Я покосился на неё и впервые подумал, что она может быть настоящей и живой, такой же застрявшей здесь неудачницей, как дядька на уазике. Наверняка отбилась от своих и потерялась.
Интересно, какой идиот додумался притащить на Безлюдную дорогу ребёнка?
Впрочем, есть у меня одна идейка. Попробуем после заката, я подмигнул ей. Есть хочешь?
Голодная как волк, девушка робко улыбнулась.
Мне стало стыдно. Я ведь ещё вчера гонял её прикладом.
***
До вечера мы проторчали в тени машиныникто из нас не захотел лезть в салон-душегубку. Зеленоглазка дремала на моей куртке, а я спал прямо на земле, вымотанный ночным переходом. В семь мы перекусили и, едва солнце село, пошли не к городу, а от него.
Вот и вся моя гениальная идея. Я вспомнил историю одного парня, который использовал притяжение Вихря, дошёл до самой воронки, а потом, чтобы выбраться из Безлюдного места, двинулся против направления её вращения. И, вы не поверите, у него получилось!
Нет, этим везунчиком был не я. Зато я не ошибся, решив положиться на его опыт. Если вчера меня словно тянуло обратно к указателю, то сейчас нас, напротив, непреодолимо влекло вперёд. Мы шли, точно подгоняемые попутным ветром, и первый привал сделали очень нескоро.
Моя спутница села на песок. Её ноздри раздувались, дыхание было тяжёлым, чёлка прилипла к вспотевшему лбу. Она устала, но не жаловалась, и я, доставая пайки, невольно проникся к ней уважением.
Чудик, а что это за коробка у тебя в рюкзаке? зеленоглазка взяла у меня флягу, смочила губы водой и ткнула пальцем в свёрток.
Сказали доставить
В город? девушка мотнула головой в сторону фиолетовой громады.
Возможно, я не стал делать вид, будто помню, куда мне надо. А тебя сюда как занесло?
Я не знаю, ответила она и нахохлилась, принявшись теребить кончик косы.
Коса у неё была роскошная. Красивого песочно-русого цвета, блестящая и тугая, как канат.
Я понял, что расстроил девчушку, и вздохнул:
Прости.
Зеленоглазка надула губки. Я всмотрелся в её профиль и с удивлением понял две вещи. Во-первых, ей не пятнадцать, а двадцать с приличным хвостом. А, во-вторых, мы уже встречались где-то годиков восемнадцать назад. Бард, певичка, актриска. Она выступала в баре на окраине того, что когда-то было Петербургом; потом укатила по своим делам дальше на восток.
Малявка, ты, случайно, никогда не пела?
Девушка уставилась на меня, и я увидел в глубине её глаз то самое: воспоминание. Миловидное личико на секунду приобрело задумчивое выражение, затем озарилось улыбкой. Зеленоглазка и вправду что-то вспомнила, но я совсем этому не обрадовался.
Знаете почему?
Восемнадцать лет назад. Мы встречались чёртовых восемнадцать лет назад. Скорее всего, она торчала здесь столько же, а, значит, давно умерла.
Всё-таки я разговаривал с мороком, и наверняка сам дорисовал все нужные мне реалистичные детали. Вихрь же лишь любезно оживил мои грёзы.
Я замотал головой, отказываясь верить доводам разума.
Эй, чудик, ты чего? растерялась девушка.
Н-нет, н-ничегоя быстро придумал, что ей ответить, и махнул рукой на видневшийся слева уазик. Он от нас то с одной стороны, то с другой, хотя мы не сходили с дороги.
Мы движемся по кругу и приближаемся к центру. Так и должно быть, правда?
А ага.
Послушай, она подалась вперёд, и её глаза задорно блеснули, я вспомнила, что меня называли «Птенчик». Здорово, м?
Птенчик? переспросил я, отстраняясь от плохих мыслей. Тебе идёт. Ну, голосок у тебя такой прикольный. Воркующий.
Девушка весело засмеялась.
Мне же удалось выдавить из себя только кислую улыбку.
Птенчик. Да, это имя и мелькало на тех афишах. Похоже, девчушка навсегда застряла на Безлюдной дороге сразу после отъезда из Петербурга.
Обидно до слёз.
Странно, но я подумал, что без её компании мне было бы хуже. Ведь именно она натолкнула меня на мысль о Вихре.
Я эгоист? Даже не буду спорить.
Но я не мог просто сказать ей: «Знаешь, миляга, но, кажется, ты умерла».
Поэтому молча разломил плитку сухого пайка и протянул Птенчику половину.
***
Мы нашли Вихрь перед утренними сумерками. Реальность дороги закрутилась в тугую спираль и упёрлась в него вместе с нами. Казалось, мы почти не отошли от того пятачка, где были: и указатель, и уазик, и город остались на прежних местахно всё вокруг неуловимо изменилось, и глубокий котлован впереди возник будто из ниоткуда.
Птенчик, которая развлекала меня незамысловатыми песенками с тех пор, как вспомнила капельку своего прошлого, прекратила насвистывать и выдохнула:
Ого!..
Я, помедлив, кивнул.
Мы стояли на краю багровой впадины со спёкшимися в стеклянные бритвы блестящими краями. О чём-то таком мне и рассказывали. Внизу чернели руины раскуроченного взрывом здания. Окна щерились осколками, оплавленные арматуры напоминали скелет мутировавшего урода, и из внутренностей, из недр этого монстра, поднимался Вихрь.
Его хвост терялся на дне котлована, а раструб упирался в небеса, выплёвывая беспросветные тучи. Смерч вращался с завораживающей ленью господина Безлюдного места, перемешивая в своей туше алые звёзды песчинок, голубые снежинки электрических разрядов и высосанные из жертв воспоминания.
Каким-то шестым чувством я осознал скрывающуюся в Вихре опасность, и он, словно прочитав мои мысли, мягко и вкрадчиво потянул меня к себе.
Я попятился, Птенчик крепко сжала мою руку и крикнула, перекрывая вой ветра:
Ну что, попробуем твой план?!
Давай!
Я указал подбородком, куда нам идти, и прищурился, разглядывая мою зеленоглазку. Интересно, что с ней станет, когда мы выйдем? Она вернётся блуждать по Безлюдной дороге или просто растворится в Вихре и исчезнет?
Жаль, что я не мог ничего для неё сделать. Лишь похоронить заваля нет, покоившиеся где-то в округе кости.
«Завалявшиеся», так я сказал бы о ком угодно, только не о ней.
Мы направились против движения Вихря, согнувшись и прикрываясь от летевшего в лица песка. Я одной рукой придерживал шляпу, которую ветер так и норовил сорвать с головы и утащить в воронку, а другойПтенчика. Она шла, прижимаясь ко мне, и яростные воздушные плети задирали ей юбку, обнажая грязные коленки.
«Ничего, прорвёмся, зло подумал я. Вернусь, доставлю посылку, и»
Закончить я не успел.
Вихрь взревел, изогнул своё громоздкое песчано-электрическое тело и крутанулся в котловане, заставив стеклянные склоны пойти трещинами. Птенчик вздрогнула, прильнув ко мне ещё сильнее, а я почувствовал, как земля под нашими ногами закачалась и захрустела.
Ветер вцепился в нас, как безумный, и потащил во впадину.
Держись! успел крикнуть я девушке, и мы заскользили вниз, разбрызгивая искрившееся крошево осколков.
Я одной рукой сдёрнул карабин с плеча, упёрся прикладом в бедро и выстрелил в Вихрь.
Зачем? Дьявол его знает
Почему-то тогда это показалось мне гениальной идеей, хотя на деле я только потратил время и потерял оружие. Ветер вырвал у меня карабин и швырнул в пасть котлована, а пуля бесследно канула в смерч.
Нас с Птенчиком проволокло по камням, и я саданулся затылком о большой булыжник. Алые песчинки перед моими глазами вмиг стали розовыми, а звон в ушах перекрыл гудение Вихря.
Но, что самое худшее, я отпустил девушку.
Она пискнула:
Чудик! и поехала вниз, борясь с ускорением воронки и пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.
Я оттолкнулся руками и заскользил следом.
Мир в моём сознании танцевал диско, отказываясь складываться во внятную картинку; череп гудел, ладони нещадно саднило, но времени жалеть себя у меня не было. С трудом поднявшись на ноги, я прыгнул вперёд и в акробатическом рывке поймал Птенчика за руку.
Нас швырнуло к обломку стены.
Я уцепился за край и, оказавшись в относительной безопасности, начал вытягивать девушку.
В ту же секунду Вихрь снова крутанулся. Птенчик взвизгнула, и я увидел, как зелёная лента, точно змея, самостоятельно выпуталась из её косы и нырнула в жерло смерча. Русые волосы взметнулись переливавшимся шлейфом, а летнее платьишко рассыпалось разноцветными квадратиками.
«Нет, пожалуйста, не сейчас!» взмолился я.
Не знаю, из-за чего я так в неё вцепился. Я ведь ещё полночи назад понял, что онаморок.