Но в эти двадцать пять минут он может позволить себе не думать о круговерти и так внезапно свалившейся «взрослой жизни», а просто шагать по городу, разглядывать прохожих, дома, увядающие золотые деревья, заборы. И все это под плейлист уходящей недели.
Бетонный забор одной из несостоявшихся стройплощадок стал для него своего рода еженедельным гороскопом. Как правило, каждую пятницу там появлялась новая многозначительная надпись, которую Андрей всегда трактовал в свою пользу. В этот раз мрачную алмазную грань украшала черная надпись: «Меня зовут Клотт!».
Докуривая сигаретувторую на этом отрезке пути, Андрей приостановился и огляделся. Убедившись в отсутствии прохожих, он сделал комично-галантный жест: в полупоклоне, приподнимая несуществующую шляпу, шепотом произнес: «Приятно познакомиться!»
Улыбнувшись себе, он отправился дальше. И чем ближе он подходил к заводу, тем четче на его лице проступала маска молодого, но крайне компетентного специалиста.
Звонок друга застиг его в почти медитативном трансе над сортировкой анкет опрошенных.
Ты не можешь отмазаться! На завтра ни учебы, ни работы, так что все решено. Сегодня в семь за тобой зайду, Олег был настолько безапелляционно настроен, что выработанная неделями привычка ссылаться на почти несуществующую загруженность не успела включиться в нужный момент.
Однако идти не хотелось. И без того было ясно, что он потащит его в лучшем случае в бар, а в худшемв клуб. Дело было даже не в неприязни к клубам, как таковым, хотя однообразие совместного досуга начало утомлять еще к середине второго курса. В голове с утра засела картинка, и никак, зараза такая, не хотела оттуда убираться. Простая, но очень соблазнительная: он зовет Риту в кафе, она смеется за столиком, он дарит ей цветы и провожает домой. А там чем черт ни шутит?..
Но было одно НО, и очень весомое: надо набраться смелости и пригласить Риту, пока не закончился рабочий день, и она не убежала по своим делам. Несмотря на то, что сама судьба будто благоволила началу их романа, каждый раз, когда он заговаривал с ней, в нем просыпалась давно забытая робость. А когда речь заходила о романтике, он будто снова становился неуверенным и зажатым подростком.
Смелости не хватило, и в планах на вечер вместо изящного кареглазого профиля в окружении цветов (и, чего греха таить, постельного белья) вырисовывался угрюмый портрет товарища на фоне пивных бокалов.
Терзаемый сам собой, он вышел из проходной 3 в чудесный золотой вечер. «Черт с ней, с Ритой, напьюсь сегодня. Пускай и придется тащиться в какой-то новомодный клуб выпивка же там есть? А если совсем не понравится, вымотаю Олегу все нервы, и свалим оттуда. Посидим у меня, хлопнем вискаря, о жизни потреплемся». Эти мысли остановили жгучий поток самобичевания, и он ускорил шаг, чтобы добраться до дома быстрее и успеть принять душ до прихода друга.
По тебе часы надо сверять, уважительно сказал взъерошенный после душа Андрей, открывая засов входной двери.
Я бы и раньше поднялся, если бы кое-кто не забывал за домофон платить.
Олег был выше его почти на голову. Торчащие в разные стороны волосы и слегка навыкате, красные от хронического недосыпа, глаза придавали ему сходство с начинающим безумным ученым.
Приятели пожали друг другу руки.
Проходи, в холодильнике в дверце Уокер. Налей обоим, я оденусь и приду.
Решил для храбрости накатить или жмотничаешь? сказал Олег вслед уходящему в спальню Андрею. Тот сделал вид, будто вопроса не расслышал.
Ты бы хоть расчесался, а то фейсеры не пропустят, он говорил, уже делая глоток ледяного, но обжигающего виски.
Разбежался! ответил Олег, вытягивая зубами сигарету из красной пачки, они там вообще странно работают. Фиг разберешь, как они определяют, кого надо пускать, а когоразворачивать.
То есть нас могут не пустить? в голосе Андрея промелькнула надежда на тихий вечер.
Хрен тебе! Меня они все уже в лицо знают. Еще немногои карту гостя дадут.
Напомни, в какую клоаку ты тащишь меня на этот раз?
В самую разнузданную и развеселую неоновую клоаку в этой дырев «Грех».
Сразу говорю, дергаться под «тыц-тыц» сегодня я не собираюсь, Андрей налил себе еще пятьдесят.
Зря! Вон у Дианы на днюхе неплохо получилось, даже вискарь выиграл. Но я тебя не за этим тащу. Дай пепельницу, а то я тут все загажу, он стряхнул, затянулся и продолжил сделав загадочные глаза, там собирается вся темная публика города. Если у нас и есть Посредники, то они ходят в «Грех».
Андрей поморщился: он терпеть не мог разговоров о Той Стороне и Посредниках. Это был пунктик Олега, особенно когда тот злоупотреблял запрещенными веществами. Безвкусная, на его взгляд, мистическая бредятина. Суть ее (по крайней мере та ее часть, которую не слишком-то внимательно слушающий россказни товарища Андрей запомнил) сводилась к следующему: во всех более-менее крупных городах живут таинственные Посредники, способные за некую плату показать путь на Ту Сторонуто ли место, то ли состояние сознания, при котором тайны мира раскрываются перед дерзнувшим их искать. Олег раскопал все это где-то в темных закоулках сети и превратил Ту Сторону в свою идею фикс. По мнению Андрея, история походила больше на рекламу каких-то предприимчивых дилеров, чем на реальную возможность постигнуть «таинственную суть вещей».
Опять за свое Надеюсь, ты туда со мной бухать идешь, а не к левым людям приставать?
Одно другому не мешает, Олег допил свой Уокер и стал ковыряться в смартфоне, вызывая такси.
«Грех» располагался между двумя десятиэтажными сталинками на улице Свободы, 17. Сразу за территорией клуба простирался университетский парк, старательно и небезуспешно отбиваемый местными зелеными от нападок хищных властей. Двухэтажное строение, казалось, полностью состоит из черного стекла и неонового света. На ступеньках перед входом теснилась толпачеловек тридцать, а то и сорок. В дверях с непроницаемыми лицами возвышались два амбала в черных костюмах. «Точно развернут»подумал Андрей. Однако товарищ его, бодро расталкивая людей у входа, направился к дверям. Один из амбалов приветственно ему кивнул и открыл перед ними тяжелую стеклянную дверь. За спиной раздались возмущенные возгласы.
Нам на второй, в бар. На первом клуб, а в подвале казино.
Внутри царил приятный полумрак: черные матовые стены, тусклые светильники. Перед массивной дверью прямо по коридоруповорот на широкую лестницу.
Второй этаж Андрею скорее понравился, чем нет. В темноте под крышей виднеются перекрытия, у дальней стены стоит высокая стойка, пин-ап красотки на стенах. Есть даже аутентичный музыкальный автомат. У каждого окна ниши, в которых расположились столики, выхваченные из полумрака закованными в клетки лампами. Приятели сели за один из них в уютном углу. Откуда-то из темноты, слева от стойки, выпорхнула симпатичная блондинка с вязью татуировок на запястьях, и разложив перед ними меню, скороговоркой бросила.
Добро пожаловать в «Грех», меня зовут Ольга, сегодня я буду вашим официантом. Готовы сделать заказ? она улыбалась, но скулы ее при этом будто сводило судорогой, придавая вполне миловидному лицу зловещий оттенок.
Через пару минут.
Хорошо, я подойду позже.
Быстрая, хмыкнул Олег вслед исчезающей за кухонной дверью девушке, возьми черный крафт. Не помню, как называется, на второй странице. У них своя пивоварня на Заречном, вполне сносно.
Помимо столиков, ярким пятном выделялось висящее на стене у входа зеркало с нанесенной на поверхность надписью: «#Life in sin. В голове тут же завертелись бесконечные ленты социальных сетей, заполненные пошлыми фотографиями с этим хэштегом. Сим прискорбным фактом Андрей не преминул поделиться с другом, сетуя на нравы современников.
Тот только махнул рукой.
Просто хозяин всего этогонеплохой маркетолог. Два «черных монаха» и сет для друзей, обратился он уже к бесшумно возникшей у столика Ольге. Та записала заказ, повторила его и снова исчезла.
Следующие пару часов они пили и трепались, вдумчиво и неторопливо. Обсуждали старых знакомых, вспоминали свои юношеские приключения, шутили и хлестали слегка горьковатое темное. Сомнения и тревожность последних месяцев сдали свои позиции под тягучий ритм умеренно ностальгических бесед и рок-н-рольный шум 80-х из динамиков музыкального автомата. «Как в старые добрые»пронеслось в голове у Андрея. Или он сказал это вслух?