Сергеев взъерошил мокрые тёмные волосы и тоже улыбался. Действительно, от осознания того, что сухая буря осталась где-то за стеной, возникло приятное ощущение безопасности и хотелось радоваться. Гаврил промокнул мягким полотенцем лицо, потом расстегнул манжеты чёрной рубашки, завернул рукава и ополоснул руки до локтей. Встретившись взглядом с Василисой, пробурчал:
Чтобы я с тобой ещё куда-то пошёлда никогда.
Ой-ой-ой, закривлялась Василиса. Новиков и Сергеев рассмеялись её гримасе. Даже Гаврил криво улыбнулся.
Из тёмных сеней они прошли в светлую кухню, где помощник отца Фомы расставлял чашки вокруг огромного медного самовара.
А где? спросил Сергеев, садясь на простую деревянную скамью.
Там, неопределённо мотнул головой молодой монах.
Видимо, отец Фома с Настей и её братом были где-то в другой комнате.
Всё нормально? шёпотом спросила Василиса отца, когда он сел рядом с ней. Тот кивнул и положил ей большую тёплую руку на плечи.
Гаврил, косо глянув на них, наклонился, чтобы выглянуть в низкое окно. Из-за пылевой стены совсем ничего не было видносплошная мутная мгла.
Ничего, уляжется. Отец Павел похлопал себя по коленям.
Странная погода. Наконец-то, осень начинается? спросила Василиса.
Никто не ответил, все смотрели в разные стороны. Помощник отца Фомы разливал душистый травяной чай.
Так как вы оказались в лугах? спросил отец Павел Гаврила, который как раз устроился рядом.
Вон туда все вопросы. Гаврил кивнул на Василису, и все взгляды устремились к ней.
Надо было кое-что проверить, сказала Василиса после небольшой паузы.
И как, проверили? серьёзно спросил отец Павел.
Проверили, с вызовом сказала Василиса.
Что узнали? спросил Сергеев, передавая чашку Гаврилу.
Узнали, что на местном кладбище больше никого не хоронят.
И что? просто спросил Сергеев, беря чашку для себя.
Памятники есть, фотографий нет. Крестов нет. Могил нет. Или здесь так принято? Василиса в упор глянула на отца Павла, который тут же опустил глаза и стал сосредоточенно перемешивать чай ложечкой.
Гаврил, окинув взглядом сидевших за столом, улыбнулся и покачал головой. Потом сказал, обращаясь к Василисе:
Тебе так хочется это знать? Куда они их увозят? Серьёзно? Я могу тебе сказать. Никакой это не секрет, отмахнулся Гаврил от вскинувшегося Новикова и открывшего рот отца Павла. Они тела сжигают, а прах свозят под Вражью гору. Там с одной тропки можно свернуть и добраться прямо до подножия. Говорят, что там пещера. А, да. Если что, то тела сжигаются как раз где-то в окрестностях санатория «Черноречье».
Отец Павел после этого монолога так и остался сидеть с открытым ртом, а молодой монах, разливавший чай, замер и не заметил, что вода перелилась через край чашки и потекла на стол.
А ты откуда знаешь? спросила Василиса, наблюдая, как монах вздрогнул и стал искать, чем бы промокнуть.
Слышал кое-что.
От кого? мрачно спросил Новиков.
Сами-то как думаете? улыбнулся Гаврил.
Что, правда, есть пещера? спросила Василиса, повысив голос, чтобы не началась ссора.
Говорят, есть, тихо произнёс Гаврил, когда её взгляд устремился на него, и стал размешивать чай.
Василиса посмотрела на Сергеева, всё время разговора сохранявшего удивительное спокойствие.
Я не видел никакой пещеры, мотнул головой Сергеев и придвинул вазочку с вареньем.
Ага, то есть, вы всё-таки были под горой?
Там вообще много кто ходит. По основной тропе, которая в лес не сворачивает, даже туристов к церкви водят.
Бред какой-то, выдохнула Василиса. Всё этосплошной бред.
Все так говорят, впервые подал голос монах-помощник старца Фомы. Потом он перевёл взгляд на Сергеева и отца Павла. И добавил: Поначалу.
А после? спросила Василиса, чувствуя, как устала бороться с непонятными явлениями.
Привыкают, ответил Гаврил.
Низкая деревянная дверь в кухню открылась, и заглянула Настя. Она, уставшая и запачканная, не успела ещё умыться, но выглядела всё же повеселевшей.
Эй, парень! Да, ты. Настя кивнула Гаврилу. Иди, тебя отец Фома зовёт. А я пока умоюсь.
Зачем это? настороженно спросил Гаврил, но Настя уже успела скрыться в тёмных сенях.
Иди-иди, подбодрил Гаврила молодой монах. Не бойся. Пойдём, я провожу.
Монах под лопатки подтолкнул Гаврила, так что тот нехотя вылез из-за стола. Когда оба они вышли, появилась Настя, чистенькая и румяная от холодной воды. На бумажно-белой коже румянец выглядел как нарисованный, Настя явно была чем-то обрадована.
Ну что там? тихо спросил Сергеев, бросив смущённый взгляд на остальных.
Можно пока оставить его здесь. Настя нашла на полке стакан в подстаканнике и сама налила себе чаю, села за стол и стала пить большими глотками. Глядя на неё, Василиса подставила к самовару и свою чашку. Чай монахов оказался таким душистым, что даже в носу защекотало. Первая чашка быстро закончилась, и отец Павел налил ей ещё.
Интересно, о чём они там разговаривают? не удержалась Василиса.
Мало ли. Настя наливала себе уже третий стакан. К отцу Фоме люди со всей страны приезжают и даже из-за границы.
Зачем?
Твой парень ясно сказалза чудесами. Настя улыбнулась, показав двойные клыки, из-за чего стала похожей на вампиршу.
Он не мой парень, отрезала Василиса. Хотя щёки и уши почему-то обдало жаром.
Как угодно. Настя вроде бы не обратила на эту реплику внимания, а вот отец Павел и Новиков как-то странно переглянулись. Отец Фомастарец. Настоящий.
Ну и что с того?
А, ты не в курсе. Старцыэто целое явление. Это такие старые и мудрые монахи. Они ясно видят и понимают истину, некоторым могут помочь исцелиться. Или хороший совет дадут.
Вы о старцах говорите, как о гадалках, произнёс отец Павел, искоса глядя на Настю. Старчествоэто очень серьёзно, и в первую очередь с духовной точки зрения, потому что
Нудный монолог отца Павла прервала открывшаяся дверь. Гаврил быстро вошёл, и на ходу бросил Василисе:
Теперь ты иди.
Василиса не торопилась подниматься. Она смотрела, как Гаврил махом выпил свою чашку, налил ещё одну, без заварки, осушил и её, стал наливать третью. Не очень-то хотелось идти к этому непонятному старцу. С другой стороны, ещё как хотелось. Не каждый день попадаешь к человеку, который умеет творить чудеса.
Из-за двери выглянул молодой монах и поманил Василису.
Ничего-ничего, иди. Отец хлопнул её по плечу и встал, давая ей выйти из-за стола.
Василиса дошла до порога и обернулась. На неё напряжённо смотрел Гаврил, только что выхлебавший очередную чашку.
За молодым монахом она прошла мимо сеней в небольшую чистенькую комнатку. Монах указал рукой на кресло у невысокого столика, накрытого кружевной салфеткой, с другой стороны которого сидел старец Фома и приветливо улыбался. Монах вышел и бесшумно закрыл за собой дверь.
Василиса села и заёрзала в кресле, осматриваясь. За седенькой головой старичка в синей прозрачной чашечке мерцала лампадка, подвешенная перед потемневшими иконами.
Ты, может быть, хочешь что-нибудь рассказать? Или спросить?
ЭВасилиса никак не могла придумать приличный вопрос. Гаврил и Настя что-то говорили о чудесах и исцелениях. Но исцеление вроде бы не требовалось. Чудеса
Я не волшебник, мягко произнёс отец Фома. Всего лишь старый монах, к тому же, не особенно учёный.
Сколько вам лет? неожиданно для себя выдала Василиса.
Ой, много, засмеялся старец. Я ещё Революцию застал.
Да ладно, протянула Василиса, силясь в уме подсчитать возраст старца. От волнения это плохо получалось, но, насчитав больше ста лет, она повторила: Да ладно!
Вот так вот.
Так вы, значит, и «Черноречье» застали! снова выдала Василиса.
А то как же. Было там Успенье.
Что? встряла Василиса.
Успенская пустынь там была.
А мне сказалицерковь.
И церковь тоже, кивнул отец Фома. Маленькая, правда. Людей-то там немного было. Уходили от мира, чтобы молиться.
Это как здесь?
Ну, скит и пустыньне одно и тоже. Ну, да ладно. Всё равно потом и до неё добрались, сравняли с землёй. Санаторий вот построили.