Тишина.
Майк? Майк!
Не давая себе времени все обдумать и решиться даже поступить с Майком так, как ранее с ними поступили Сидни и ЭрикКэрол забегает внутрь.
Черт!
Она вздрагивает всем телом, увидев в первой же комнате силуэт друга. Именно силуэтпотому что глаза не сразу привыкают к полумраку. Шторы во всех комнатах почему-то плотно задернуты. Да еще какая-та завеса перед глазами..
Кха-кха! Кэрол заходится в приступе кашля и тогда понимает, что эта «завеса» на деле самый настоящий слой пыли.
Господи, сколько же тут не убирались, чтобы пыль стеной витала в воздухе, затрудняя дыхание?..
И тут она осознает, что Майк почему-то стал ниже, чем обычно..
Смотрипроизносит он и девушка, наконец, различает, что друг просто нагнулся к кому-то, потому так существенно «потерял» в росте.
Она обходит его и замечает того, ради кого и был затеян этот спринт. На полу, несмело и с некоторым любопытством держа своими маленькими ручками ладонь Майка, сидит ребенок. На вскидку Кэрол понимает, что это не младенецему точно не меньше двух лет. Длинные спутанные волосы спускаются до плеч, но разглядеть их цвет из-за мрака и пыли сложно.
А где родители? спрашивает полушепотом Кэрол, пока внимание дитя всецело сосредоточено на ладони незнакомца.
В ответ Майк лишь медленно мотает головой:
Никого. Во всем доме.
Это девочка? Кэрол протягивает руку и осторожно убирает прядь волос с лица ребенка, тем самым переключив его внимание.
Красивые ярко-серые глаза теперь тут же устремляются на нее.
Кажется, мальчикговорит Майккак он здесь оказался без взрослых?
Наконец, ребенок, вновь начинает хныкать, но пока еще не так истошно орет, как парой минут ранее, на чей крик они и бежали.
Кэрол осторожно берет мальчика на руки, укачивая, точно грудничка:
Ну чего ты? Что такое..
Голодный, наверноенеуверенно бормочет Майк, отмахиваясь от пыли в воздухе и на полуКэрол, пойду гляну, что там на кухнееще раз глянув на пыль, шепотом замечаетсколько же он не ел..
Кэрол начинает ходить с мальчиком на руках по комнате, когда тот вдруг машет рукой в воздухе, словно кому-то. Сразу прекращает хныкать и улыбается.
У Кэрол мурашки по спине бегут, когда она оборачивается, но никого не видит.
Эй, ты чего, малыш?
Дилансмеется он, начав махать сильнееДи-и-лан.
Кто такой Дилан? обеспокоенно спрашивает она, глядя в пустое пространство, которому мальчик машет так оживленно и так внимательно смотрит, будто там и правда кто-то есть.
Чертово село.
Надо скорее уносить ноги отсюда.
Кто такой Дилан? повторяет она, уже не ожидая ответа.
Однако мальчик, наконец, обернувшись к ней, с детской готовностью объясняет:
Па-па.
Глава 29
Я просыпаюсь среди ночи.
Теперь я знаю все. Я вспомнил правду.
Но я понимаю, что едва я проснусьпо-настоящему проснусь утромвсе вновь станет туманом в моей голове.
Я даже не отдаю себе отчета, что мои глаза все еще закрыты, а зрачки бешено бегают под ними, точно наблюдая за каким-то чрезвычайно динамичным триллером.
Я будто бы оказываюсь участником игры «крокодил», только вот сам загадываю загадку себе будущему, чтобы я из будущего мог понять себя прошлого. Чтобы я смог вспомнить, даже когда проснусь. Ведь если будет что-то, наводящее на это, я ведь обязательно вспомню, так?
Я же не могу окончательно забыть все, что помню сейчас.
Это лишь теряется в закромах памяти, но оно там есть. Если я себе помогуостальное сложится само собой.
Все так же с закрытыми глазами, но при этом без каких-либо проблем, нахожу молнию лаза и выбираюсь из палатки, ничего не задев, словно бы все прекрасно видя.
В телефон я вряд ли заберусь.
А если и заберусьедва ли обращу внимание на заметку.
Нужно что-то такое, что сразу кинется мне в глаза.
Огреет, словно обухом по голове, и расставит там все по полочкам.
То, что точно не пролетит мимо.
Я напишу себе послание. И положу прямо рядом с собой. Когда проснусьувижу и вновь все вспомню.
Хорошая идея.
Только вот ни у меня, ни у друзей нет
(..никто из нас мемуаров не планировал, потому из бумагиу нас только чек с заправки хейдленда, когда мы наполнили бак тачки Кенни до предела, чтобы не влипнуть с этим..)
ни листа, ни ручки.
Вилма.
Я вчера застал ее с блокнотом, в котором она что-то писала.
Бинго!
Я возьму лист у нее.
Если бы я мог смотреть на себя со стороны, то увидел бы довольно странную картину. Парень с закрытыми глазами шагает, точно робот, почти не сгибая коленей. Но при этом ни на что не напарывается, идет уверенно, точно видит путь в собственном сне.
Я дохожу до тачки Вилмы, точно зная, где ее блокнот.
Не потому что она сказала и не потому что я видел, куда она его кладет. Нет, я просто знаю.
Это знаниекак и знание другогоесть во мне.
От рождения.
Надо лишь вспомнить о нем. Ради этого сейчас все делаю. Чтобы не дать себе же о нем забыть.
Больше нет.
Аккуратно открываю дверцу вольво (к тому моменту Вилма еще не закрывала тачку на замок), сую руку в задний кармашек правого сиденья и вытаскиваю блокнот. Ручка вставлена в его кольцевой переплет. Вырываю лист, облокачиваю его на дверцу машины и такими же резкими движениями, не сгибая ни рук ни почти что пальцев,
(..еще когда ты показал мне ту записку, я обратил внимание, как криво все написано. в этих каракулях невозможно достоверно различить почерк даже того, кого знаешь..)
словно плохо настроенный механизм, пишу:
«Найденный ребенокэто я».
Куда уж прямее.
Никаких ребусов.
Все в лоб, чтобы точно все понял.
Из-за неровностей поверхности машиныкое-где бумага прорывается под моим давлением, но это не важно. Закончив, сую ручку обратно в переплет и возвращаю дневник на прежнее место. Закрываю дверцу и ухожу обратно в свою палатку.
Бережно кладу листок у самой своей головы.
Жаль, что я не подумал о том, что во сне все мы шевелимся и к утру этот лист может оказаться в ногах, и последняя мысль, которая меня посетитчто я сам же написал эту записку Себе же, чтобы не забыть, кто я есть на самом деле.
* * *
Я снова тот, кто есть.
Я снова все помню.
И теперь я понимаю, почему никак не могу вспомнить этого в сознательном бодрствовании.
Транквилизаторы.
Чертовы таблетки, блокирующие адаптацию.
Пока я их принимаюдаже эта земля не сможет мне помочь. Я ничего не вспомню. Они успешно будут отвергать это, словно организм нечто инородное.
Но вряд ли я смогу каким-то образом убедить себя их не пить, если даже с помощью прямолинейной записки не смог убедить в том, кто я такой.
Значит, надо сделать все самому.
Сейчас.
Я (с такими же закрытыми глазами и бешено бегающими под ними зрачками) выбираюсь из палатки и направляюсь к багажнику тачки Кенни. Достаю свой портфель и грубо вытаскиваю всю коробку с таблетками. Несколько блистеров, наполовину пустых. Какие-то полные.
Беру их и иду к ближайшему дому.
Я не могу видеть, где доски гнилые, и куда ступать опасноно я знаю это. Смотрю словно в рентгене. И не оступаюсь.
Пихаю таблетки под матрас ближайшей старой кровати. Здесь я точно не стану их искать.
Более тоговряд ли я вообще стану их сильно искать. Я же знаю себя. Посмотрю там, здесь, а потом, убежденный, что таблетки мне необходимыпросто рвану в Хейдленд, как помешанный.
Нельзя этого допустить.
Земля должна помочь мне в отсутствие таблеток. Я должен здесь пробыть без них хотя бы пару дней.
Но, опять-таки, убедить себя не ехать, когда проснусь и все забуду, не обнаружив таблетоктак же невозможно.
Так что я опять беру все на себя сейчас.
Открываю капот тачки Кенни. Я никогда не разбирался в машинах и даже не понимал, как открывается капотно теперь у меня в голове будто бы знания Кенни, словно нас соединяет невидимая труба, качающее из одного в другой, словно наши черепушки не больше, чем емкости.
Выдергиваю нужный провод.
После чего подхожу к машине Вилмы и делаю то же самое. Я не дурак. Не заведется одна тачкамы уедем на другой.