Он подошел к столику с изумлением увидев лишь Клару. Они и чем-то болтали и лицо Дилана становилось все мрачнее. В самом конце он даже попытался было ринуться мимо нее, но тут же подоспели мужчины семьи, готовые к такому исходу.
Дилан тут же отступил назад. Он уже не пытался натянуть на себя дружелюбную улыбку и лишь о чем-то ругался с Кларой. Потом с каким-то отчаянием оглядел парней, блокирующих ему проход, и унесся прочь откуда пришел.
Почему-то день сразу как-то помрачнел. Привычные радости (мороженое после обеда, сериалы пока нет клиентов и болтовня ни о чем) перестали казаться забавными.
А когда в магазин вместе со мной отправили Майкая и вовсе окончательно почувствовала себя как в клетке.
Ближе к вечеру, когда обычно и поток людей-то на улице заметно редеет, к нам вдруг пришел клиент. Женщина с маленьким сыном. Мальчику на вид было не больше лет семи. Клара взяла ее на себя, а ребенок бегал вокруг. Первые минут десять он цеплялся за юбку матери, пытался играть из лежащих вокруг камней.. а потом побежал в нашу сторону.
Девушки, и так умирающие со скуки, с радостью были готовы занять его, пока мать болтает с Кларой, но мальчишка побежал именно ко мне. Я принялась играть с ним, но минут через пять (когда взгляды с нас уже вновь начали рассредоточиваться и скучающе блуждать вокруг), он вдруг вытащил у себя из кармана штанов очень мятую (сложенную в кучу раз до размера спичечной коробки) бумажку. Он на удивление ловко и быстро пихнул мне ее в руку:
Спрячьшепеляво прошептал он.
Я почти сразу же догадываюсь, от кого эта запискахотя и понятия не имею, как ему могла прийти эта идея в голову. И как он умудрился подловить ребенка отдельно от матери, чтобы вручить записку. Как смог догадаться, что именно эта женщина пойдет сегодня к Салемским потомкам на прием. И как смог объяснить ребенку, какой именно девушке надо вручить записку и что это надо сделать предельно скрытно.
Куча вопросови никаких ответов.
Зато радостное возбуждение, кажется, охватило мое тело с головы до пят.
Я быстро сую записку в вырез майки. Когда прием у женщины заканчивается, мальчишка сам подбегает к ней обратно. Они уходят, а Клара остается очень довольной, что нам удалось заработать под вечер, когда и не ждали.
И ведь даже проблемы-то никакой! смеется онаох уж эти земные. Решила, что если муж не помогает ей готовитьто на ней сглаз. И за это заплатила? Смешные они. Такие наивные.
«Проблемы-то никакой».
А может ее и правда не было?
Оставшись в своей комнате, я тут же достаю записку, от нетерпения едва не порвав ее, стремясь развернуть как можно быстрее. И впервые могу увидеть почерк Дилана:
«Роза! Это Дилан, хотя я уверен, что ты догадалась и сама, ты ведь чертовски сообразительная!
А главноетакая храбрая! Это ж что им надо было там такое устроить накануне, чтобы на борьбу со мной выставили весь ваш мужской отряд?
Я не верю ни одному слову, сказанному этой неприятной престарелой леди. Но, судя по всему, наши приемы и правда завершены, так как путь мне к вам заказан.
Потому Роза, повторю свой вопроссогласна ли ты пойти со мной на прогулку? Ночную прогулку?
Если даприходи сегодня к фонарю на центральной площади. Я буду ждать тебя там всю ночь. И не потому что надежда умирает последний, а я законченный романтик. Нет, все гораздо проще.
Я просто чокнутый.
Сумасшедший.
Схожу с ума по одному прекрасному цветку».
Замечаю, что улыбаюсь, только когда рот начинает болеть. Быстро комкаю записку, бросаю в урну и даже не раздумываю над решением. Накидываю кожаную куртку, ботинки и прямо в них (осторожно подняв раму) выбираюсь из окна. Благо, моя комната на первом этажа. Осторожно спрыгнув, оглядываюсь. Окно открыто.
Но если никто из них не зайдет ко мне в этот поздний час (что маловероятно) или не выйдет на улицу (что еще маловероятнее)то никто этого и не заметит.
И едва обернувшись, замираю.
Никто из нас.
Если никто из Нас не зайдет ко мне.
Когда я подхожу к центральной площади, то уже вижу одиноко стоящую под фонарем фигуру. Замедляю шаг и стараюсь казаться степенной. Эдакая важная мадама.
Но когда он, наконец, замечает меняна его лице отражается такая бурная смесь облегчение и восторга, что я не могу сдержать порыв ответной реакции. Я кидаюсь к нему, словно девчонка, и обнимаю за шею. Он тут же хватает меня за талию и кружит вокруг себя.
Мы хохочем, а когда он меня ставит, то я первым делом спрашиваю:
Ты и правда собирался стоять тут всю ночь, если бы я не пришла?
Он с заносчивой улыбочкой жмет плечами:
Я знал, что ты придешь. Готова увидеть ночной Хейдленд? Может ты не знала, но у нас тут недалеко есть речка. Сама она полное фуфло, но ночью луна в ней отражается красиво.
Вскидывает бровь:
Хочешь посмотреть?
Восторженно закусываю губу:
А хочу.
По пути к речки я вдруг вспоминаю и спрашиваю:
А как ты передал ту записку? Откуда знал, что именно она решит пойти к нам?
Она и не хотелавеселится ону меня было шестьдесят честновыигранных баксов.
Выигранных?
Видишь липодмигиваетденег у меня нет и на работе платят мало. Зато вот в покер мухлюю я просто непревзойденно. А если попреттак и вообще шикую. В общем, я знал, что реальных трафик не увеличилсяпотому дал той дамочке 15 баксов за сам прием, 15 баксов за то, чтобы она туда пошла и прикидывалась, и 15 за то, чтобы в это время ее сын передал записку «самой красивой девушке с ярко-рыжими волосами и голубыми, как небо глазами».
Хохочу:
Ловко.
А то. У меня, кстати, после оплаты их труда осталось еще 15 баксов, так что могу оплатить прием.
Мой рабочий день уже закончился, так что сегодня тебе повезло.
Это отлично, потому что тогда здесь есть одна неплохая пивнушка, которая работает круглосуточно.
Хмурюсь и останавливаюсь, скрестив руки на груди:
Зовешь девушку в пивнушку?
Поверь мне, тебе понравится. А если нетто я отстану от тебя раз и навсегда и перестану докучать твоей семейке.
Это угроза?
Он хохочет.
Мы развлекаемся почти до самого утра. Сначала смотрим на речку, потом в пивнушке он берет нам два огромных стакана пива. После чего предлагает показать, как я умею танцевать те «активные танцы» в любви к которым призналась на нашем втором приеме.
У тебя хорошо с памятьюбурчу я.
А у тебя плохо с ложьюхохочетно это не беда. Для того и был стакан пива. Чтобы ты расслабилась и не парилась на счет остальных.
-В каком смысле?
Вставай.
И потом мы танцуем самые идиотские, но веселые танцы в моей жизни, к концу которых даже местные ночные любители пива начинают одобрительно нам хлопать и топать, создавая такт, как музыкальное сопровождение. Уходим оттуда мы звездами этой ночи.
Ну так что, понравилось тебе? запыхавшись, уточняет Дилан уже на улице.
Нет, но ты все равно приставайхохочу я, чувствуя легкое головокружение то ли от пива, то ли от танцевне смей так просто сдаваться.
Я? он вскидывает бровь и притягивает меня к себея никогда не сдаюсь, Роза. Твоей семейке еще придется смириться со мной.
Улыбка сползает с моего лица и я отстраняюсь. Рано или поздно пришлось бы это сказать:
Дело не только в них.
Я быстро рассказываю (заплетающимся языком) вкратце суть Соглашения, проведенного на крови, ожидая увидеть ужас на лице Дилана и желание поскорее ретироваться, но в конце он лишь берет мое лицо в ладони и совершенно серьезно заявляет:
Хорошо, я не стану мозолить им глаза. Мы будем встречаться по ночам, или в тайне днями. Я найду способы передавать тебе записки, а ты предлоги не отклоняться от моих приставаний.
Ты не понимаешь? Мы никогда не сможем быть вместе.
Мы никогда не сможем поженитьсяуточняет онно это ни одно и то же.
Мы постоянно переезжаем.
Я буду переезжать следом.
И постоянно прятаться?