Василий почувствовал удар по позвоночнику - слабоватый, видимо, расстояние оказалось слишком велико. Не разворачиваясь, Василий лягнул назад левой ногой, специально замедлив скорость удара. Как он и ожидал, нога была тут же перехвачена. Моментально упав на руки, Василий лягнул правой ногой, на этот раз в полную силу. И, подтянув под себя ноги, развернулся к противнице лицом. Девушка согнулась пополам - удар пришелся ей в низ живота. Сейчас можно было пнуть ее в лицо, но Василий не собирался ее калечить. Собственно, он хотел только поговорить.Галантность чуть не стоила ему жизни. Девушка распрямилась и снова оказалась в низкой стойке.- Ханум... - начал было Василий, но тут в него полетел нож. Василий успел поймать нож за рукоятку, скорчил свирепую рожу и покрутил ножом у девушки перед носом. Потом вдруг зашвырнул нож назад, через плечо, и улыбнулся. От двух следующих ножей он просто уклонился и, скользнув на спину, обеими ногами снова лягнул девушку в низ живота. На этот раз он не стал ждать, пока она оправится от удара - оседлал ее, заломил руки за спину. Чем бы их связать? Нечем. От досады Василий выругался по-русски.- Вы говорите по-русски, или только ругаетесь? - вдруг спросила девушка, тоже по-русски.- Говорю, - ответил Василий, не ослабляя хватки, - моя мать воспитывалась в монастыре святой Параскевы.- Моя тоже, - ответила девушка и обмякла, расслабилась. Василий на всякий случай продолжал ее держать.- Вы, наверное, благородных кровей, - предположил он.- А вы?- Благородных, но не по матери.Из-за шлюпки выскочил запыхавшийся Пурдзан.- Помочь, Гирей-ага?- Это женщина.- А... - Пурдзан спокойно присел рядом.Василий решил рискнуть и отпустил девушку. Она села по-турецки и стала как ни в чем ни бывало поправлять прическу. Отряхнулась.- Вы один?- Мы вдвоем.- А ваши?- Наши были в танках.- Я про других.- Неверные, - ответил за Василия Пурдзан.- Они для всех неверные, - добавил Василий, - вы видели, что они сделали с монахами?Девушка не ответила, только посмотрела на Василия как-то странно, хмуро. Оглянулась вокруг. Снова посмотрела на Василия.- Хорошо, что я вырубилась. Эти, с ранцами, меня сбили с толку, я и врезалась. Они решили, что я мертвая. Остальные убиты?- Нет. Остальные пропали. Только монахи почему-то убиты.Девушка снова бросила тяжелый взгляд на Василия. Некоторое время все трое сидели молча. Небо стало быстро темнеть. Пурдзан поднялся, кряхтя:- Покопаюсь в этой шлюпке. Лететь надо, Гирей-ага. Нехорошо здесь. И в деревне нехорошо. И в храме тоже.Василий вдруг понял, что страшно устал и никуда не полетит.- Заночуем у дерева. Завтра полетим... Предлагаю заночевать на перевале у дерева, - добавил он для девушки по-русски.- Так кто была ваша мать? - спросила она.- Простая монахиня, подданная Империи. Русская. Как-то ее отправили в Константинополь, не знаю уж, зачем. Там она полюбила османского дипломата и бежала с ним. Оч-чень романтическая история.Девушка встрепенулась:- Так вы - сын Франца Гирея? Я знаю вашу романтическую историю.- Откуда?- Я же сказала, моя мать воспитывалась в монастыре святой Параскевы. И я там воспитывалась. Но я не монашка.- А как вас звать?- Феодора.Василий ухмыльнулся:- Имя у вас, однако, прямо, как у монашки.А сам подумал, что девушка, вероятно, соврала. Назвала первое попавшееся имя. А почему такое странное?.. Ну конечно! Галера-то называется "Феодора"! Ладно. Пусть будет Феодора.Последние зеленоватые лучи заката растворились, исчезли в темно-лиловой небесной пелене, которая тоже быстро исчезла, уступив место чистому черному цвету. Котловина погрузилась в матовую тьму - даже в гладких боках галеры не отражаются звезды.