Довольно быстро Краюхин понял, что толку от этого «сотрудника» былоноль, а вот забот прибавлялось. Было он пустобрёх. Везде видел заговоры и шпионов, любое происшествие вырастало в его рассказах до масштабов вселенской катастрофы.
Вот и теперь, завидев участкового, Голунов не стал выходить ему навстречу. Он какое-то время шумно крался за ним, прячась в поросли молодой ракиты, выясняя, не следит ли кто за Краюхиным. И лишь убедившись, что никто в деревне к участковому не проявляет интереса, высунул свою розовощёкую физиономию из кустов и призывно поманил участкового.
Лицо Краюхина исказила недовольная гримаса. Он-то понадеялся, что хоть сегодня этот зануда к нему не прилипнет. А ведь, какой день был хороший. И ведь не проигнорируешь. Не отстанет. Так что уж лучше сразу: быстрее начнёт свой «доклад», быстрее закончит.
Он обошёл кусты и остановился рядом с пригнувшимся Голуновым. Спросил, не скрывая раздражения:
Ну. Что там у тебя? Снова тётка Авдотья теракт замыслила?
Бери выше, участковый, нисколько не обиделся на подначкуГолунов. Тут дела покруче. Я, блин дырявый, «шпиёна» раскрыл!
И кто ж им оказался? с усмешкой спросил Краюхин. Неужто дед Липкин? Или бабка Неделиха?
Названные личности были известны в деревне своим старческим слабоумием.
Сарафанов вот кто! торжественно изрёк Голунов.
Лесник? такого Краюхин не ожидал.
Точно! подтвердил Голунов, торжественно поднимая указательный палец.
И что же Сарафанов высматривает в вашем захолустье? Какие секреты выведывает? Передаёт за кордон координаты медвежьих берлог? Или места лёжки диких кабанов? А может на секретные карты наносит расположение муравейников? Ну что ты опять несёшь, Семён! Тебе работать надо, а не ерундой заниматься! Середина августа, самая страда, а ты дурью маешься, за лесниками шпионишь. Вот погоди, если председатель опять на тебя пожалуется, я тебе впаяю принудительные работы месяца на три, чтоб знал, как филонить!
Краюхин рассердился не на шутку. Сарафанов ему, видишь ты, чем-то не угодил. Да таких мужиков да побольшедавно бы уже коммунизм построили! Герой гражданской с наградным маузером от самого Фрунзе. Несколько лет назад в одиночку скрутил четверых браконьеров. И дело свое знает.
Другие наградами своими брякают к месту и без, местечко потеплее выискивают. Да ещё и локтями распихивают, кто на пути встал. А Сарафанов не из таких. Взялся за дело и делает, да получше некоторых. А то, что бирюком на отшибе живёт, так профессия такая.
А что ты на это скажешь?
Голунов огляделся, достал из-за пазухи тряпицу и развернул.
Ну и что это? спросил Краюхин после паузы.
Карандаш шпиёнский, торжественно провозгласил Голунов.
Штучка и впрямь была похожа на карандаш. Упругая полупрозрачная трубка, заострённая с одного конца. Внутри ещё одна, тоненькая трубочка, заполненная тёмно-синим. Наконечник отливал металлическим блеском.
Краюхин осторожно взял «карандаш» в руку, взвесил. Нет, не стекло. Лёгонький. И наконечник, хоть и блестит, а не из металла. Он тронул пальцем острие. Нет, таким, пожалуй, не заколешь.
Там где он касался острия, осталась синяя чернильная точка. Участковый провёл острием по ладони, оставив на ней тоненькую синюю полоску. Потёр след от «карандаша». Синяя дорожка слегка размазалась, но до конца не стёрлась.
Участковый хмыкнул. И впрямь карандаш какой-то.
Где взял? грозно спросил он у Голунова.
Голунов расплылся в улыбке. Наступал момент, который он любил больше всего. Подобрался, выпятил грудь и начал рассказ, как обычноиздалека.
На Сысоев день пошёл я в Бровкин лог. Там председатель нонче приказал пшеницу посадить. Вот я и решил проверить, не ищет ли кто там из наших хлебную матку. Сами знаете, кто в этот день найдёт молодой пшеничный стебель с завязью на двенадцать колосков: любое желание загадайисполнится! Вот я и решил, блин дырявый, сделать рейд в рамках борьбы с суеверием. Ну вот. А когда назад возвращался, глядь, Сарафанов топает. Ну, я за ним, всё равно по пути. Нагонять не стал, от него ведь и слова не вытянешь. Бирюк бирюком. Идём. И у Дашкова ручья он как споткнётся, как носом по земле проелозит! И сидор, что он нёс, с плеча у негокувырк! За сук зацепился, из него и посыпалось. Да всё вещи какие-то диковинные. Я, пока он всё обратно собирал, в кустах хоронился. И скажу, не таятаких ни разу не видел. Проводки какие-то, коробочки, трубочки. А когда он всё собралчто характерно, молча, хучь бы матернулся! и дальше пошёл, я на том месте пошарился. И видишь, чего нашёл, блин дырявый!
Семён перевёл дух, заглядывая в глаза милиционеру. Мол, как тебе история, участковый?
Участковый задумчиво крутил в руках «шпиёнский карандаш».
А ведь ты мне не всё рассказал, Семён, вдруг сказал он. Ты ещё что-то нашёл.
Голунов даже опешил от такой прозорливости Краюхина. Потом опомнился, но было поздно. Участковый прочитал всё по его лицу, как по открытой книге. Ухмыльнулся:
Давай, показывай.
Семён покачал головой со смесью восхищения и досады, порылся за пазухой и достал ещё одну тряпицу. Развернул, и на свет появилась небольшая коричневая, блестящая, будто лакированная, коробочка, состоящая из двух частей.
Голунов потянул одну из половинок, та откинулась в сторону и Краюхин увидел устройство, напомнившее ему бензиновую зажигалку, которую его друг Василий, с которым он служил в Первую мировую, снял с убитого австрийского офицера.
Только вместо массивного колёсика, которое нужно было провернуть, чтобы добыть искру и зажечь фитиль, здесь, видимо, была узкая чёрная кнопка. И точно, стараясь произвести впечатление на участкового, Голунов нажал на кнопку. Раздался негромкий щелчок и на кончике ребристого сопла зашипел остренький огонёк.
Смотри, сказал Голунов и шумно дунул.
Пламя зажигалки и не думало исчезать. Даже форму не изменило.
Шпиёнская зажигалка, прокомментировал Голунов. Никаким ветром не задуешь.
Краюхин положил «карандаш» в планшет, болтавшийся на ремне сбоку, застегнул клапан, требовательно протянул руку.
Голунов отпустил кнопкупламя тут же исчезло, шипение прекратилосьи, с явной неохотой, отдал «зажигалку» участковому.
Всё? жёстко спросил участковый.
Всё! клятвенно подтвердил Семён, прижимая для убедительности руку к сердцу.
Краюхин задумчиво повертел коробочку в руках. Опустил крышку, снова поднял. Дотронулся до кнопки, но одернул палец. Закрыл «зажигалку», сунул её в нагрудный карман.
Будем брать? предложил Голунов, с сожалением провожая глазами свою находку.
Кого? рассеянно спросил участковый, думая о чём-то своём.
Так, известное делолесника. Пущай расскажет, у кого он эти шпиёнские вещички раздобыл. Ну и другие покажет.
Нет, никого мы «брать» не будем, решительно сказал Краюхин.
Апонял! воскликнул Семён. Установим слежку.
Никакой слежки, отрезал Краюхин. Узнаю, что без меня тут самодеятельностью занимался, как Бог святпосажу!
И про штучки эти, он похлопал по нагрудному карману. До порымолчок. Я их на экспертизу сдам. Посмотрим, что там скажут.
Понял, расплылся в самодовольной улыбке Голунов. Ещё бы, из-за его бдительности целую экспертизу проводить будут!
Краюхин нахмурил брови, погрозил Голунову пальцем, потом поднёс его к губам, мол, молчок, и зашагал дальше, оставив гордого собой сексота сидеть в кустах.
Вот и ещё один повод съездить завтра в Грабуны, со вздохом подумал про себя участковый.
Глава вторая
На другое утро, Краюхин встал пораньше, наскоро умылся, позавтракал, оседлал коня и часам к восьми уже поднимался по ступеням Грабуновского сельсовета. В руках он держал стопку аккуратно сложенных листков, которые он извлёк из приколоченного к стене рядом с входной дверью почтового ящика. Внутри сельсовета было пыльно и пусто. Открыв своим ключом скрипучую дверь кабинета с табличкой «Отделение милиции», он подошёл к покрытому прошлогодними газетами столу, положил «почту», рядом бросил фуражку. Вдохнул спёртый воздух, поморщился. Подошёл к окну, открыл одну створку.
Всё это он делал автоматически, думая о чём-то своём. Машинально поглаживал оттопыренный нагрудный карман. Наконец, не выдержал, достал коричневую коробочку, откинул крышку. Решительно нажал на кнопку. Как показалось Краюхину, оглушительно зашипело. Над соплом «зажигалки» появился острый язычок пламени. Поднёс к огню палец. Горячо! Отдёрнул. Дунул изо всех сил. Пламя хоть бы шелохнулось.