(..знаешь, а это интереснорассеянно говорит мэри джо, подходя к одному из оконведь в том доме, который мы с лиз смотрели, тоже были зашторены все окна..
и в том, что видели мы с кенникиваю..)
и зажигаются черные
(..я резко направляю фонарь в ту сторону. совсем рядом у стены, на другом журнальном столике, в подсвечнике, стоит черная свеча. толстая черная свеча..)
свечи, давая единство рода и силы для проведения обряда.
Именно из-за суеты вокруг обряда я могу сейчас спокойно проходить мимо их домов, никем не замеченный.
Никого из их мужчин.
Женщин.
Детей.
Все по домам за задернутыми шторами, следят за языками пламени и горящим черным воском.
Дети.
Интересно, в каком доме находится Гедэй? Почему-то я уверен, что в доме Бардо. Наверное, с ним сидит Клара.
Хотя, возможно, его отдали на воспитание и Майку, невзирая на смерть Розы. Если такто у меня даже есть еще возможность увидеть его. Я помню, где был их дом. Роза оттуда постоянно приходила к месту нашей встречи.
Даже не пытаясь скрываться (из-за штор улицы им все равно не видно) прохожу к дому Майка.
Если все пройдет, как надото очень скоро все мы умрем.
Кроме Гедэя.
Но ему так будет лучше. Любой человек, которому его потом передадутили даже детский дом, если на него не найдется своя семьябудет лучше, чем кучка этих фанатиков, помешанных на культе рода.
Доведших Розу до смерти.
Все что угодно лучше, чем они.
Они испоганили наши с Розой жизни, но я не дам им испохабить жизнь нашего единственного сына.
Между тем расстояние между мной и домом Майка сокращается. Наконец, я подхожу достаточно, чтобы дернуть на себя дверь. Внутри полная темнота и, как я и предполагал, по периметру зажжены черные свечи.
Майк сидит на диване в гостиной. Он не сразу соображает, что вошел я. Наверное, думал, что кто-то из его племени.
А я не сразу замечаю мальчишку на полу. Он собирает кубики. Его длинные белокурые волосы падают на лицо, точно у девочки. Услышав грохот двери, он поднимает лицо и открывает мне вид на большие серые глаза, окаймленные густыми ресницами.
Я словно смотрюсь в зеркало с временным расфокусом.
И тут Майк вскакивает, различив, наконец, в свете свечей мое лицо.
Какого хрена ты здесь делаешь?!
Но ответа он не ждет. Кидается тараном, как в прошлый раз. Рассчитывая именно на этот способ атаки, я в последний момент отклоняюсь и он врезается в стену. Воспользовавшись моментом, хватаю с пола зажженную черную свечу, а уже в следующую секунду с силой (не обращая внимание на горящий воск, обжигающий мне ладонь) втыкаю ему зажженным фитилем в глаз.
Он орет, хватаясь за нее.
Гедэй позади, на удивление, не начинает плакать.
Но как не пытаетсяМайк не успевает вытащить свечу из своей глазницы. Он падает на полто ли отключившись от болевого шока, то ли от него же умерев. То ли склеив ласты от горящей свечки в глазу.
Но вот его грудь медленно приподнимается и я с досадой понимаю, что он пока не сдох.
Оборачиваюсь и вижу, что мальчишка уже отвлекся от кубиков. Удивленно распахнув глаза, он смотрит на меня. Слегка настороженно. Но не кричит и не плачет.
Я присаживаюсь на корточки перед ним, подавляя ком в горле.
Улыбаюсь, протянув руки:
Ну привет.
Он чуть склоняет голову, заставляя по-девичьи длинные локоны метнуться вправо. После чего, немного подумав, улыбается мне в ответ:
Пивет.
Ты Гедэй, так же?
Он подает в ответ на две моих рукиодну свою:
Да. А ты?
Меня зовут Диланосторожно второй рукой касаюсь его волос, в точности как своихя твой папа.
Мальчик растерянно переводит взгляд с меня на отрубленного Майка.
Извини, Гедэй. У нас не так много времени, чтобы я смог тебе успеть все объяснить. И даже если бы успелвряд ли ты бы что-то понял или запомнил.
Вместо этого я сам подтягиваю ребенка ближе и прижимаю к себе:
Я знаю тебя очень-очень давноговорю ему, с трудом сглатываяеще когда ты был в животе у своей мамы.
Мама умейлавоинственно заявляет Гедэй, имея ввиду, очевидно, «умерла».
Да, умерлатихо соглашаюсь яно я знал ее еще, пока она была с нами.
Папа говолит, что мама была класиваяшепелявит мальчик, отстранившись и задумчиво глядя на меня.
Папа говорит? усмехаюсь, стараясь подавить другие, более противоречивые эмоциино знаешь, это правда. Твоя мама была самой красивой девушкой, которую я когда-либо встречал.
Не уверен, что он меня понял, но мальчишка начинает улыбаться. После чего хватает кубик и начинает бить его об пол.
Язычки свечей принимаются дрожать.
Уже совсем скоро.
Знаешь, мне надо тебе кое-что сказатьсажаю его на колени, устроившись на полу в позе лотосая должен был сказать тебе это давно, но меня и близко к тебе не подпускали.
Мальчик озадаченно хлопает глазами.
О чем, интересно, он сейчас думает?
О том, кто я, или почему «папа» заснул на полу? Почему вместо света этим вечером свечки? Какие мысли в голове у этого маленького человечка, которого я никогда не увижу взрослым? Не увижу, каким он вырастет. Каким он станет в моем возрасте? Чьи черты лица (не считая глаз и цвета волос) будут в нем преобладатьРозы или мои?
Какой у него будет характер? Какие увлечения? Какая семья или какие друзья, если ему будет уготовано расти в детском доме?
Запомнит ли он меня, или не будет иметь потом никакого представления об этом своем периоде прошлого?
Язычки свечей теперь уже начинают буквально метаться, заставляя тени «бегать» по стенам.
Если бы не Гедэй, я бы и не вспомнил, но он напоминает, заставляя меня сильно удивиться:
Ты говолил, что хочишь сказать мне.
Даулыбаюсь, взъерошив свои волосыя хочу сказать, что очень тебя люблю. Безумно. Очень-очень сильно. Просто помни это, но если забудешь, тоже ничего страшного. Твоя мама научила меня тому, что любовь невозможно ослабить расстоянием, памятью и даже смертью. Такая вот интересная штука эта любовь, правда, парень? улыбаюсь, усаживая его удобнее.
БАХ!
Все свечи разом гаснут.
Я тяжело вздыхаю, а Гедэй начинает скулить, ерзая у меня в руках.
Еще немного, приятельстараюсь урезонить егоосталось недолго и потом пойдешь, куда хочешь.
Он начинает возится еще сильнее и хныкать уже куда громче.
Прижимаю его крепче и шепчу в темноту:
Куда ты, туда и я, Роза. Я держу
(..куда я, туда и ты. обещай, что больше не нарушишь своего обещания?
с искренним удивлением дилан опускает на меня взгляд, чуть улыбнувшись:
а разве я его когда-то нарушал? ведь в итоге я сейчас с тобой, роза. и так будет всегда, где бы ты не оказалась..)
слово. До конца.
И тут посреди этой тьмы, где-то справа, словно ответом на мои слова, ярко вспыхивает пламя.
Лишь когда оно разгораетсяя понимаю, что это без всяких на то причин вспыхнуло тело Майка.
Собираюсь уже отбросить Гедэя, боясь, что оно затронет и егоно замечаю, что горю и я. Мою руки, ноги.. Языки пламени не касаются Гедэя, словно он окружен какой-то дымкой, но пожирают меня.
При этом я не чувствую боли.
В первые секунды.
А потом она приходит.
Меня будто черти начинают драть заживо.
Не контролируя себя, я размыкаю руки на сыне и вцепляясь в пол, начинаю вопить. Мой крик сразу же перекрывает крик Гедэяно эхом я слышу снаружи истошные вопли остальных.
За зашторенным окном словно бы закат.
Кровавый закат.
Они горят.
Все горят.
Заживо.
И, иронично же, что после нас останется
(..никто точно не знает, что случилось с членами коммуны, но все указывает на то, что исчезли они намного раньше, чем это было обнаружено местными жителями. во всех домах лежали сантиметровые слои пыли..)
лишь куча пепла.
Днем позднее
Майк? Кэрол неуверенно делает шаг к крыльцу.