- Господи, неужели ты самый надоедливый убийца в истории? - сказал Даррен. - Просто убей меня уже, мать твою.
- Ух ты. Не думал, что тебе так уж хочется умереть, но ладно. Стой спокойно.
Даррен никогда особо не задумывался о смерти. В детстве родители водили его в церковь, но он никогда не был слишком религиозным. Он всегда просто считал, когда ты умираешь - вот и все. Хотя он никогда не думал, что умрет в сорок лет, да еще так внезапно. Никто никогда так не думает. Он всегда считал, что доживет до глубокой старости и умрет с внуками у постели больного. Вместо этого он лежал голый, лицом вниз на холодном, металлическом столе в доме ужасов какого-то сумасшедшего.
Единственное, что его удивляло, так это то, что он не так сильно боялся смерти, как думал. Он ожидал, что по мере приближения этого момента он будет все больше пугаться и нервничать. Он видел старые кадры казни человека на электрическом стуле. Стражам порядка пришлось буквально тащить парня в камеру казни. Осужденный был явно в ужасе. Может быть, все дело в усталости и хаосе последних двадцати четырех часов, которые еще не прошли.
Даррен слегка повернул голову, чтобы видеть Дженни, и глубоко вздохнул. Она продолжала смотреть на него, их глаза встретились. Краем глаза он видел, как Дункан размахивает тесаком. Как раз перед тем, как тесак ударил его по шее, он услышал стук и крики, доносившиеся из другой части дома. Он хотел оглянуться и посмотреть, что это такое, но тесак ударил его по шее и снес голову. Когда голова Даррена упала на пол, в течение нескольких секунд он мог слышать крик Дженни. Он успел в последний раз взглянуть на свой окровавленный обрубок шеи, прежде чем все потемнело.
ГЛАВА 17
Дженни вскрикнула, увидев, как голова ее мужа упала на пол. Дункан положил тесак обратно на стол и тоже повернулся.
- Ты, ублюдок!!! - закричала она. - Я убью тебя!!!
У нее закружилась голова, когда она увидела, как ее брата изувечили, а потом обезглавили ее мужа. На несколько секунд ее зрение затуманилось, а глаза наполнились слезами. Как только все прояснилось, ей захотелось, чтобы он просто убил ее. Сначала они ограбили банк, чтобы получить деньги и жить вместе, как одна семья. Теперь ее семья исчезла. В ее собственном выживании не было никакого смысла.
- Не убьёшь. Кроме того, я - человек слова, - cказал он, подходя к стене, и нажал кнопку, опуская ее на землю.
Она сняла руки с крюка, без колебаний подбежала к его рабочему столу и схватила мясницкий нож. Когда она подняла его, стальная дверь в комнату распахнулась, и в комнату вбежали два мексиканца с пистолетами. Оба опустили оружие и огляделись.
- Какого хуя? - сказал высокий лысый. - Что это за дерьмо?
- Чем могу помочь, джентльмены? - спросил Дункан.
Невысокий мексиканец с растрепанными волосами посмотрел на голову Даррена, лежащую на полу, и его стошнило.
- Это чья-то гребаная голова? - сказал лысый, обходя стол и глядя поверх обезглавленного тела Даррена. - Срань господня.
Дженни стояла в углу позади Вероники. Она нажала кнопку на стене, опуская Веронику на землю. Как только она сняла руки с крюка, Вероника рухнула на пол. Дженни помогла ей подняться, и они отступили в угол. Лысый мужчина с пистолетом посмотрел на другого мексиканца, которого снова вырвало.
Дункан переводил взгляд с одного мужчины на другого.
- По-моему, вы вторглись на чужую территорию, - сказал oн.
- Заткнись нахуй, - наконец сказал лысый. - Полагаю, наши деньги у тебя.
- Деньги? У меня нет ничьих денег, - сказал Дункан. - Тут какая-то ошибка.
- Никто ни хрена не ошибся, - завопил лысый.
Он стоял спиной к Дженни, и она решила рискнуть. Она бросилась на него с тесаком, и яростно замахнулась. Мужчина шевельнулся в последнюю секунду, и она задела его плечо.
- Черт возьми! Ты гребаная сука! - вскрикнул лысый и ударил ее кулаком в лицо. Она выронила тесак и попятилась назад. Он схватил ее руку за наручники и толкнул через стол, наклоняя ее над столом. - Хочешь поиграть грубо, сучка? Ты хочешь играть грубо? - закричал он, расстегивая штаны.
Дженни закричала и попыталась вырваться, но он приставил пистолет к ее затылку и схватил за волосы.
- Не двигайся, чертова сука, - сказал он.
Все еще держа ее за волосы, он вставил пистолет между ее половыми губами. Холодная сталь заставила ее содрогнуться, и она почувствовала, как прицел пистолета царапает внутреннюю часть ее влагалища. Он вставлял-вынимал его в нее, в то время как металлический ствол царапал ее изнутри с каждым движением.
Как будто она и так не была достаточно унижена, ее должен был изнасиловать этот придурок, используя свой пистолет. Это было чертовски больно. Она старалась не кричать, но боль была слишком сильной. Она чувствовала, как разрывается ее влагалище, когда он вставлял и вынимал пистолет.
Он вытащил пистолет и вставил в нее свой член, а другой рукой схватил ее за волосы и прижал пистолет к ее затылку. Его член был маленьким, так что она едва заметила это, не считая толчков. Мужчина крякнул, несколько раз входя-выходя из нее. Дженни всё ещё чувствовала дуло пистолета у себя на затылке.
Впервые взглянув вниз, она поняла, что склонилась над мертвым телом Даррена. Не было даже слов, чтобы описать то, что она чувствовала. Быть изнасилованной на мертвом муже - это не то, что испытывали многие люди. Она хотела сопротивляться, брыкаться, кусаться или кричать, но боялась, что пистолет выстрелит, и этого не случилось. Он кончил в нее, а затем швырнул ее на пол.
Приземлившись, она закрыла лицо руками. Она ненавидела себя за то, что ввязалась в эту историю. Ненавидела себя за то, что позволила Даррену умереть, и ненавидела себя за то, что осквернила его тело таким образом. Несмотря на то, что она никак не могла остановить это, она знала, что все началось с того, что она уговорила Даррена ограбить банк вместе с ней. Если бы она не вынудила их к этому, они бы сейчас сидели в своей дерьмовой квартирке при изнуряющей жаре и ели чипсы.
Тот, что пониже ростом, все время держал Дункана на мушке. Лысый парень подтянул штаны и указал на Дункана.
- Ты, вон там, в углу, с девочками. На пол, все вы, - сказал он.
Дженни отползла в угол и села рядом с Вероникой. Дункан сидел перед ними, а коротышка стоял в нескольких футах от них, направив на них пистолет.
- А где же деньги? - спросил лысый.
- Я же сказал, что у меня нет денег, - сказал Дункан.
- Да, и у тебя здесь есть своя чертова камера пыток, - oн посмотрел на коротышку. - Не спускай с них глаз. Я пойду поищу деньги, - сказал лысый, выходя из комнаты.
Дженни старалась не шевелиться, оглядываясь по сторонам. Она слышала, как он рылся в доме, переворачивая его вверх дном в поисках наличных. Это было почти смешно для нее, деньги были такой большой сделкой. Она чувствовала, что их жизнь не может стать хуже, поэтому им нечего было терять, грабя банк. Она не могла быть более неправа.
Лысый вернулся в комнату, обливаясь потом и выглядя еще более сердитым, чем раньше.
- Где чертовы деньги? - крикнул он Дункану, приставляя пистолет к середине его лба.
Дженни была поражена тем, насколько спокойным оставался Дункан, но это, вероятно, было типично для социопата.
- Не знаю, сколько раз тебе повторять, что денег нет, - настаивал Дункан.
Мужчина начал ходить по комнате. Он посмотрел вдоль стен и подошел к ряду шкафов в углу. Он опустился на колени и открыл большие дверцы. Внутри лежала сумка с наличными.
- Да, черт возьми. Вот о чем я говорю, - сказал лысый. - Эй, Мигель. Убей всех этих придурков. Давай выбираться отсюда.
Прежде чем Мигель успел ответить, из соседней комнаты донесся звук работающей бензопилы.
ГЛАВА 18
Падре посмотрел в окно на дом Дункана Кинкейда. Он был в доме напротив дома Дункана. Он пытался сидеть в машине и смотреть в оба, но любопытный сосед то и дело выходил и спрашивал, что он делает. Падре старался вести себя непринужденно и сказал ему, что он просто ждет кое-кого. Парень не хотел верить ему и угрожал вызвать полицию.
К несчастью для соседа, Падре пришлось перерезать ему горло и запихнуть в багажник. Он зашел в дом этого парня, но там у него были жена и двое детей. Они все еще спали, и ему было легче перерезать им глотки. Дети были подростками. Не то чтобы это имело для него значение. Он и раньше убивал младенцев. Но было только два случая, когда он убивал. Если ему платили или если это было необходимо для выполнения работы. Когда он был на работе, там не было людей, только препятствия. Эти люди превратились в препятствия.