«Померещится же черт знает что, подумал он. А я еще Рима испугался Пристанут, что же ты за братом не уследил и чем перед нами оправдаешься? Удружил братик, ничего не скажешь. Каин, одним словом!..»
Аббат зевнул Текст стал двоиться, буквы полезли друг на друга.
Отто, чаю дай! коротко приказал аббат.
Почти тотчас, протянувшаяся из темноты рука со знакомым грязным обшлагом, поставила на стол кружку горячего чая.
«И когда только успел приготовить?..» механически подумал Круазье.
«Черная книга» надоела ему, лишь только чай был выпит, а свечи вдруг стали сонно помигивать. Темнота, казалось, уже давила на плечи. В лагере стихли пьяные песни.
«Теперь и спать можно, решил аббат. Он истово перекрестился, швырнул «черную книгу» на пол и лег. Дрянь и подлость!.. аббат даже разозлился на себя за то, что встал и второй раз просмотрел сатанинскую книгу. Капля мутной правды на ведро помоев. А, главное, выдумки, выдумки!..»
Круазье повернулся на бок и почувствовал, как шумно и часто бьется его сердце.
«Сожгу ее завтра же, мысли аббата становились все туманнее и спокойней. И чай не нужно было пить Ишь как сердце колотится Вредно на ночь»
Он начал читать молитву, но его мысль неожиданно снова вернулась к «черной книге». «Отче наш Сущий на Небесах» оборвалось, и перед внутренним взором Круазье поплыла, как по воде, «черная книга». Она чуть колебалась, как детский кораблик, и один ее бок тонул в тумане.
«Отче наш Сущий на Небесах» снова начал про себя аббат.
И снова молитва оборвалась и по воде поплыла «черная книга».
12
Анри разбудило легкое поглаживание по лицу. Сначала он посчитал, что это кошка (он видел их довольно много в деревне), но, протянув руку, вдруг нашарил другую руку маленькую и теплую. За окном уже светало и темнота казалась легкой, как вуаль.
Пей!.. сказал Анри мягкий и знакомый голос. Тебе нужно пить.
Анри улыбнулся. Ему вдруг стало весело, он потянулся губами в пустоту перед собой и тотчас нашарил горячую, упругую щеку.
Ария тихо засмеялась и оттолкнула рыцаря.
Нельзя! уже без улыбки сказала девушка. Пей!
В губы Анри ткнулся ковш, судя по запаху, со знакомым питьем. Рыцарь сделал несколько торопливых глотков, обнял девушку и привлек ее к себе. Остатки питья вылились на грудь Анри. После смерти жены Анри не притрагивался ни к одной женщине. Внезапная близость с Арией словно оживила его: сердце бешено застучало, а жар в теле, до этого расслабляющий и болезненный, вдруг стал другим упругим и жадным.
Я ухожу, сказала Ария. А ты должен спать, чтобы выжить.
Ты же говорила, что знаешь, что я выживу Ну, еще про то говорила, как дым из трубы стелется А еще Анри не договорил и что было силы прижал девушку к себе. Останься
Шепот был жадным и властным. Почти тут же Анри больно ударил по лбу ковш. Анри слегка вскрикнул, но не от боли, а от неожиданности.
Ария встала и легко скользнула к двери. Пытаясь хоть как-то задержать девушку, Анри спросил:
А ты почему не спишь?
Тебя караулю.
Дверь начала со скрипом приоткрываться.
Зачем?
Ария немного подумала и ответила:
Дед сказал, что ты и твои друзья недавно выбросили в реку что-то очень большое и черное. Но оно осталось на другом берегу.
Нас потому и не убили?
Да. Люди все видели Ария замолчала. Потом она что-то быстро сказала по-болгарски и закрыла дверь.
13
В третий раз аббат проснулся от странного ощущения, что кто-то тронул его за плечо. Он открыл глаза и увидел полную тьму. Тьма была полна непонятного ужаса. Откуда-то сверху упала капля, она скользнула по горячему лбу, и аббат вздрогнул всем телом. Ощущения времени не было. Вполне возможно рассвет был уже близок, но Круазье не удивился, если бы узнал, что все еще стоит глубокая ночь.
Проклятый сон! еле слышно простонал Круазье. Он громко позвал: Отто!..
Прерванный сон аббата был просто ужасен: он снова читал «черную книгу» и едва не умирал от страха. Книга рассказывала совсем о другом и ее невнятный текст, там во сне, вдруг стал складываться во что-то несоизмеримо более емкое и осмысленное. Аббат едва ли не физически ощущал, как растет это нечто, становится шире, все больше и больше напоминая собой бездну
Аббат снова позвал Отто и услышал в ответ мощный храп. Преодолевая ломоту в спине, Круазье встал и попытался нашарить огниво на столе. Рука натолкнулась на еще теплый огарок свечи.
Отто, дьявол тебя разорви! заорал он.
Отто что-то пробормотал во сне и, судя по шороху лежанки, перевернулся на другой бок.
«Напился, все-таки, решил Круазье. Подождал, пока я усну и напился»
За Отто и раньше водились подобные грешки, но поскольку сон аббата Круазье всегда был здоровым, а охрана неизменно надежной, аббат старался не обращать внимания на мелкие грешки преданного Отто.
Аббат нашел огниво не на столе, а под ним и ему пришлось ползать по полу. Он сел и постарался припомнить как раньше сам, без чужой помощи, справлялся с этим предметом. Неумело, то и дело попадая кресалом по пальцам и морщась от боли, Круазье зажег трут, а потом, до боли в легких сдерживая бурное дыхание, прикоснулся чуть заметным, синим огоньком к свече. Та долго не хотела загораться, хотя и переняла трепещущий огонек, но оба они были готовы вот-вот раствориться в темноте.
Не прошедший до конца страх мешал аббату читать молитву. Губы дрожали, произнося почти бездыханные слова, а сам Куразье думал не столько о молитве, сколько о трепещущих огоньках на кончиках свечи и трута.
Когда пламя все-таки окрепло на одной свече, потом на второй, аббат облегченно вздохнул. Страх растворился в отхлынувшей к стенам палатки темноте.
Какое-то время аббат рассматривал широкую спину Отто и подумывал о том, чтобы хорошенько отлупить слугу палкой. Отто глубоко вздохнул и выругал кого-то там, в своем сне.
Иди-иди, нечего тут!.. грубо сказал он. К болгарам иди Здесь господа такого не позволяют.
Круазье невольно усмехнулся.
Усевшись за стол, он пододвинул к себе «черную книгу». Страх исчез совсем, и аббат едва ли не удивляясь своим недавним переживаниям, принялся перелистывать страницы книги. Замелькали знакомые картинки, большие красно-черные заглавные буквы и текст, тело которого часто резали на короткие главы то змеиные головы, то чертенячьи морды, то скрещенные ножи.
Аббат попытался припомнить смысл своего недавнего сна и не смог этого сделать. Не без раздражения он подумал о том, что раньше никогда не просыпался по нескольку раз за ночь.
«А теперь нашел себе проблему, значит»
Аббат захлопнул книгу и внимательно осмотрел ее со всех сторон. В ней не было ничего примечательного кроме черной кожи, и она казалась очень грубой, шелушащейся от старости. Бумага казалась добротной, чернила только черные и красные самыми обычными.
«И смысла в ней почти никакого Ну, сошел братик с ума, а может быть даже и не он, а его дама как ее? Жаннета, что ли? аббат задумался. Было бы хуже, если бы он все по разуму написал, а не врал на каждом шагу, тогда аббат снова поморщился, тогда мне это точно боком вышло. А так Мало ли подобной ерунды сейчас?»
Круазье снова потянуло в сон. Желание было еще осторожным, но уже слепило глаза и туманила мысли.
«А потом что, опять просыпаться?! аббат с ненавистью посмотрел на «черную книгу». Глядишь, так к утру и мозги переклинит».
Проше всего было попросить Отто выбросить книгу в реку. Жечь в палатке подобную мерзость аббат не хотел.
Отто! позвал аббат.
Что? вдруг спокойно отозвался молчащий до этого Отто.
Круазье удивился, но не подал виду.
Выбрось эту чертову книгу.
Прямо сейчас, что ли?
Да.
Круазье смотрел на спину Отто и ждал, что тот сейчас встанет. Но Отто вдруг тяжко всхрапнул и пробормотал:
Сам принес, сам и выбрасывай.
Что-что?! грозно переспросил Круазье.
Не я ее притащил, не мне с ней и возиться, вяло ответил Отто.
Да ты что, дурак, мозги, что ли проспал?! закричал Круазье.
Он вскочил и, схватив посох церковного пастыря, бросился на Отто. Первый удар пришелся по спине слуги, второй по ногам, третий по голове.