Анекдот рассказать, Андрей Иванович? встрепенулся Газарян. Американцы окружили в джунглях вьетнамский отряд, кричат: «Вьетнамцы, сдавайтесь!» Им в ответ: «Вьетнамцы не сдаются! Карпенко, снаряды!» А что, товарищ майор, прямо как мы сейчас вроде бы есть, а вроде и нет, хотя весь мир прекрасно знает, что мы здесь есть Попали, товарищ командир! восторженно взвыл оператор. Ей-богу, попали! Конец котенку, не будет больше гадить!
Цель поражена, сообщала станция. И не важно, целиком сбита или получила повреждения гадить все равно не будет! Часть самолетов шла на малой высоте ухала ствольная зенитная артиллерия. Взрывы гремели в отдалении значит, прорвалась только часть. Поступали сигналы со станции разведки и целеуказания: самолеты прорываются к мосту! Несколько машин заходят на железнодорожный узел, который в данный момент забит составами! Снова цели на экране: неустойчивые прыгающие точки.
Пологое пикирование, Андрей Иванович! кричал Газарян. Ох, любят они это дело Да кто же так пикирует! У меня попугай у сестры лучше пикирует! Идут, Андрей Иванович, опять идут! Смотрите! Армен смеялся в каком-то нездоровом возбуждении. Они свет и свободу несут в брюхе своих бомбардировщиков!
Андрей отстранил подчиненного, сам припал к экрану. Точки на радаре сблизились, потом отпрыгнули друг от друга, словно резиновые мячики. Американцы использовали помехи, впрочем, ничего нового. Он всматривался в экран до острой рези в глазах. Рука дрожала на кнопке «Пуск». Уже можно Нет, не стоит, лучше подождать, пусть точки сойдутся. Американцы в горячке штурма часто теряют контроль, увлекаются, делают то, что никогда бы не сделали на учениях. Он дождался, когда две цели окажутся практически рядом, зачем-то сблизились и надавил на кнопку. Сорвалась ракета с северной пусковой установки, несколько секунд томительного ожидания, когда зубы отбивают яростный барабанный бой, а сердце готово выскочить из груди
Доставлено! рассмеялся Газарян. Высший пилотаж, товарищ майор! Вы две цели одной ракетой поразили!
Такое случалось нечасто. Есть, однако, бог на этом свете, видит, кому тяжко! Две отметки пропали с экрана радара. За пределами железной кабины прозвучали глухие разрывы самолеты упали в обозримом пространстве, у летчиков не было возможности катапультироваться. Жалости к этим людям Андрей не испытывал. Они уничтожают мирных жителей тысячами, стирают с лица земли города и поселки, обрабатывают джунгли ядовитыми дефолиантами, а населенные пункты и позиции войск напалмом, и там не остается ничего живого. А улетая обратно на базу, даже не смотрят, что наделали
Метко, командир! прозвучал в динамике радостный крик Давыдова. Но у меня плохие новости это еще не все!
Первое звено рассеяли. Кто-то прорвался к городу, но большого урона не нанес. Один из самолетов резко сошел с курса. Он шел над рекой на малой высоте. Хлопали зенитки, размещенные вдоль береговой полосы. У пилота сдали нервы он сбросил бомбы чуть не в воду, взмыл вверх, стал разворачиваться
Истребительная авиация Вьетнамской народной армии в этот день не работала, и за все отдувались зенитчики. Новое звено истребителей-бомбардировщиков заходило на город с юго-востока. Они не кончались, работали с упорством обреченных. Всему миру известно, что война вот-вот кончится, американцы уйдут, и проиграет в этой мясорубке кто угодно, но не социалистический Вьетнам! Часть отметок пропала с экрана три самолета свернули к мосту. Хлопала ствольная артиллерия, невозмутимо работал комплекс майора Овчарова. Цели возникли на экране оставшиеся самолеты шли на Ханьхо. Такое и раньше случалось: пропадало ощущение времени, все мысли и чувства концентрировались только на экране. Захватить цель, довести до той точки, когда уже не жалко выпустить ракету
Снова работали вдвоем каждый по своей мишени. Три ракеты уже выпустили, осталось три. Перезаряжать комплекс во время боя нельзя сразу слетится стая, и все разнесут в пух и прах. Да и долгий это процесс Первая ракета ушла в «молоко». Газарян возмущался в полный голос, бил кулаком по раскаленной панели, допускал высказывания оскорбительного характера в адрес проклятых американских агрессоров. Азартный был парень, увлекающийся. Андрей опять выжидал до последнего, вел мишень, закусив губу. Пуск! Вел ракету, подавая сигналы на бортовую аппаратуру, рука практически не дрожала. Попадание как бальзам на душу! Порой он ловил себя на мысли, что в определенные моменты становится кровожадным особенно после сообщений о гибели мирного населения в обеих частях разделенного войной Вьетнама «F105» отвалил от курса, летчик пытался удержать машину. Он уже не представлял опасности. Последняя ракета осталась
Товарищ майор, кажется, на нас идет прозвучал в динамике деревянный голос Романчука. Американец засек наши позиции, сейчас вдарит из всех стволов. Вы уж поработайте с ним, а то пожить еще хочется
Пожить еще лет сорок было бы неплохо! Если выбросит этот упырь все бомбы, то накроет площадь, равную тридцати футбольным полям. А это, как ни крути, вся позиция комплекса! Самолет заходил над джунглями, но это не помеха. Главное, чтобы раньше времени не начал снижаться, а то вряд ли попадешь Отметка дрожала, исполняя искрометный танец. Вот, пропала на пару секунд, вызвав мощный выброс адреналина снова возникла, видимо, уходила за гору. Высота три тысячи метров критическая для ЗРК, дальность шесть километров Он выпустил ракету с упреждением под надрывный кашель Газаряна. У того от напряжения чуть глаза не выстрелили из орбит! Попадание! Набил руку, черт возьми! Как в тире! Отметка пропала с экрана и больше не возникала. Андрей в изнеможении откинулся на спинку стула. Пот хлестал как из ведра, даже подошвы сандалий промокли.
Вы прямо ворошиловский стрелок, Андрей Иванович похвалил Газарян и резко помотал головой, словно стряхивал наваждение. В джунгли упал, да и хрен с ними, джунглями, лишь бы не на наш «спальный район»
Лагерь находился в километре от позиций, туда он при всем желании не мог упасть Все, шабаш, зенитный комплекс выпустил все шесть ракет и больше стрелять не мог. Окружающее пространство ходило ходуном, в городе гремели взрывы часть самолетов прорвалась и освобождалась от груза. Непосредственная угроза зенитному комплексу вроде миновала. Экран радаров был девственно чист. Но над городом шел воздушный бой, и повлиять на эту беду майор Раевский уже не мог.
Люди высыпали на улицу здесь хоть как-то дышалось. Ноги путались в электрических кабелях. Земля не держала, уходила из-под ног. Какое-то опустошение в душе, беспокойство, что мог сделать больше, но, черт возьми, не сделал! Высовывались из укрытий вьетнамцы. Подбежал товарищ Динь весь сморщенный, бледный.
Товалися майор, все консилось? Он сильно коверкал русские слова, но, в отличие от своих соотечественников, имел хоть какие-то познания. А многие команды схватывал чисто интуитивно. Ох уж эти стажеры-дублеры Впрочем, из этих людей мог выйти толк, не боги горшки обжигают.
Ваше дежурство, товарищ Динь, устало махнул рукой Андрей. Занимайте места операторов, сканируйте воздушное пространство. В случае появления самолетов неприятеля немедленно докладывайте.
Есть, товалися майор! Бравый лейтенант лихо отдал честь и разразился командными возгласами. Для постороннего они звучали потешно, хотя ничего смешного в этом не было. Вьетнамцы любили улыбаться, были приветливы и благодушны, но за этой ширмой скрывалась серьезная нация со строгой дисциплиной, стойкостью и самоотдачей. Вьетнамцы свято верили в правоту своего дела, и порой брала жалость за американцев неужели те и впрямь решили, что эту нацию можно победить? Места операторов и вспомогательного персонала вьетнамцы заняли за считаные мгновения просто разлетелись и уже находились на местах. За случайный пуск волноваться не приходилось нечем стрелять. Дым над стартовыми позициями уже развеялся. Подошли офицеры выжатые, обмусоленные. Саня Давыдов подтягивал трусы в горошек и виновато улыбался резинка растянулась. Андрей мысленно усмехнулся: и это инженерно-интеллектуальное ядро зенитно-ракетного комплекса?