Ничего у меня на лице не написано, я макияж хорошо накла
Виталий схватил ее за плечонеожиданно больно, и она, ойкнув, вывернулась.
Что ты себе позволяешь?! И это меня ты называешь сумасшедшей?!
Мы будем стоять здесь, пока ты мне не расскажешь!
До утра?!
Я уже сказал, что мне наплевать на время!
И на врача?! А если он, пока ты тут
Аля, произнес Воробьев неожиданно усталым и какимто обреченным голосом, что произошло? Опять?
Алина взглянула на его лицо, на складки, залегшие в уголках сжатых губ, и потупилась. Она боялась его реакции. Не того, конечно, что он набросится на нее с кулаками или начнет таскать за волосы, и даже не того, что он скажет, а того, как он это скажет. Кроме того, разумеется, не хотелось признавать, что она в очередной раз повела себя крайне глупо.
Ну, зато теперь его можно отвлекать. Я, например с тобой, еду в одном направлении, а остальныев другом, выполнять какое-нибудь важное дело. Это будет очень хитрый ход
Не заговаривай мне зубы! перебил ее Виталий, прислоняясь к перилам. Алина обреченно вздохнула, потом в нескольких словах поведала, что произошло, постаравшись придать рассказу как можно более безобидный и незначительный оттенок, но, очевидно, у нее это не получилось, потому что под конец Виталий ударил кулаком по перилам, и те жалобно загудели. Алина поспешно заслонилась руками.
Бить будете, папаша? Только, чур, не ногами по голове!
Никуда и ни с кем больше! процедил Виталий. Только со мной! Я тебя наручниками к себе прикую, поняла?!
Ты извращенец?
Черт! Тебе все шуточки, да?! Да если б не лежала б сейчас там с простреленной башкой, ты осознаешь это, или нет?! И понастоящему, на этот раз, понимаешь?! Это уже не сон!
Ну ведь ничего не случилось
Тебя бог сохранил, Виталий глубоко вздохнул, доставая папиросу. Ему, верно, уже самому интересно, чем все это закончится. Ладно, поехали. Но с этого момента будешь делать все, как я скажу! Иначе мне придется тебя заставлять и, уверяю, тебе это очень не понравится!
Да ладно, хмуро отозвалась Алина, проходя мимо, понимаю. Ведь без меня все поиски насмарку. Хлопнут менякак врача вычислять? Вы же его не видели
Что?! Виталий выплюнул незажженную папиросу и, снова схватив Алину за плечо, резко развернул лицом к себе. Ты считаешь, что я ты
Пусти! она вдруг испугалась, что он ее сейчас ударит. Отпусти меня!
Услышав в ее голосе страх и панику, Виталий чуть ослабил хватку, глядя на нее с какойто болезненной растерянностью, что было ему совершенно несвойственно. Потом его пальцы скользнули от ее плеча по шее, по щеке к голове, почти сразу же нащупали среди волос подсыхающую царапину от пули, и он вздрогнул, широко раскрыв глаза, в которых был один только лед.
Алька! глухо произнес он. Его пальцы сползли к ее затылку и остановились там, крепко сжав волосы. Алька, какая же ты дура!
Сам ты!..
Виталий запрокинул ей голову, не дав договорить, и, наклонившись, прижался губами к ее губам. Движение было таким стремительным и неожиданным, что Алина поняла, что именно он собирается сделать, только тогда, когда он уже целовал ее, и прямо перед собой она видела его страшные сверкающие холодом глаза, которые заслонили весь мир. Это был странный поцелуйстрастный, злобный и нежный одновременноможет быть, именно так целовали демоны своих земных возлюбленных, рисковавших умереть от их любви. Она не знала, какую из женщин он сейчас целуетту Алину в облике этой или эту, которую представлял той, или ее саму по себе Если думать об этом, то можно было сойти с ума! Она и так потратила на это почти полсекунды. А потом думать расхотелось, и Алина вся потянулась к нему, закрыв глаза и отвечая на долгожданный поцелуй с торопливым отчаяньем и жадностью, словно это был сон, который вот-вот закончится, прижалась к нему всем телом, и ее пальцы скользили среди его волос, которые были такими же жесткими, как и во сне. И снова время и пространство отступили, утратив свое значение, и угрюмо бродили неподалеку, словно стая диких псов вокруг добычи, нападать на которую сейчас было опасно. Важными были только губы, и руки, и смешивающееся дыхание, и тепло тела, которое было так близко, и опущенные ресницы, под которыми больше не поблескивал лед и это не было сном
Но псы знали свое дело. Псы были отличными охотниками, и рано или поздно, они всегда все ставили на свои места. Гулко хлопнула где-то наверху дверь, кто-то начал спускаться вниз, громко топая по ступенькам, на одной из верхних площадок раздался детский гомон. Виталий опустил руки и отступил назад, но это движение не было порывистымоно было спокойным и обыденным, и таким же было выражение его лица, и Алине, у которой против ее воли вырвался тихий болезненный стон, на мгновение показалось, что все это было всего лишь видением, потому что не мог этот человек с такими спокойными и равнодушными глазами только что обнимать ее так, словно вот-вот должен был наступить конец света.
Извини, ровно произнес Виталий, потом кивнул в сторону подъездной двери. Алина скривила припухшие губы в понимающей ухмылке, потом тоже кивнула, после чего ее рука молниеносно взлетела в воздух и отвесила Воробьеву звонкую пощечинутакую крепкую, что отбитую ладонь ожгло, словно огнем. На щеке Виталия осталось яркокрасное пятно от удара. Он никак не отреагировал, словно ударили кого-то другого, и по выражению его лица понять что-либо было невозможно.
Это не за поцелуй, уточнила Алина, сжимая и разжимая отбитые пальцы. Это за извинение.
Развернувшись, она быстро сбежала по ступенькам и вышла во двор, но Виталий тут же обогнал ее и подошел к машине, внимательно оглядываясь, потом открыл заднюю дверцу, наклонился и сказал:
Олег, вылезай. Посадите ее в середину.
С ума сошел! возмутились из машины Ольгиным голосом. Нас и так тут трое!
Ничего, потеснитесь. Можете кто-нибудь к Олегу на колени сесть. Или его посадить.
Мне нравятся оба варианта! с энтузиазмом отреагировал Кривцов, выбираясь из "лендровера". Алина скользнула на освободившееся пространство и столкнулась взглядом с незнакомой женщиной лет сорока, широколицей и пухлогубой. Ее короткие волосы цвета "баклажан" были зачесаны на косой фигурный пробор, на ногтях сверкали стразики, а внимательно оглядывавшие Алину водянистоголубые глаза, обрамленные тонкой сеточкой густо затонированных морщин, казались нездоровыми, воспаленными, словноженщина страдала от какойто глазной болезни, и эти глаза ее очень сильно старили, хотя в остальном она выглядела довольно неплохо. На ней была короткая дубленка, черные, расшитые серебряными цветами брюки и остроносые ботинки на шнуровке и высокой шпильке. Сидевшая рядом с ней Ольга косилась на женщину с насмешливым любопытством и именно так, как смотрят на хорошо знакомого человека, и вначале Алина невольно подумала, что это какая-то ее приятельница. Но в следующую секунду женщина облегченнозлорадно произнесла:
Ну, что ж, вижу и ты тут выглядишь не лучшим образом!
Алина чуть прищурилась, теперь взглянув на женщину совершенно иначе. Она не узнала ее голоса, но интонацию узнала сразу же. С такой интонацией мой говорить только один человек и только один человек мог смотреть на нее с такой неприязнью и опаской, которые последовали за ним из сна в реальную жизнь.
Здравствуй, Марина.
Я не хочу сидеть рядом с этой ненормальной! зло сказала Рощина, проигнорировав приветствие. Я не сомневаюсь, что тут она совершенно не изменилась! Я прекрасно помню, какой она была шизофреничкой! Чуть не убила меня из-за какого-то паршивого паука! ее передернуло. В этот момент Олег плюхнулся на сиденье рядом с Алиной, буквально вдвинув ту Марине в бок, и захлопнул дверцу. Марина снова дернулась и, рывком отодвинувшись, притиснула Ольгу к дверце так, что у той перехватило дыхание.
Потише тут!.. со своими телесами! взвизгнула Ольга и резко двинула бедрами, возвращая Рощину на прежнее место. Олег дружески приобнял Алину, сдвинув кепку на затылок, потом извернулся, улегся ей на колени и из этого положения послал Марине на редкость философский взгляд.
Тебе бы следовало сожалеть, что она тебя не убила. Это было бы не так больно, как растворяться в аш два эс о четыре. Даже я тебя пожалел, хотя до этого мне то и дело хотелось тебя придушить. Причем душить долго!
Олег! резко сказал Виталий, трогая машину с места и не оборачиваясь. Тот хмыкнул и надвинул кепку себе на лицо, после чего сложил руки на груди.
Еще одно такое высказываниеи я выйду! Марина отвернулась к окну. И совершенно необязательно снова мне напоминать, как я как меня Это это, в конце концов, бестактно!
Да ладно, чего там, дружелюбно заметила Ольга, здесь все покойники. Чего стесняться?
Слушайте, вы! Марина повернула голову и холодно оглядела остальных. Вы вытащили меня с работы, практически ничего не объясняя, запихнули в эту машину Знаете, как это называется?! Похищение человека!
Ты пошла с нами добровольно, человек! заметил Виталий, глядя на дорогу. Ты ведь узнала нас, разве нет?
Я узнала только тебя и вон, Марина мотнула головой в сторону Ольги, ее. А теперь и этого клоуна! она свирепо посмотрела на прикрытое кепкой лицо Олега, и тот, почувствовав взгляд, поднял руки и проделал ладонями в воздухе элемент восточного танца. Остальные рожи мне незнакомы! Откуда мне знать, что Куда мы вообще едем?!
Сначала за моей тачкой! Олег поспешно выпрямился, снова перемещая кепку на макушку. Гаражи на Толстого, туда рули совсем забыл сказать
Потом он перегнулся через спинку кресла и тихо произнес Виталию на ухо:
Помадуто с губ вытри. Этот цвет тебе не идет.
Воробьев зло потер губы, после чего незаметно для остальных продемонстрировал ему кулак, и Олег, удовлетворенно кивнув, опустился обратно.
А потом куда? спросила Ольга, закуривая, и Марина тут же демонстративно закашлялась.
Потом в одно место, где мы сможем нормально поговорить.
А пиво там есть? поинтересовался Кривцов, потирая висок.
Нет, Олег, пива там нет.
А голые девушки с плакатами "Олег Кривцовфоревер"?!
У тебя только одно на уме! сердито буркнул Жора.
У меня на уме не одно, а очень даже много! Олег закатил глаза, потом откинулся на спинку дивана и стукнулся затылком. Господи, да что вы себя ведете опять, как на похоронах?! Неужели вы не рады, что встретились, что все другие живы?! Что вы за люди?! Да, я прекрасно знаю, насколько плохи обстоятельства, насколько неприятный предстоит разговор, но, черт подери, не собираюсь заранее покрываться плесенью!.. Виталя, если ты и на следующем повороте так же в поток ввинтишься, то наши кишки будут с окрестных столбов снимать! Чего ты так гонишь?! Душевней!
Марина снова закашляласьна этот раз от отвращения. Олег ободряюще подмигнул ей, потом вытянул шею, глядя вперед, после чего махнул рукой.
Во! Вон туда! Дада! Вот тут тормозни! Я сейчас!
Он распахнул дверцу и умчался к длинному ряду тускло поблескивающих под осенним солнцем гаражей. Жора посмотрел ему вслед с невольным восхищением, потом перевел взгляд на Виталия.
Слушай, скажешь рецепт? Подумать толькопару часов назад был ну полные дрова, а теперь носится, как мустанг по лугам! И сколько энтузиазма!
Виталий хотел было ответить, но тут зазвонил его телефон. Алина подвинулась к раскрытой дверце, закурила и развернулась, болтая ногами и разглядывая возвышавшиеся неподалеку среди голых ветвей купола Покровского собора, на которых играли солнечные лучи, отчего купола казались на редкость добродушными и снисходительными к человеческой глупости и многогрешности. Краем уха она услышала, как Виталий сказал:
Евсигнеев звонил. Я назначил ему встречу у дома Лифмана, сейчас поедем туда.
Почему именно туда? спросил Жора, и Алина повернулась, внимательно глядя на повернутое в профиль лицо Виталия, который быстро нажимал кнопки на своем сотовом. Ты хочешь забрать его прямо сейчас?
Да, Виталий отмахнулся от него, потом прижал трубку к уху. Здравствуйте. Борис дома? Нет, нет, звать не надо. Передай-те, что звонил Виталий. Через пятнадцать минут я подъеду к подъезду, пусть спустится Ладно, хорошо Привет, Борь. Мы через пятнадцать минут подскочим, так что собирайся. Да, коечто обсудить. Только спускайся, когда машину увидишь. Хорошо.
Он опустил руку с телефоном и нахмурился.
В чем дело? спросила Алина, потом перевела взгляд на проезд между гаражами, по которому к их машине стремительно неслась, подпрыгивая на выбоинах, белая "Нива". Что там с Лифманом?
Какойто странный у него голос, Виталий потер нос краешком трубки. Какойто слишком спокойный. Я бы даже сказал, умиротворенный. Когда мы с ним расставались, у него был совсем другой голос Странно.
Как бы он действительно не спятил, заметил Жора, потом его лицо отвердело. Значит, Евсигнеев У, сука!
Держи себя в руках! посоветовал Виталий, и Алина снова взглянула на него. Голос Воробьева тоже звучал странно, и ей показалось, что дело тут вовсе не в ювелире. У нас общие дела, не забывай! Все разборки после финиша!
Жора что-то зло буркнул. Марина широко раскрыла глаза.
Евсигнеев?! Этот псих?! Господи, вы чтоспятили все?! Вы забыли, что он тогда сделал?! Вы забыли, что он сделал с трупами?! Вы забыли, что он Жорку застре
Это мое дело, поняла?! вдруг заорал Жора. Так что заткнись! Тебя он не трогал!
Все, с меня хватит! заявила Марина и передвинулась по дивану, потом толкнула Алину. Выпусти меня! Я ухожу!
Алина взглянула на Виталия, и тот равнодушно кивнул. Тогда она выпрыгнула из "лендровера", и тотчас рядом с ней лихо притормозила "Нива", взметнув тучу пыли. Из машины выпрыгнул Олег и горделиво похлопал ладонью по белому крылу, и Алина невольно улыбнуласьнастолько Кривцов был сейчас похож на влюбленного мужа, с гордостью демонстрирующего друзьям свою красавицужену.
Иди, холодно произнес Виталий. Если для тебя все этолишь ничего не значащий сон, то иди. Если тебе наплевать на боль и ужас, которые тебя заставили испытать, если тебе наплевать на то, что твои мозги вывернули наизнанку и выставили напоказ, если тебя совершенно не затронуло то, кем ты была эти три дня, если ты ничего не лишилась, проснувшись, то уходи. Тебя никто не станет удерживать. Раз тебя устраивает роль подопытной свинки, раз тебе неважно, что до конца своих дней ты не будешь знать, что с тобой на самом деле произошло и по чьей вине, уходи! Раз тебе все равно, что где-то на свободе шляется маньякубийца, катись! Только никто не даст тебе гарантий, что он не передумает и не начнет устранять приятелей по сну. А ты ведь много знаешь. Ты дожила практически до всех теорий, которые оказались верными. И ему об этом известно. Ну, пока!