О, Профура вернулась! радостно скрипнул татуированный.
На кухню неловко и одновременно изящно вошло существо. Ее можно было бы принять за женщину длинные, крашеные в блонд волосы, красная мини-юбка, стриптизерские туфли. Но странная походка придавала ей сходство с животным она перемещалась на четвереньках, отклячив аппетитный зад кверху, царапая выцветший паркет огромными красными ногтями. На шее у создания болтался лакированный клатч, а ее когда-то миловидное личико было рассечено надвое и неровно сшито посередине. Густо накрашенные ресницы будто бы ощупывали воздух, вздернутый носик хищно шевелился. Взгляд задернутых поволокой глаз вперился в меня.
А кто это у нас тут такой симпатичный? промурлыкала Анжела, приближаясь ко мне.
На хату к нам заехал сегодня, первоход, отозвался Пахан.
Девушка медленно и вальяжно, словно тигрица кралась в мою сторону, немного скалясь. Ее полная грудь колыхалась в широком вырезе футболки, поглощая мое внимание. Мелькнуло красное пятно соска, и я, зардевшись, отвернулся. «Не время и не место» одернул я сам себя.
Принесла? Принесла? Ну скажи, что принесла? неуклюже перебирая длинными тощими руками ковылял ей навстречу Торчок.
Принесла-принесла, отстань только! И к Ветерану теперь сам ходи он бычки о спину тушит! Профура залезла длинными тонкими пальцами в клатч и швырнула наркоману полувыдавленный тюбик клея. Тот в блаженном экстазе забился куда-то в угол. Вскоре над его головой раздулся пакет.
И как же тебя зовут, красавчик? прыгнув, словно пантера, существо преодолело расстояние, отделявшее меня от нее, Что у тебя есть с собой? Не хочешь поделиться с Анжелой? За маленький подарок Анжела покажет тебе, что умеет.
Длинный лопатоподобный язык, как у собаки вытянулся из ее рта и лизнул меня в подбородок. В голове шумело, мысли путались. Я понимал, что отсюда нужно валить, но меня не отпускало чертово любопытство каково же это, с таким языком
Эу, алюра, уймись, а то я тебе мигом фары помою, подал голос клеткоголовый, вырвав меня из транса, Он человек новый, не в курсах еще, что к чему.
Анжела резко развернула голову к уголовнику, шея с хрустом вытянулась в его сторону.
Пасть завали, шакал позорный! Работать мешаешь! прорычала она.
За шакала мы с тобой после пожуем, а пока оставь паренька в покое, он пока не в курсе, до чего ты баба лютая.
А я ему сейчас продемонстрирую! плотоядно оскалилась Анжела и прыгнула к Пахану, метя торчащими клыками тому в пах. Стоило этим двоим сцепиться, как Ханыга грозно замычал и ринулся в кучу-малу, похоже, соблюдая в драке абсолютный нейтралитет.
Расползаться тебе в мазу, пацанчик, гнусаво заметил Торчок, не отрываясь от пакета с клеем. Подхватив распотрошенную сумку, я рванулся к двери и вылетел наружу, подгоняемый раздающимися из квартиры визгами Профуры, кряхтением Пахана и неразборчивым воем Ханыги.
Я перепрыгивал через ступеньки, рискуя упасть и разбить себе нос, преодолевал пролет за пролетом, спускаясь на первый этаж. Меня больше не волновала ни семейка каннибалов, ни странный обитатель квартиры на втором этаже. Все, чего я хотел это вырваться из проклятой девятиэтажки и забыть все произошедшее здесь, как кошмарный сон, никогда не возвращаться в этот сонный, загнивающий райончик и не вспоминать вываренный эмбрион, плавающий в тарелке, полной кровавого поноса.
На пути мне никто не встретился, и я, подгоняемый инерцией и ужасами, оставленными позади, все продолжал спускаться, но лестница никак не заканчивалась. Взглянув в щель между перилами, я увидел, что этажей внизу осталось чуть ли не больше, чем наверху. Да как такое вообще возможно?
Чем ниже я спускался, тем более запущенный вид имел подъезд. Двери квартир выглядели сгнившими, под дерматиновой обшивкой будто бы что-то шевелилось, а номера превратились в ржавые нечитаемые иероглифы. Некоторые ступеньки осыпались потрескавшимся бетоном, когда я на них наступал. На одном из пролетов перила были выворочены и торчали в проходе пришлось прижаться к заляпанной не пойми чем и исписанной стене подъезда. Штукатурка сыпалась мне за шиворот, в углах клочьями висела паутина. На каком-то из этажей на глаза мне попалось свисающее из-под окна осиное гнездо.
На одной из лестничных площадок я остановился, чтобы перевести дух. Обыскал сумку не завалялась ли где бутылка воды, но мне как всегда не повезло. Лишь бесполезные рекламные проспекты и кусок арматуры, врученный мне бабкой. Я повертел тяжелую штуку в руках. С чего я вообще взял, что это та же самая, что и двенадцать лет назад? Кто знает, вдруг у бабки просто маразм, и она всучила мне обычный строительный мусор, а я напридумывал себе невесть чего? Но зерна сомнения гнили, не успевая залечь в сознании в руках я держал ровно ту же штуковину, что и тогда. Выщербленка по краю, заостренный конец снизу, угол наклона Я помню все до мельчайших деталей это точно оно. Никакой ошибки быть не может. Растерянно я сунул железку в сумку и собрался двигаться дальше, когда услышал ритмичное позвякивание за спиной.
Обернувшись, я обомлел. Казалось, уже ничто сегодня не сможет выбить меня из равновесия, но этому существу удалось.
Оно что-то проквакало вопросительно, не прекращая помешивать половником бурое варево в одной из многочисленных кастрюлек, росших у твари прямо из спины. Перебирая бессчетными обезьяньими лапами по полу, нечто подошло ко мне поближе и снова зашевелило уродливой, разделенной надвое поперек челюстью. Кваканье повторилось, уже с нажимом. Множественные пузырчатые глаза, слепленные в черные комья, пялились на меня, лишенные всякого выражения. Одна из лап потянулась за спину, зачерпнула пальцем кипящей дряни и отправила каплю в рот, после чего тварь замычала горестно и отчаянно.
Сознание очнулось, запротестовало, отказалось размышлять и анализировать, отдав ногам простой приказ бежать. Обросший кухонной утварью паук загораживал лестницу, ведущую вниз, поэтому я развернулся и побежал обратно, туда, где происходящее было пускай и тошнотворно, но объяснимо.
Пробегая мимо очередного приквартирного коридора, я споткнулся и, пытаясь не упасть, схватился за одну из прогнивших дверей. Та распахнулась, и я пребольно шлепнулся на потрескавшийся кафель. Хотелось так и остаться, закрыть глаза и лежать, просто ожидая, пока паукоподобный уродец поднимется за мной, расчленит и сварит в своих бесконечных кастрюльках, растущих на спине. Но, похоже, к такой участи я был не готов, потому что когда в коридоре за открытой дверью на полу вздыбилась какая-то тестоподобная масса, я тут же вскочил на ноги и продолжил бег. Краем глаза я успел увидеть полужидкую руку и расплавленное, стекающее вниз скорбное лицо посреди ожившей белой дряни.
Не знаю, сколько бы мне еще удалось пробежать. Иногда так бывает, что удача улыбается тебе в самые неожиданные моменты. За спиной раздались скрип и скрежетание, точно что-то большое и металлическое пыталось пролезть в узкий проход. Обернувшись, я увидел перед собой гостеприимно распахнувшиеся двери лифта, тускло освещенного захватанной и покрытой сажей лампой. Возблагодарив небеса, я рванулся внутрь, прочь от паукообразной твари и печальной квашни в квартире.
Стоило мне сигануть в кабину, как двери хищно захлопнулись, едва не прищемив мне ногу. Кнопки были оплавлены, залеплены давно окаменевшими кусками жвачки, и различить, какая какой обозначает этаж было решительно невозможно. Над желтой клавишей вызова диспетчера и красной остановки лифта должна была находиться кнопка первого этажа, но вместо нее была лишь черная, с бахромой вырванных с мясом проводов дырка.
В отчаянии я стукнул кулаком по панели, кабина дернулась и куда-то меня повезла. Судя по ощущениям, наверх. Очень хотелось присесть, но пол хлюпал под ногами, а застарелый запах мочи не позволял предположить, что это вода.
Лифт продолжал свой медлительный подъем с натугой и скрежетом, когда я вдруг услышал, как из динамика на панели раздалось шипение. Диспетчер! Ну конечно, как я раньше не догадался! Забыв о брезгливости, я почти прильнул лицом к грязному металлу и заголосил:
Пожалуйста, на помощь! Я застрял в доме на