас интроверт.
Тут она тоже права. Но мне не понравилось, как это прозвучало. Констатация факта вдруг превратилась в оскорбление. И я спешу заверить сестру:
Как-нибудь пережила бы.
Я в самом деле пережила бы. Как раз благодаря суперспособностям интроверта. Книги, печенье и послеобеденный сон мне в помощь.
Нет, не пережила бы. В голосе Кэтлин ни тени сомнения. За кого она меня принимает?
Ты бы тоже не пережила. Зачахла бы от тоски.
Ултан придумал бы, как меня отвлечь. Мы бы взбивали масло на склоне и сами гнали потин. Сестра улыбается, вся в мечтах о своем выдуманном трактористе.
Вот только нет у тебя никакого Ултана, напоминаю я.
Выходит чуть резче, чем планировалось. Со мной такое часто случается.
Кэтлин улыбается:
Это пока.
И мы продолжаем застилать кровать.
Но, оставшись одна в своей комнате, под укрытием каменных стен, где за окном темнеют молчаливые горы, я вдруг понимаю: мы с Кэтлин, не сговариваясь, решили, что это она уйдет, а я останусь.
Расторопша(очищает печень)
С самого начала замок не уставал нас удивлять. Сюрприз номер один: мы здесь живем. Сюрприз номер два: крепостные стены с бойницами. Нам потребовалось немало времени, чтобы все изучить, а как иначе, если комнат в замке больше, чем пальцев на руках и ногах у двух человек, при условии, что у одного из них семь дополнительных конечностей. Брайан показал нам лишь часть«главные» помещения, так он их назвал. Библиотеку, спальни, ванные комнаты, кухню, голубую каминную, красную каминную, свой кабинет. В том, что касалось обстановки, отец Брайана придерживался традиций, и Брайан решил ничего не менять.
На стене его кабинета красуется герб. А на притолокекое-что похуже. На первый взгляд эта штуковина напоминает маленький сморщенный кулак. Но я почему-то сразу догадалась, что это отрубленная голова. Мне бы испугаться, но вид у нее был донельзя грустный. И эта грусть стала своеобразной глазурью на самом странном кексе, который я когда-либо ела, кексе нашей жизни в замке. Я сказала Кэтлин, что голова, скорее всего, фальшивая. Не могла же она быть настоящей.
По словам Брайана, очень даже могла.
Кэтлин считает, что это круто. И соответствует эстетике замка. Как мечи и рыцарские доспехи, которые мы обнаружили в маленькой комнате позади туалета на первом этаже. Но доспехивсего лишь одежда. А эта высушенная голова когда-то принадлежала живому человеку. Теперь же она торчит над дверью и таращится на нас пустыми глазницами размером с отпечатки больших пальцев. Длинные волосы висят, словно пришитые. Заметив наш интерес, Брайан рассказал, как изготавливали такие головы. Сначала делали надрез на задней стороне шеи, кожу с волосами аккуратно стягивали с черепа и выскабливали жир. Под веки помещали специальные семена, потом накрепко их сшивали, а губы скалывали булавками. Затем заготовку вываривали и сушили на камне, вылепливая черты вручную, пока плоть была еще влажной. Можно было сотворить кого угодно. Мальчика. Девочку. Нечто.
И завершающий штрихприсыпать пеплом.
Где ты достал эту штуковину? спросили мы нашего отчима, который неожиданно оказался коллекционером сушеных голов.
Отец привез из путешествия. Брайан улыбнулся. Говорят, она защищает от врагов. Отрубаешь им головы, высушиваешь и держишь при себе, чтобы их призраки тебе служили.
Он пошевелил пальцами, давая понять, что это всего лишь шутка. Но мне вдруг стало зябко.
Какой-то невеселый обычай, сказала я, представив усталого призрачного раба.
Согласен. Брайан коротко улыбнулся. К счастью, теперь люди таким не занимаются. И головы делают из шкур животных, чтобы продавать туристам.
А кто это был? спросила Кэтлин, глядя на пугающий сувенир так, будто встретила подругу, но никак не может вспомнить ее имя.
Какая-то девушка, пожал плечами Брайан. Я ничего о ней не знаю. Он замолчал, а потом добавил, обращаясь скорее к самому себе: И не уверен, что хочу знать. Меньше знаешькрепче спишь.
Брайан улыбнулся мне, словно рассчитывал, что я его пойму. А я подумала обо всех тех случаях, когда знала слишком много. Обычно благодарить за это стоило Кэтлин. Она делилась со мной секретами людей, которые вряд ли пришли бы в восторг от того, что я лезу в их жизнь. Всякими грязными тайнами. Но здесь все было чисто. Слишком чисто, чтобы это было делом рук одного Брайана.
А кто поддерживает порядок в замке? У нас что, теперь есть слуги? Мне кажется, нужен по меньшей мере один слуга, чтобы здесь все не заросло грязью, спрашиваю я сестру, ковыряя ноготь, побелевшие заусенцы напоминают бородки у самого основания пера, но по мягкости с ними, конечно, не сравнятся.
Прекрати чудить, Мэдди, выразительно смотрит на меня Кэтлин. Слуги будут судачить.
Нет у нас никаких слуг. Иначе они бы встретили нас, выстроившись у центральной лестницы, отвечаю я, представляя, как неловко это было бы.
Если честно, я рада, что у нас нет прислуги, а то пришлось бы целыми днями общаться с чужими людьми. Фу!
Но теперь я заинтригована. Я бы не отказалась пошалить с симпатичным дворецким по имени Хиггинс. Он обучил бы меня науке любви, и я бы использовала ее, чтобы удачно выйти замуж.