- Черт с ним. Мы едем туда. Мы получим мои деньги, - сказал Карлос.
- Мы? - спросил Мигель.
- Ну да. Ты меня слышал. Ты - за рулем. Поехали.
Мигель медленно встал и последовал за Карлосом. Они сели в машину и двадцать минут ехали обратно в ту часть города. Когда они подъехали ближе, он выключил фары и припарковался в полуквартале от дома. Карлос увидел синий "Таурус", стоявший на противоположной стороне улицы.
- Держу пари, что это он, этот кусок дерьма, - сказал Карлос.
- Он что, в машине?
- Я не могу сказать. Почему копы не отъебали его? Дерьмо. Мы пробыли здесь всего две минуты, и они начали нас преследовать.
- Не знаю, старик. Может быть, они его боятся.
- К черту это. Все эти легенды - чушь собачья. Это просто дерьмо, которое он наверно выдумал. Его хороший маркетинг - вот что это такое.
- Маркетинг? Что за чертовщина? - сказал Мигель.
- Да, он полностью создал свою легенду. Заставить людей бояться его и все такое прочее. Тогда мы все хотим нанять его, потому что считаем его таким безжалостным. Я уже использовал его однажды, но это не произвело на меня такого впечатления. На этот раз я нанял его, потому что знаю, что он профессионал. Он не будет меня трахать, как эти местные засранцы. Это если он когда-нибудь выполнит эту чертову работу.
Карлос открыл дверцу машины и вышел.
- Что ты делаешь?
- Пойду посмотрю, в машине ли он вообще. Если нет, то он, скорее всего, сейчас убивает их. Пошли, - сказал Карлос.
- Черт возьми. Мне это не нравится.
- Мне плевать, что тебе нравится. Вылезай из машины и пошли.
Мигель вылез из машины, и они оба достали пистолеты. Они шли к "Таурусу", держась в тени и избегая уличных фонарей. Карлос медленно подошел к пассажирскому сиденью "Тауруса". Он заглянул в окно, но машина была пуста.
- Здесь никого нет, - сказал он Мигелю.
- Возможно, это даже не его машина, - сказал Мигель.
- Возможно. Я хочу знать, что он с ними делает.
- Господи Иисусе. А мы не можем просто уйти?
- Мы так и сделаем. Давай поднимемся в дом. Посмотрим, сможем ли мы что-нибудь увидеть.
Карлос перебежал улицу и обогнул дом с тыльной стороны. Мигель следовал за ним по пятам. Они прокрались прямо под окнами. Карлос нашел тo, в котором не было задернутых штор. Он заглянул внутрь, но там было темно. Это было похоже на прачечную. В углу стояли стиральная машина и сушилка, а вокруг валялись груды одежды. Он прислушался, не раздастся ли какой-нибудь шум, но все было тихо.
- Мать твою. Этот чувак ни хрена не делает! - сказал Карлос почти шепотом.
- Может быть, он уже убил их всех.
- Тогда где, черт возьми, мои деньги?
- Не знаю, старик.
Карлос посмотрел на свой телефон, но пропущенных звонков не было. Куратор должен был позвонить ему и сообщить, где забрать деньги.
- Вот именно, - сказал Карлос. - Мы идем внутрь.
- Это плохая идея, парень.
- Заткнись нахуй. Давай.
Карлос встал и обошел вокруг дома. Мигель неохотно последовал за ним. Обходя дом, он проверил все окна, но жалюзи на них были опущены. Наконец он добрался до входной двери. Мигель стоял с другой стороны, оба с пистолетами наготове.
- Хорошо, - сказал Карлос. - На счет "три" я вышибу дверь.
ГЛАВА 16
Даррен не был уверен, заснул он или потерял сознание, когда почувствовал воду на лице. Когда он очнулся, перед ним стоял Дункан и поливал его из шланга. Холодная вода обжигала лицо и тело. Дженни закричала, когда ее тоже ударило струёй. Даррен попытался отдышаться, пока Дункан обрызгал Веронику в другом конце комнаты, заставив ее закричать. Даррен думал, что она, возможно, умерла. Она так долго молчала или была без сознания.
- Просыпайтесь, ребята, - сказал Дункан. - Сейчас время игр!
- Что за чертовщина, чувак? - закричал Даррен. - Ты чертов псих.
- Ну да. Я вешаю людей на мясные крюки, мучаю их, а потом съедаю. Хотя, наверное, я мог бы сказать, что все остальные были сумасшедшими, потому что не делали того же самого.
- Если ты собираешься убить нас, то убей уже сейчас, - сказал Даррен.
- А что в этом весёлого? Видите ли, не акт убийства приносит мне удовольствие. Я имею в виду, это весело. Не поймите меня неправильно. Но, что действительно волнует меня, так это весь опыт. Захват, боль, крики, мольбы и, наконец, те сладкие последние мгновения, когда их жизнь ускользает. Нет ничего более интимного. Я имею в виду, что есть ли лучший способ узнать кого-то, кроме того, чтобы быть там с ними в течение последних нескольких мгновений их существования?
Даррен покачал головой. Он не мог поверить, как непринужденно этот урод говорил об этом. Как будто он обсуждал школьный научный проект.
- Я расскажу тебе, - продолжал Дункан. - Каждая из моих жертв внесла значительный вклад в мой личный рост, а также обеспечила меня питанием. За это я буду вечно благодарен.
- Господи Иисусе, - сказал Даррен.
- Даррен, - сказала Дженни. Она висела там и тихо плакала. - Я люблю тебя, Даррен.
- Я тоже люблю тебя, детка. Все нормально. С нами все будет в порядке, - заверил ее Даррен, хотя и знал, что это ложь.
Даже если они каким-то образом выйдут оттуда прямо в этот момент, они никогда больше не будут в порядке. Идея ограбления банка начинала казаться ему самой худшей из всех, что он когда-либо обдумывал. Банки постоянно грабят. Как часто грабители похищают людоеда-садиста? Должно быть, им "повезло".
- Ладно, пора поиграть, - сказал Дункан. - Даррен, я собираюсь дать тебе или твоей жене шанс на свободу.
- Ты дашь, да? Что же это за шанс? Еще одна больная игра? - сказал Даррен.
- Все очень просто. Я могу убить тебя и позволить ей уйти отсюда совершенно невредимой. Вариант второй: я могу убить ее и позволить тебе уйти отсюда совершенно невредимым. Третий вариант - я позволю вам обоим уйти, но мне придется отрезать вам руки, - спокойно объяснил Дункан.
- Или ты можешь просто отпустить нас сейчас. Ты даже можешь оставить себе эти чертовы деньги, - сказал Даррен.
- Нет, боюсь, что это не выход. Если один из вас выберет смерть, я обещаю, что это не будет больно. Это будет чистая смерть.
- Разве ты не просто Мистер чертовски хороший парень? - усмехнулся Даррен.
- Даррен? - сказала Дженни.
- Все в порядке, Дженни. Убей меня. Отпустить ее.
- Нет! - закричала Дженни. - Пожалуйста, нет. Я не могу жить без тебя.
- Дженни! Посмотри на меня, - сказал Даррен, поворачивая голову к ней. - Посмотри на меня, - oна наконец подняла на него глаза. - Мне очень жаль. Мне так жаль, что все так вышло. Это была ужасная идея.
- Это не твоя вина, - сказала она. - Это я тебя уговорила. Мне следовало прислушаться к тебе. Я не могу потерять тебя. Пожалуйста.
- С тобой все будет в порядке. Он отпустит тебя, и ты не пострадаешь. Ты можешь начать новую жизнь. Ты не позволишь мне тащить тебя вниз. Все будет хорошо, - сказал Даррен, но она не переставала плакать. Он посмотрел на Дункана. - Я готов.
Дункан подошел к стене и нажал кнопку. Крюк Даррена начал опускаться к земле, пока его ноги не коснулись друг друга. Его руки и плечи расслабились от столь необходимого облегчения. Он снял руки с крючка, но они оставались скованными наручниками.
- А теперь, если ты попытаешься выкинуть что-нибудь, хоть какое-то сопротивление, я с нее живьем шкуру спущу и заставлю тебя смотреть, - предупредил Дункан.
Даррен ничего не сказал, а Дункан указал на металлический стол. Даррен подошел и начал взбираться на него. Дункан расстегнул наручники и быстро схватился левой рукой за один из наручников на столе. Даррен не сопротивлялся, а Дункан схватил его за другую руку, так что oн лежал лицом вниз на столе, свесив голову.
Даррен повернулся и посмотрел на Дженни. Она прошептала ему одними губами:
Я люблю тебя.
- И я люблю тебя, детка. Не смотри, ладно? Я не хочу, чтобы ты это видела.
- Я должна, - сказала Дженни.
- О'кей, друг мой, - сказал Дункан. - Какие-нибудь заключительные слова или воззвания?
- Можешь идти нахуй, - сказал Даррен. - Надеюсь, кто-нибудь сдерет с тебя шкуру заживо.
- Вполне справедливо. Хорошо, я чувствую, что должен сказать что-то глубокое. Вы знаете, как в Игре престолов", когда Нэд Старк произносил эту маленькую молитву, прежде чем отрубить кому-то голову?
Он подошел к своему рабочему столу и взял большой мясницкий нож.
- У меня даже нет такого крутого меча, как у него. Может быть, мне следует добавить это, просто для некоторого церемониального эффекта, - сказал Дункан.