Я с дисциплиной с детства не очень дружил, что нынче оказалось весьма кстати. Изрядно набив коленки в десятиминутном забеге на карачках, все-таки обнаружил то, что искал. А именнодвойное дно у кровати. Я, конечно, не подозревал, что это будет выглядеть именно так, но высматривал нечто подобное.
Дверь была заперта мной сразу по возвращении от напарника, поскольку перспектива быть застуканным за столь неприглядным занятием, как ходьба на четвереньках совсем не вдохновляла. По моему мнению, это существенно ниже моего достоинства. И, не рискуя вызвать недовольство какого-нибудь особо ретивого сотрудника гостиницы, который решил бы без стука вломиться в номер, я принялся решительно раскурочивать кровать.
Тайник был, что надо. Не знаю, почему гэбэшники не сообщили о нем Ружину в ночной записке. Возможно, рассчитывали сделать это потом, когда обстоятельства припрут нас к стенке и потребуется тяжелая артиллерия. Если же этого не случится, то они поимеют нехилую экономию. И оружия, и боеприпасов. Никогда их толком не поймешь, этих конспираторов.
Нам обеспечили великолепный запас прочности в огневом плане. Не знаю, как Ружин, а я явился в этот город всего с одной боевой единицей. Правда, это был мой «оленебой», нелегально приобретенный задолго до первого заказа на убийство для нечастых браконьерских вылазок, которые, по моим тогдашним прикидкам, нет-нет, а должны были происходить. И все же это была лишь мосинская винтовка на пять зарядов, к тому же после каждого выстрела патрон в патронник досылался вручную; древненькая модель, хоть и модернизировалась по мере сил: ствол, оптика, глушитель. Конечно, давно нужно было прикупить что-нибудь более современное, но я сросся с «оленебоем» примерно также, как с бритвой. Променять его на какой-нибудь карабин мне казалось почти кощунством. А теперь оказалось, что, случись дело посерьезней словесной перепалки, мы с «оленебоем» поимеем хороший шанс оказаться в глубокой заднице. Не очень-то приятная перспектива, но весьма вероятная в условиях борьбы с превосходящими силами противника, сиречь, «Вестниками». К тому же захват языка (чему я планировал посветить себя в ближайшее время) это не одиночных клиентов за сотню метров отстреливать; тут придется в непосредственный контакт входить, а винтовкане самый удобный вариант в условиях ближнего боя. Она, конечно, умела быть достаточно компактной, но лишь в то время, пока лежала в дипломате. А делала это только в разобранном состоянии.
Но содержимое тайника внушало уверенность, что никаких проблем у меня не возникнет. Потому что там хранился «калаш» в бесприкладном варианте, зато с парой десятков магазинов, россыпью валявшихся тут же; какой-то устрашающего вида шестиствольный пулемет, уменьшенная копия вертолетного (я даже не знал, что такие существуют, честно), по-моему, даже забугорного исполнения, и пяток лент к нему, уложенных в компактный ящик; несколько гранаткак ручных, так и подствольных, для «калаша». Немного в стороне от всего этого добра лежали шесть прямоугольных фиговин, которые я, немного поразмыслив, идентифицировал как мины. Я киллер бывалый, но такими адскими машинками, чего греха таить, пользоваться еще не пробовал. Но все-таки сумел вычислить, что это такоерядом с минами лежало устройство, подающее импульсуж не знаю, как оно называется. Маленькая такая штуковина, похожая на пульт автомобильной сигнализациии примерно с таким же количеством кнопочек.
Нацепи я все это сейчас на себяи стал бы до неприличия похож на иноземного коммандос. Это было бы круто, но в списке тайных эротических желаний сей пункт отсутствовал, и я решил воздержаться. Хотя мысль о том, какие выражения будут на лицах людей, снующих в холле гостиницы, повеселила. Но, что ни говори, городне самое подходящее место для появления на его улицах типа в стиле «полный милитари». Впрочем, для легкой пехоты в тайнике тоже кое-что имелосьпистолет ТТ калибра 7.62 о восьми зарядах (коробочка с патронами прилагалась). И глушитель. Короче, полный джентльменский набор.
ТТклассная вещь для ближнего боя и прочих неожиданностей, так что пришелся весьма кстати. И стал единственной вещью, которую я вытащил из тайника в это утро.
Еще там обнаружилась коробка с какой-то мелочевкой. Я поковырялся в ней, но сумел сделать лишь туманное предположение, что там к чему. Хотя, если исходить из наличия наушников, в коробочке хранились любимые Ружиным жучки-паучки. Проблема в том, что я не знал, как ими пользоваться. Как киллер, нужды в них прежде не испытывал, получая всю необходимую информацию о клиенте от заказчикачерез диспетчера, само собой.
Впрочем, и сейчас они моего внимания не привлекли. Положив на место оргалит, я побросал сверху постельные принадлежности и довольно усмехнулся. Ощущение было такое, словно мне сообщили о дарованном небом коде неуязвимости. Хороший тайник.
Бежать и рассказывать о своей находке Ружину я не торопился. Не потому, что решил захапать все добро себе, упаси бог, нет; поделюсь при первой же необходимости, а потому что его в номере уже не было. Когда я уходил, он тоже собирался в путьначинать операцию своими методами. Мы договорились, что обойдемся без созвоновлишний и совсем ненужный риск засветиться. Кто знает, какими возможностями располагают сектанты? Судя по их предыдущим действиям, могли они немало. Лучше будем встречаться трижды в день и обмениваться новостями. Вернее, предлагал все это Ружин, я только кивал головойспорить не имело смысла, слишком резонно звучали его доводы. Все равно я ничего лучшего предложить не смогу.
Утромв номере Ружина для обсуждения планов на день; в обеддля корректировки оных и похвастаться друг перед другом, если случится, чем; ну, и вечеромдля окончательной сверки результатов. После чего мы расходимся и перед сном каждый сам на сам производит анализ поступившей информации. Вечернюю встречуа вместе с ней и ужинрешено было проводить в моем номере, а в обеденное время, по обоюдному согласию, встречаться в обозначенной на карте-схеме забегаловке «Зеленый луг». Главным образом, из-за ее местоположенияона находилась в квартале от гипотетической штаб-квартиры сектантов. В остальное время дня и ночи мы были предоставлены сами себе. Но трубками все же было решено обзавестисьна самый крайний случай, когда даже опасность засветиться покажется ничтожной по сравнению с реальными угрозами.
Такая вот у нас была договоренность. Ружин ушел выполнять свою часть задания, мне же предстояло подготовиться к моей.
Подойдя к дивану, я удобно вытянулся на нем и поднял увесистую папку бумаг, обернутых целлофаном. Скорее всего, то же самое, что и в номере Ружиная был уверен в этом на девяносто процентов. И убедился в собственной правоте, сняв обертку и наскоро пролистав содержимое.
Быстро отложив в сторону то, что меня не интересовалокарту-схему, которую на всякий случай успел вызубрить наизусть, полный список членов, историю секты и прочую мутотень, включая три досье на лидеров, пасти которых предстояло напарнику, я сразу перешел к тому, что вызывало наибольший интерес. То есть, к своим подопечнымСотникову, Цеховому и Засульскому. Повторно рассматривать их фотографии не стал, вдоволь налюбовался в ружинском номере, а вот краткие досье решил изучить. Заочное знакомство с клиентом иногда означает большую половину общего успеха операции.
Из доставшегося на мою долю трио наибольший интерес вызывал Цеховой. Спецназовец, профессионал, трижды побывавший в Чечне и трижды награжденный за ратные подвиги. Но не это главное. Главное, и самое загадочное, с трудом поддающееся объяснениюпочему такой человек, имеющий прекрасные задатки к карьерному росту, бросил службу ради сомнительной привилегии возглавлять боевую организацию «Вестников судного дня»? Притом, что на фанатика не походил вовсе. Но что-то же его на это подвигло. Вопросчто?
Я открыл досье. На первой страницепримерно та самая информация, которой поделился со мной Ружин. Правда, слегка дополненная: дата и место рождения, место проживания. Женат; детей нет. Отсюда мне взять было нечего, кроме, пожалуй, домашнего адреса. Но и относительно него я был в полном неведениипригодится или нет. Зайди речь, скажем, о Засульском, я мог бы с уверенностью сказать: да, это полезная информация, по указанному адресу обращайтесь с двадцати трех ночи до семи утра. Но это был Цеховой, молодой человек двадцати пяти лет от роду, никем и ничем не связанный. Женане в счет. Если он время от времени и ночует дома, это совсем не означает, что они живут, как полноценная семейная пара. В его возрасте такое случается сплошь и рядом; возможно, они только и ждут момента, чтобы разбежаться в разные стороны. Ладно, дальше видно будет.