Твоя очередь.Вэл опустилась перед Маджидом на колени и, расстегнув ширинку, взяла в рот его набухший необрезанный член. Сдвинув кожицу, она обвела языком бархатную головку, а затем заглотила его на всю длину.
Маджид даже не думал раздеваться. Возможно, ждал, что она сама снимет с него одежду. Вэл встала и начала расстегивать пуговицы на его жилете. Затем принялась за рубашку и, расправившись с десятком крошечных жемчужных пуговичек, раздвинула черный шелквзгляду открылись женские груди, сплюснутые бюстгальтером, который был скроен так, чтобы они казались меньше и незаметнее.
Вэл и раньше видела транссексуалов, но никогда не занималась с ними сексом. Тело Маджида оказалось для нее полной неожиданностью.
Она попыталась скрыть удивление, но, по всей видимости, то все же мелькнуло у нее на лице. Маджид улыбался, наверное уже не в первый раз наслаждаясь ошарашенным видом новой любовницы.
Вэл через голову сняла с него тесный лифчик. Груди оказались неожиданно полными, с маленькими подрумяненными сосками, темными, будто земляничины. Вэл втянула одну, и Маджид со стоном изогнул спину.
Ты мужчина, но собираешься стать женщиной?
Маджид со смехом потянул ее в кровать.
Не угадала.
Женщина, э... но собираешься стать мужчиной?
Холодно.
Ну, тогда...
Почему бы тебе не раздеть меня совсем?
Вэл, нагнувшись, сняла с Маджида обувь и носки и потянула вниз джинсы. Узкие бедра приподнялись, и член выпрыгнул на свободу. В основании виднелась пара маленьких, но прекрасно сформированных яичек, а за ними, там, где у большинства мужчин находится промежность,влажная щель, выбритая гладко, как яйцо. Она вытаращилась на Вэлглаз, обрамленный розовыми мясистыми веками.
Вагина...Вэл изумленно уставилась на такое чудо, а затем прикоснулась к сочным лепесткам и запустила в Маджида палец. Тот напряг внутренние мышцы, сжимая его, как тисками, и рассмеялся снова. Груди и член заколыхались, беспокоя своим раздражающим сочетанием.
За все время путешествий, за годы секса в странных местах среди чужих людей, Вэл никогда не встречала никого похожего и теперь, столкнувшись с таким дивом, одновременно возбудилась и пришла в благоговейный трепет. Быть сразу мужчиной и женщинойвот он, оптимум, всегда считала она. Остальноеущербные состояния, принимаемые за норму в обществе, которое способно воспринять лишь половину спектра эротических ощущений.
Ты великолепен,сказала она Маджиду.Прекрасен. Не похож ни на что.
Ни на кого,поправил ее он, подчеркнув «кого».Пойми, я не какой-то там уродец, хоть порой слышал в свой адрес слова и похуже. Это называют гермафродитизмом.
Когда ты родился, твои родители... как они восприняли то, какой ты?
Были потрясены, и это еще мягко сказано. Пытались воспитывать, но, когда стало ясно, что мое состояние никак не спрячешь от братьев и школьных друзей, послали в один лондонский приют для инвалидов и умственно отсталых. Почему-то туда сбагривали и тех и других. Самое скверное, что меня относили ко второй категории, ведь мою так называемую инвалидность особо не видно. В тринадцать я сбежал и отправился автостопом по Британии. Какое-то время ради куска хлеба выступал «диковинкой» в захудалом цирке, полном настоящих и поддельных уродцев, и колесил с ним по всей Европе. Затем поработал массажисткой. В меня влюбился один старый преподаватель латыни из Оксфорда, увидевший меня в женском обличье. Мы собирались пожениться, но за месяц до свадьбы с ним приключился инсульт, и теперь он в частном доме для престарелыхрот вечно перекошен, глаз дергается, словно смаргивая мошку. Я отправился навестить женишка и поднял перед ним юбкузлился, наверное, из-за инсульта, из-за несбывшихся грез о замужестве и в отместку решил показать, что у его членососки-невестушки удочка больше. Не знаю, правда, понял ли он, что увидел. Мигание глазомвот и все его коммуникативные навыки.
А потом?
Менял пол. Не физически, конечно, эмоционально. Теперь живу как мужчина. Мог бы сделать операцию, стать более обычным... отрезать что-нибудь или зашить, но... это плохо сказалось бы на моей популярности в местах вроде «Дас К***». К тому же я понял свой истинный пол: он мужской.
Вэл принялась поглаживать шелковистые яички, что болтались за пенисом.
У тебя бывают месячные?
Маджид поморщился, словно она обвинила его в публичной дефекации.
Не. Вряд ли это можно назвать месячными. Так, небольшая мазня, а то и без нее.
Похоже, я наступила на любимую мозоль. Стыдишься своей женской части?
Женщины влюбляются, страдают. Если отношения разваливаются, винят себя и занимаются самоистязанием тысячами мазохистских способов. А мужчина, если облажался, винит обстоятельства, неудачную случайность, других. И, влюбляясь, не отдается целиком, чтобы не потерять себя.
Как мало ты знаешь о любви.
А ты, наверно, эксперт?
Вэл заглянула в глаза, изумрудные, как башни страны Оз.
Значит, сегодня будешь мужчиной?
Как обычно.
Со всеми ограничениями этого пола?
И со всеми преимуществами.
Маджид плюхнулся на кровать. Оседлав его бедра, Вэл поерзала по члену и протянула руку за спину, чтобы трахнуть его киску пальцем. Затем нагнулась и припала к его губам, их груди встретились и распластались друг на друге.
Проникнув языком в рот, Вэл принялась исследовать его рельеф. Они с Маджидом совокуплялись всеми способами, какие только позволяла его удивительная анатомия. Впервые за много месяцев Вэл удалосьненадолгопозабыть о Городе. Маджид оказался подарком, достойным султана,любовник мечты для каждого, кто жаждет нового, странного и... извращенного. Несмотря на свои протесты, он, вне сомнения, был уродцем, но уродцем непревзойденно изящным, красивым и... женственным.
Взять стоячий член Маджида в рот, затем нырнуть ниже и трахнуть языком его кискувсе это было головокружительным экскурсом в гермафродитизм. Поднять руку и сжать шелковистые груди, пока их обладатель насаживает ее рот на свой член,подобных удовольствий Вэл еще не знала, и странная красота Маджида пьянила ее, соблазняя сильнее любого афродизиака. Впервые ей попалось тело, которое она с радостью обменяла бы на собственное, если бы имела такую возможность.
После оргазма оба, гермафродит и женщина, остались вместе. Все еще нежно сцепленные гениталиями тела повторяли форму друг друга, как две ложки.
Значит, ты знаешь о Городе?начала Вэл.Если хотя бы половина слухов о нем правдива, Содом и Гоморрасама невинность и просто забавлялись детскими играми.
Как я могу сравнивать? Не бывал ни в Содоме, ни в Гоморре.
Но Город ты посещал?
Возможно. А возможно, просто вдохновился сплетнями и нафантазировал его. Либо я всего лишь очередной обдолбанный извращенец, и это глюки.
Так или иначе, тебе наверняка есть что рассказать.
Да , есть, но, если ты не против, я предамся одной привычке. Хочу продлить кайф.
Он отстранился. Тела разъединились с тихим «чпок». Перекатившись на живот, Вэл наблюдала за полными грудями и болтающимся членом Маджида, пока он, стоя боком, набивал и раскуривал трубку.
Хочешь?Маджид протянул трубку ей.
Гашиш? Нет.
Не потребляешь?
Ну, разве что...рассмеявшись, она лизнула головку члена,то, что поставляется вот в такой упаковке.
Маджид растянулся рядом. От запаха гашиша, пота и пресыщения смешанного с цветочными ароматами в комнате, воздух стал настолько пряным, что Вэл было трудно дышать.
Где ты впервые услышала о Городе?
Мне там и сям рассказывали о нем много лет. Никогда не воспринимала эти байки серьезно... а может, просто не хотела. Видно, потому что знала: если поверю, сдохну, но найду это место. Попасть туда станет наваждением. Смыслом жизни.
По-моему, уже стало. После чего ты изменила мнение? Задалась вопросом, насколько правдивы истории?
Вэл заколебалась, наблюдая, как над трубкой Маджида закручивается водоворотом бледный дымок.
Ты будешь надо мною смеяться.
Возможно. С другой стороны, я под кайфом. Палец покажи, и то рассмеюсь.