День добрый, приветствовал его Алоиз. Как идут у пана дела?
Пан Алоиз шутит? бледно улыбнулся мэтр. Сейчас вечер, и какие могут быть теперь дела? Я же не «шибер», как называют немцы спекулянтов.
Ну, не прибедняйтесь, старина. У вас все-таки есть работа, а это в наше время тоже немало. По крайней мерегарантированный кусок хлеба. Сегодня играют?
Наверху, лаконично отозвался старик. Сегодня там самые высокие ставки. Пойдете?
Пожалуй, протянул Дымша. Дайте мне жетонов на десятку.
Пан не уточнил, на какую десятку, усмехнулся мэтр. На злотые или на марки?
На злотые, на злотые Сколько вы даете на них сегодня?
Три жетона.
Не густо!
Небрежно подбрасывая на ладони полученные в обмен на деньги жетоны, Дымша направился к деревянной лестнице на второй этаж. Остановившись под прилепленным к стене плакатом с портретом немецкой кинозвезды Але Ондре, он достал сигареты, прикурил и зорко оглядел зал. Потом медленно поднялся и пошел по долгому коридору.
Зал, где играли в карты, а иногда в рулетку, располагался в конце коридора второго этажа, а по сторонам тянулись однообразные двери номеров. Дымша без стука открыл дверь под номером три и защелкнул ее за собой на замок.
Опаздываете
В продавленном кресле, стоявшем рядом с широкой деревянной кроватью, зябко закутавшись в большой пуховый платок, сидела женщина лет сорока. Сколько Дымша ее знал, она всегда куталась и жалась, словно никак не могла согреться.
Извините, но раньше не мог вырваться. Зато я с хорошими вестями.
Алоиз прошел в глубь комнаты и сел на кроватьбольше сесть было просто некуда.
Рассказывайте, глухо сказала женщина.
Вот, порывшись несколько секунд в поясе брюк, Дымша достал из потайного кармашка туго скатанную полоску бумаги. Здесь все, что мне удалось собрать за последнее время.
Мало, женщина выпростала из-под платка руку с сигаретой, прикурила и жадно затянулась. Как Марчевский? Удалось найти к нему подход?
Трудно, полуприкрыл глаза Дымша, из-под опущенных век внимательно наблюдая за руками женщины. Его почти ни на минуту не оставляют одного.
Но все же оставляют? с иронией спросила она.
Не требуйте невозможного! неожиданно окрысился Алоиз. Я и так работаю на пределе. Недавно мне наконец удалось заглянуть в сейф Ругге: интересующая вас пленка спрятана в тайнике. Обращайтесь с ней осторожнее, она не проявлена. Там очень ценные сведения о подготовке высадки немцев на острова.
Это меняет дело, женщина нервно примяла в пепельнице недокуренную сигарету.
Еще бы, фыркнул Дымша. Только поторопитесь. И вот что, сделайте одолжение: в тайнике вы найдете коробочку. Я очень хочу как можно скорей иметь ее содержимое, выполненное в металле.
Надо было принести с собой. Неразумно доверять такие вещи тайникам.
Неразумно таскать с собой! парировал Дымша. Это все равно, что носить в кармане собственную смерть. Думаете, там не устраивают внезапных проверок и обысков? Не считайте немцев идиотами!
Спокойнее, спокойнее! осадила его женщина. Не тратьте зря свой пыл и поберегите нервы, они еще пригодятся: борьба предстоит долгая.
До могилы, мрачно пошутил Дымша. И скорее всего, до нашей.
Не торопитесь, туда еще успеете, женщина закурила новую сигарету. Что-нибудь удалось узнать о связном?
Он взорвал себя гранатой, в развалинах.
Об этом уже известно, жестко сказала женщина. Нас интересуют подробности.
Какие, к черту, подробности? снова вскинулся Алоиз. В тот день в замок приехал некий Выхин, из эмигрантов. Говорил, что выехал из России вместе с родителями задолго до революции. Он видел начало трагедии на вокзальной площади. Там же был и Тараканов, тоже из русских. Я уже рассказывал о нем, помните?
Женщина кивнула и плотнее закуталась в платок.
Оба весьма подозрительны, продолжал Дымша, даже очень подозрительны. У Выхина оказались странные пятна на плаще, похожие на засохшую кровь, а Тараканов именно в этот день по заданию немцев ходил высматривать среди приехавших левых и коммунистов. Да, как мне удалось узнать, Выхин якобы учился в школе абвера, расположенной под Краковом или в самом городе.
Он объяснил, откуда пятна? задумчиво спросила женщина.
Тараканов его спрашивал, но тот отболтался: грязь, говорит, я, мол, с дороги. Удалось вам проверить, действительно ли Тараканов был осведомителем дефензивы?
Пока нет. Сумятица войны, оккупации. Сами понимаете, в Лондоне нет архивов по Восточным кресам. Надо выяснить, была ли гибель нашего человека случайной? Или его подвели документы?
Але ж ни свядека, ни почлаки, разведя руками, ответил Дымша. Ни свидетеля, ни улик! Но немцы что-то подозревают. В город прибыл Байер, новый начальник СС и тайной полиции.
Знаю, устало сказала женщина. Говорят, он из Гамбургского гестапо, человек Гейдриха. Нам надо быть предельно осторожными. Кстати, кажется, вас тоже не было в замке, когда погиб связной?
Обрастаете информаторами, криво усмехнулся Алоиз.
Появившееся было у него желание рассказать ей об усилившихся подозрениях в отношении Тараканова, особенно мучивших его после драки у границы, начало потихоньку пропадать и вскоре исчезло совсем: стоит ли выкладывать всю информацию сразу? Она и так без конца сосет ее, как ненасытная пиявка, и никак не может отвалиться, пресытившись. Дымша горько пожалел, что сразу сказал о пленке, спрятанной в тайнике: наверное, можно было приберечь это на следующий раз. О, Езус! Что станется с ним, когда от него перестанут поступать сведения? Впрочем, такое мало вероятнов военном калейдоскопе событий, да еще общаясь с гepром Ругге, всегда принесешь что-нибудь в клюве в это гнездышко.
А с Таракановым он разберется сам: не исключено, что тот только выдает себя за эмигранта, хотя и отлично владеет русским языком. Видимо, стоит подумать, как натравить на него Выхина: пусть поговорит с Владимиром Ивановичем, поинтересуется у него приметами быта дореволюционной России, разными незначительными деталями, которые немеца у Дымши все более крепло подозрение, что Тараканов немец, знать не может.
Но на кого же тогда он работаетна СД или на гестапо? Иначе, зачем ему притворяться русским в абвере? Конечно, Тараканов мог раньше жить в Россиимало что ли там было немецких колонистовотсюда и прекрасное знание языка, но слишком многое говорит за то, что он все же немец: как он пьет водку, как расходует деньгиаккуратненько, все записывая в книжечку, сводя дебит с кредитом в конце месяца. И почему он ночью подловил Выхина в коридоре? А где его в конце концов могли так прекрасно обучить приемам самообороны? И он не знает многого из того, что должен бы четко знать человек, долго проживший в Польше до войныв этом Дымша уже успел ненароком убедиться. Казалось бы, мелочи вроде некоторых общеизвестных песен, а все же не знает! Но зато знает тюремные. Откуда, холера ясна?!
Вопросов много, но делиться своими подозрениями с пиявкой, как про себя именовал пан Алоиз сидящую напротив него женщину, он не станет. По крайней мере пока не станет. Немецкие черты всасываются с молоком матери и ни один из русских, с которыми Дымше приходилось общаться, такими чертами не обладал. И немецкий язык Тараканов знает, прекрасно знает, видно по глазам, когда говорят немцы в его присутствиитакое выражение глаз не может быть у человека, с трудом понимающего смысл чужой речи. Он все понимает, прекрасно понимает, это его родной язык, нет сомнений! Но начав говорить, он нарочно коверкает его и делает паузы, словно вспоминая нужные слова. Ну, ничегоеще посмотрим!
Не буду скрывать, вас видели в городе, ответила на вопрос Дымши женщина. Хочу предупредить, что мы
Не надо! Не надо меня предупреждать, скорчив кислую мину, недовольно прервал ее Алоиз. Думаете, за тридцать сребреников я продамся Ругге или Байеру? Резона нет. О нашем погибшем друге я постараюсь узнать точнее. Вспомните, что встретить его должен был именно я, потому и выбрался в город. Не знаете, чего мне это стоило!
Знаю. Знаю, сколько идет ежемесячно на ваш счет в банке. И отнюдь не злотыми. Поэтому не забудьте про Марчевского. Он и картотекаглавная цель!