Двадцатилетняя невестаЛюбовь Ивановна Стрешнева была хороша собой и знатна родом. Красный атласный сарафан, богато вышитый золотом, подчеркивал стройную высокую фигуру девушки, а темные густые волосы ее были распущены за спиной и украшены нарядным жемчужным кокошником. Длинные золотые серьги свисали почти до плеч девушки. Новоиспеченный муж ее, Семен Артемьев, то и дело с любовью поглядывал на бледную девушку и довольно улыбался. Светло-русый высокий Семен двадцати четырех лет отроду имел мужественный вид и добрые серые глаза. Одет он был в белый праздничный кафтан, подпоясанный вышитым кушаком. Темные штаны и высокие сафьяновые сапоги красного цвета, которые завершали его свадебный наряд.
Гости, сидевшие по обе стороны от молодой четы, в огромной светлой горнице, шумно обсуждали жениха и невесту, сытно ели и обильно поглощали всевозможные напитки. На столе стояли разнообразные яства: студни, печеная дичь, жареные поросята, вареные рыбы, соленья, пироги, каши и другие праздничные блюда. Слуги постоянно разливали в опустевшие бокалы гостей медовуху, вина или квас. Женщины, красовались в богатых кокошниках и ярких платьях-летниках; румяные, белЕные, с нарисованными углем черными бровями. Мужчины бородатые, в дорогих кафтанах и косоворотках, сидели с довольными и пьяными лицами. Гости веселые, говорливые, сыпали прибаутками и наставлениями в сторону молодых. Только пару часов назад молодые и гости вернулись из церкви, и впереди предстоял пир на долгие три дня.
Молодые сидели в центральной части большого стола. Слева от невесты располагались приглашенные со стороны жениха, во главе которых сидел хозяин дома Тихон Михайлович. На нем был темно-синий кафтан, расшитый золотом, с драгоценными каменными пуговицами. Рядом с ним зияло пустое место, оно было предназначено для хозяйки дома Мирославы Васильевны, которая еще не спускалась к свадебному пиру. Далее на лавках сидели дальние родственники, друзья и знакомые семьи жениха.
Федор, единокровный брат жениха, был главным дружкой на свадьбе. Он сидел за столом по правую руку от брата Семена в начале бокового стола гостей невесты и руководил свадебным обрядом. Такой же высокий как брат, но гораздо шире в плечах, Федор имел красивое лицо с правильными чертами, яркие темные глаза и темные волосы. Он брил с лица волосы на западный манер, приучившись к этому еще во время службы в Померании.
Облаченный в красный длинный шелковый кафтан, вышитый жемчугом он был уже довольно пьян и то и дело произносил торжественные речи, выполняя свою ведущую роль на свадебном пире. Федор был старшим братом Семена, и вторым сыном Тихона Михайловича. Он помогал вести торговые и рыболовецкие дела отцу и заведовал всеми денежными сборами в их вотчине. Незамужние девушки смущались при виде Федора, а женщины постарше обсуждали за его спиной, что он невозможно смазлив для мужчины. Ему было уже почти тридцать лет, но он до сих пор ходил в холостяках. Его отец, постоянно сватал ему ту или иную богатую девицу, но молодой человек при всех заявлял отцу, что жениться не собирается.
Федор в очередной раз бросил наглый взгляд на невесту. И Любаша зарделась под его пьяным темным взглядом. Несколько лет назад, когда Любаше Стрешневой исполнилось только шестнадцать, она, впервые, увидела в церкви Федора Артемьева и сразу же влюбилась в этого веселого, нагловатого повесу. Но молодой человек совершенно не обращал внимания на старшую дочь Ивана Стрешнева, который являлся компаньоном его отца в торговых делах. Что только Любаша не делала, чтобы обратить на себя взор молодого человека. И упрашивала отца чаще приглашать в дом Тихона Артемьева вместе с сыновьями, и сама часто становилась рядом с семейством Федора в церкви, чтобы привлечь его внимание. И однажды даже послала ему любовную записку. Но молодой человек оставался холоден к ней. Однако все усилия девушки привели к тому, что в нее влюбился младший брат Федора, Семен. Прошлой зимой Тихон Михайлович послал сватов в дом Стрешневых и отец Любаши, польщенный вниманием Артемьева, с радостью дал согласие на венчание любимой дочери с Семеном. Узнав об этом, Любаша долго плакала, но о своих чувствах к брату жениха, рассказать отцу не осмелилась, потому была назначена свадьба. Единственным человеком, который знал о страданиях молодой Стрешневой, была ее близкая подруга Слава, приемная дочь Тихона Михайловича. И сейчас видя хмельного и веселого Федора, Любаша страдала, и в душе плакала о том, что ее молодая жизнь навсегда будет загублена с нелюбимым мужем.
Тихон Михайлович в очередной раз залпом выпил полную деревянную чарку медовухи и с гордостью посмотрел на своего сына Семена. Он вдруг вспомнил о своей покойной жене Фотинье, которая подарила ему четверых сыновей почти погодок и умерла еще в молодости. Иван, старший из сыновей, был особо любим отцом, и как раз ему Тихон намеревался передать все свое состояние. Однако судьба распорядилась иначе, и Иван погиб в двадцатилетнем возрасте в шторм на бурном море. Вскоре после этого умер и самый младший его сынВасилий от чумы.
И сегодня Тихон, наконец-то, с радостью венчал на замужество своего третьего сына Семена, и надеялся на то, что его род не прервется, и будет здравствовать еще долгие годы. Артемьев с добротой провел взглядом по молодой жене Семена и решил, что за внуками дела не станет, ибо такая красавица, как Любаша, здоровая и румяная девка, уж точно нарожает ему много маленьких внучат. Дальнейшая жизнь Семена была уже устроена с помощью одного влиятельного человека при дворе царя Петра Алексеевича. Еще в прошлом месяце молодой человек получил хорошую должность и уже через пару дней должен был отправиться в Москву со своей молодой женой на новое место жительства.
Взгляд Тихона переместился левее, и отец семейства нахмурил брови. Федор был его нелюбимым сыном. Он постоянно спорил с отцом, часто вел себя нагло и не почтительно. И старший Артемьев не знал, как совладать с ним. Постоянные попойки Федора, его кровавые забавы на охоте со страшными подробностями, лишенные невинности дворовые девкивсе это не давало спокойно жить на старости лет Тихону Михайловичу. Как не пытался образумить он сына, тот, лишь молча выслушивал отца и продолжал творить свои темные дела, как и раньше. Иногда Тихон жалел, что вместо Ивана, его любимца, не погиб в бушующем море Федор.
Однако у Тихона Михайловича была тайная радостьего вторая молодая женаМирослава Васильевна. Тихону уже было пятьдесят два года, а Мирославе всего тридцать пять. Впервые, увидев ее в лавке бакалейщика, девять лет назад, Артемьев мгновенно влюбился в молодую прелестную вдову, на руках у которой была малолетняя дочь. Не надеясь уже снова когда-либо испытать любовное чувство, Тихон ощутил, как его существо наполняется давно забытыми порывами и желаниями. Уже вскоре прелестная молодая вдова кузнеца, как представилась ему Мирослава, вышла замуж за Артемьева и стала полновластной хозяйкой в его доме и в его сердце. Тихон оберегал, обожал и лелеял Миру, ежедневно наслаждаясь созерцанием ее стройного, ладного стана, и ее чудесных ярких светло-золотистых очей. Ее малышку Светославу Тихон принял очень тепло и относился к ней, как собственной дочери.
Горько! Горько! вновь прокричал Федор громким низким басом, и молодые вновь встав, чинно поцеловались. Подбадривающее эхо пронеслось по столам и гости уже довольно хмельные стали требовать танцев.
Прошло уже несколько часов от начала пира, когда в светлую праздничную горницу через большие дубовые двери вошла Мирослава. В желтом атласном летнике, нарядном кокошнике и золоте, она вплыла, как царица. Гости невольно обернулись к ней. Она приветливо поздоровалась и, громко пожелав счастья молодым, выпила за них до дна полную чарку медовухи, которую услужливо подал ей слуга на серебряном подносе. Затем она проворно направилась в сторону Тихона Михайловича, и уже через миг села подле него по правую сторону. Артемьев, который обожал жену, тут же пытливым взором отметил, что на ее красивом нежном лице написано крайнее волнение. И едва Мирослава присела рядом, Тихон, наклонившись к ней, ласково поинтересовался:
Что-то случилась, Мирушка? и, склонившись к ее ушку, добавил. На тебе лица нет, яхонтовая моя.
Да, ответила Мира и, нервно затеребив в руках пустой бокал, попросила. Налей мне квасу, любезный, Тихон Михайлович.