Близнецы? я задумался. В память неохотно вплыла слипшаяся тень, что сбросила на меня комод с лестницы.
Ага, те, что спинами срослись. Тараканиха сказала, что они собственную мать уморили то ли отравили, то ли еще что.
Подожди-ка! картинка начала медленно вырисовываться в голове, А вот эти огоньки на тебе? Откуда они?
Сами появились. Чем дольше находишься в доме, тем быстрее меняешься. Только на крыше остановились, Арина задумчиво подняла тлеющую кисть и пошевелила пальцами, Наверное, все же это ад, раз мы страдаем за грехи наши.
Так ты что-то сделала? Что-то нехорошее? заинтересованно спросил я.
А тебя ебет? Все мы что-то сделали, и ты тоже, иначе бы здесь не оказался! безразличие снова сменилось агрессией.
Подожди, я просто пытаюсь понять, как нам отсюда выбраться! Может, так мы поймем, зачем вообще нужно это место? Может, нам нужно покаяться?
Покаяться? хмыкнула она, Ну давай, покаемся. Я сожгла свою сестру заживо. Покаялась? Твоя очередь!
Подожди, как это «сожгла»? Специально что ли? задница мерзла, пришлось встать на ноги.
Нет, конечно, девушка обняла голову руками и села прямо на опасно накренившееся заграждение, Дом загорелся, когда мы в прятки играли, лет по шесть нам было. Дом был небольшой, деревянный, в два этажа. Ленка куда-то зашкерилась, хорошо так спряталась, а она мелкая, я ее все найти не могла. Тут дым пошел с чердака проводка, наверное, заискрила. Отец меня в охапку и на улицу. И все спрашивал, где, мол, Ленка. Я вижу крыша горит, Ленку небось уже и не спасти, а за батю испугалась. Ну я и соврала ему, мол, к соседям сеструха пошла. Уж не помню, что сказала. Отец, когда ее труп нашли, два месяца пил, все простить себе не мог. А потом повесился. И виновата во всем этом я!
На этих словах обуглившиеся руки и лицо ярко вспыхнули, вырвались тонкие язычки пламени. По щеке Арины прокатилась одинокая слеза, которая тут же испарилась, оставив блестящую дорожку.
Послушай, но ведь твоей вины в этом нет, постарался я ее успокоить, Ты всего лишь хотела спасти отца, ты не могла знать, что так выйдет
Увидев глаза Арины, я осекся девушка смотрела на меня со злобным ожиданием.
Твоя очередь! с нажимом сказала она.
Какая очередь, ты о чем?
Покайся! выкрикнула рыжая, красивое лицо исказилось яростью, Я душу тебе открыла, твоя очередь!
Слушай, ну я ничего такого не вспомню даже, ответил я, отступая назад. Где-то в районе лба угнездилось ощущение, что я ей соврал, Я за всю жизнь даже собаку не пнул
Сука, ты наебать меня решил? Говна кусок! резко сорвавшись с места, Арина бросилась на меня, сбила с ног, и мы покатились по крыше. Ее раскаленный кулак болезненно врезался мне в руки, которыми я прикрывал голову, высекал искры из плеч и локтей, но я смиренно принимал удары. Будь я проклят, если еще хоть раз в жизни позволю себе ударить девушку. Как назло, змеем-искусителем под руку подполз изогнутый кусок арматуры, тот самый, которым
Ублюдок! кричала Арина, не переставая меня колотить, пока я пытался откатиться подальше от сыплющегося на меня града ударов, Покайся! Я хочу знать, что ты сделал! Ты должен, понял? Думаешь, здесь только я порочная? Мы все такие, сука!
Встав на ноги, девушка начала меня пинать ногами. Я, не разбирая дороги, полз по мокрому гудрону, пока не уперся в низкий заборчик, которым заканчивалась крыша.
Мразь вонючая! я почувствовал, как железная хватка Арины цепляется за пальто и протаскивает меня прямо под заграждением. Голова кружится от вида такой далекой и одновременно очень близкой детской площадкой. Мой торс повисает в воздухе, я болтаюсь вниз головой. Бесконечная степь топорщится грудами мусора и словно накрывает меня, готовясь поглотить. Скосив глаза, я вижу бесконечную вереницу окон, забранных проржавевшими, но крепкими решетками. Лишь на втором этаже я замечаю
Стой! Подожди, пожалуйста! крикнул я со смесью ужаса и надежды в голосе, Решетки не на всех окнах! Я вижу! На одном нету! Втащи меня обратно! Мы можем выбраться!
Несколько томительных, бесконечно долгих секунд ожидания, и я почувствовал, как Арина тянет меня за ноги. Я снова оказался на твердом гудроне, который мне хочется целовать от радости. Голова кружилась, сердце бухало в ушах, запоздало гоняя адреналин по сосудам.
Лучше бы я тебе втащила! Арина сплюнула совсем рядом с моим лицом, Ну? Где там нет решетки?
На втором! Слева! я пытался отдышаться, выкашливая слова вместе с воздухом, Там решетка торчит выломанная. Окно свободно.
Второй слева, задумчиво повторила Арина, Шестая квартира. Венечка, сука!
Что за Венечка? встав на ноги, я снова уселся на гудрон ватные колени отказывались держать вес тела.
Вертухай Управдомовский! с ненавистью выплюнула девушка, Вот, значит, кто выход сторожит.
Ну, справимся как-то, нас же двое! подбодрил я Арину и вдруг похолодел от ужаса. Перед глазами встала картинка тощий черный силуэт, неподвижно застывший в темноте коридора. Шлеп-шлеп. Где-то в затылке снова угнездилось ощущение чего-то непоправимого и кошмарного, что случится, стоит мне увидеть его лицо.
Вспомнил? хмыкнула рыжая, тряхнув торчащей из-под капюшона челкой, Вот и справляйся!
Но должен же быть какой-то выход! плаксиво возразил я, А что если как-то, ну, не знаю, отвлечь его, прошмыгнуть?
Где, между ног? девушка неприятно, по-лошадиному хохотнула.
А хоть бы и так, со злобой ответил я, Думаешь, лучше здесь, на крыше с голоду сдохнуть? Чем ты, кстати, две недели здесь питалась?
Картохой и луком, неприязненно ответила она, Не радуйся, кончилось все. Мамашкин огород-то два на два, всей картошки на пол-кастрюли. Хоть не сырой жрала
Она покрутила перед глазами свою горящую кисть.
Ну вот и я развел руками, не зная, что сказать. Последний аргумент произносить не хотелось, но еще менее привлекательной перспективой казалась мне голодная смерть здесь, на крыше. Или еще хуже жизнь там, внизу, в грязной халупе. «Даже не жизнь, а превращение» поправил я сам себя, вспомнив тот белый кусок теста с глазами, увиденный мной на одном из нижних этажей. Наконец, я решился:
Хотя бы один из нас выберется.
Я увидел в глазах Арины холодный блеск, когда та согласно кивнула. Каждый из нас и это было видно хотел, чтобы выбрался именно он. Вернее, она. Но это мы еще посмотрим.
Ладно, как-там-тебя, поднимайся! девушка протянула мне обычную, не объятую пламенем руку, Какой план?
Подобрав слегка проржавевший изогнутый кусок арматуры, я сунул его за пояс.
Будем прорываться.
А Управдом? Как быть с его болтовней? в голосе Арины я уловил страх.
Просто его не слушай, ответил я, беря девчонку за плечи, Ты ни в чем не виновата, как и я. Нам не место здесь.
Жестяная дверь та самая, от которой Арина оторвала заостренный кусок, зажатый в ее руке, со скрипом впустила нас обратно к лестнице с крыши. Внутри было тихо. Даже как-то подозрительно тихо.
Опять замок, вполголоса сообщила девушка, указывая на решетку. Она, кажется, тоже чувствовала напряжение, прямо-таки витавшее в воздухе.
Сейчас, привычным движением я просунул импровизированный лом под дужку и принялся ворочать арматуриной, издавая оглушительный скрежет.
Тише ты! одернула меня Арина, но я лишь пожал плечами что, мол, тут поделаешь?
Наконец, замок раскрылся я поймал его в руку, не дав тому упасть. Мы и так наделали достаточно шума.
Со скрипом металлическая решетка медленно отворилась. Прижав палец к губам, я первый вышел на площадку, стараясь не сильно топать по кафелю.
Вдруг, заставив меня вздрогнуть, двери лифта с громыханием раскрылись. Внутри было пусто, лишь неразборчиво шуршал динамик на панели.
Фшшш Пшшш Меня слышно? Опять балуемся? раздался искаженный помехами старушечий голос, Ей-богу, перестану я принимать вызовы Фшшш Дом уродов, чтоб вы провалились!
Нет, стойте! плюнув на соблюдение тишины, я в два прыжка оказался у динамика, Пожалуйста, вызовите кого-нибудь! Вытащите нас отсюда!
Батюшки, не ори ты так! недовольно ответил голос, Фшшш у вас происходит?