Это называется осадой, ученица. Моришь голодом своих врагов, низводишь до такой степени, что обещание куска чёрствого хлеба покажется манной небесной. С достаточной толикой терпения можно сломить человека до такой степени, что он выполнит все, что ты прикажешь.Он вдохнул дым матала.Эффективно, хотя и неоригинально.
Как думаете, Конклав найдёт способ остановить бога?
Сомневаюсь. Величайшая слабость священстватщеславие. Они будут рыскать по своим библиотекам в поисках заклинания, которое убьёт божество, но не смогут повторить то, что использовали их предки. В распоряжении Скверны было более тысячи лет, чтобы решить, как он расправится со своими противниками, если они попытаются повторить старый трюк. Священники не станут искать решения за пределами своих стен. ОниКонклав, хранители всех знаний и тайн, которыми стоит обладать.Он ухмыльнулся с издёвкой.По крайней мере, тех, что они сочтут нужным.
Мартиса потёрла кончик косы между пальцами. Шилхара представил себе, как эти рыжие волосы свободно ниспадают на плечи и спину.
Вы расскажете им, что обнаружили в Ивехвенне?
Да, но услышат ли они? Я не поклонник Конклава, и это чувство взаимно. Чтобы слышать, нужно доверие или, по крайней мере, уважение.
Он сделал затяжку, ожидая узнать истинную причину, по которой Мартиса присоединилась к нему у окна.
Её медные глаза, потемневшие до цвета обсидиана в холодном свете луны, отражали благодарность и остатки стыда.
Сегодня, на рынке
Шилхара поднял руку и Мартиса осеклась.
Когда мне было девять, моя мать каждую неделю обслуживала богатого купца.Его губы сжались в презрительную усмешку.Он снисходил до того, чтобы спуститься в грязь пристани и заплатить за час её времени, иногда за целую ночь. Она всегда отсылала меня, когда он являлся в нашу комнату.Он указал трубкой на Мартису.Пойми, я родился в семье гурии, вырос в окружении других гурий и сам чуть не начал продавать собственное тело.
На лице Мартисы не отразилось презрения к его откровению.
Я не был наивен относительно природы её профессии. Она не защищала моё детство.Давнее отвращение, смешанное с яростью, опалило его душу.Купец был странным и постоянно искал мою мать. В последний раз, когда она вытолкнула меня за дверь, я спрятался в нише, а затем прокрался обратно.Трубка грозила переломиться у него в пальцах.Он заставил её ползать на четвереньках голой, ходить за ним по пятам и целовать пол там, где ступала его нога.Мартиса ахнула и зажала рот рукой; её глаза сияли от жалости и ужаса.Он не брал её, не прикасался и не позволял прикасаться к нему. Он получал удовольствие, слушая, как она обзывает себя последними словами, твердя, что недостойная мразь, которой повезло дышать с ним одним воздухом.
Шилхара помедлил, разрываясь между желанием стереть мерзкий образ из своей памяти и попыткой сдержать рвотные позывы. Лёгкое прикосновение к его руке успокоило бурлящие чувства. Пальцы Мартисы легли на его рукав в безмолвном утешении. Буря в душе улеглась.
Он кончил на пол и заставил её вылизать излитое семя, а потом помочился на неё, прежде чем уйти.
Мартиса сжала его предплечье.
Ни один ребёнок не должен стать свидетелем такого,прошипела она в темноте.Ни одна женщина не должна так страдать. Это было чудовище, а не человек.
Прошлое нельзя изменить, но Шилхара почувствовала, как с его груди соскользнула удушающая тяжесть. Он отомстил десятилетиями ранее, свершив не знающее пощады уличное правосудие. Но только сейчас почувствовал, как скорёжилась отвратительная тень этого воспоминания. Он не задавался вопросом, почему после стольких лет решил довериться женщине, которой управлял Конклав. Историей подкреплял свою точку зрения, однако, это обернулось нехарактерным для него откровением. Он доверил ей выслушать, а не судить. Она ответила ему ободряющим пожатием. Этого было достаточно.
Чудовища так же уязвимы, как и люди. Я проследил за купцом, когда он ушёл.Маг набил рот дымом и выдул его в окно, наблюдая, как он змеится и рассеивается в воздухе.Убийство накладывает отпечаток на душу. Но я не ношу шрама, отняв его жизнь.
Мартиса убрала руку, и Шилхара тут же почувствовал себя безгранично одиноким.
Он заслужил, что бы ты с ним ни сотворил. И даже более.
Он хранил молчание, не отводя взгляда от покачивающихся в заливе кораблей.
Вы знали, что Балиан говорил обо мне.
Догадался. Мужчины не склонны воспевать голос женщины, если вместо этого могут поговорить о её груди. Он должен быть уникальным, чтобы о нём упоминать. А твой голос уникален.
Вам не следовало этого делать.
Чего? Избивать его до крови?Шилхара пожал плечами.Я люблю хорошую драку, хотя он оказался слабым соперникам. Твой любовник мог бы и научиться парочке приёмов на ножах.
Её омрачённые грустью глаза вспыхнули.
Он не мой любовник!
По причинам, на которых он не стал заострять внимание, Шилхара обрадовался, что мерзкий Балиан в прошлом.
Обрела крупицы мудрости?
Они приходят с возрастом и опытом.
Истинно. Должно же существовать хоть какое-то вознаграждение за седины и скрипучие кости.
Он ухмыльнулся, и Мартиса тихо рассмеялась. После этого они почти час молча стояли у окна, пока Мартиса, прикрывая ладонью зевок, не пожелала ему спокойной ночи.
Теперь вид открывался не на море, а на равнины и деревья, и Шилхара наслаждался хукка в одиночестве. Когда-то он был рад такому уединению, но теперь все переменилось. Он скучал по моментам дружбы, чувству товарищества, которое не мог ощутить даже с Гарном, несмотря на приветливую натуру последнего.
События на рыночной площади продолжали играть в памяти. Шилхара с наслаждением всадил кинжал в руку Балиана, надеясь, что сломает кость и перережет сухожилия. Хотя он презирал этого мужчину из-за его оскорблений, он не мог изгнать образы, которые возникли в его сознании: он на месте Балиана, обнажённая Мартисой с распущенными волосами, омытая солнечными лучами. Она опускается перед ним на коленях, и её рот принимает его в глубокой ласке. Шилхара прижал ладонь к растущей эрекции.
Мартиса постоянно его удивляла. Ничем не примечательная на первый взгляд, она являла собой этюд в контрастах. Шарахалась от собственной тени, но в одиночку противостояла пожирателю душ, дабы спасти своего учителя. Он бросился к ней на помощь, когда Мартиса закричала так громко, что от её воплей могла обрушиться крыша, только чтобы стать свидетелем того, как её дар отшвыривает Скверну на другой конец комнаты. Шилхара больше не считал её от природы покорной. Спокойная, да, она умело скрывала эмоции, когда хотела. Но опущенный взгляд не значил, что Мартиса признавала его превосходство, а скорее скрывал тот факт, что она иногда мечтала выбить ему зубы.
И она служила в Нейте. Даже зная его репутацию и то обстоятельство, что она останется наедине с двумя мужчинами в изолированном поместье без надежды на спасение, если они решат причинить ей вред, Мартиса явилась к нему в личине фальшивой ученицы. Должно быть, Камбрия пообещал ей золотые горы за такие риски. Первым делом Шилхара заподозрил алчность, но недели, проведённые в её обществе, доказали ошибочность его суждений. Мартиса заинтересована быть глазами и ушами епископа, но сманили её не деньги.
Это его радовало. Женщина, не обеспокоенная его бедностью и непосильным трудом по поддержанию их существования, прекрасно вписалась бы в быт Нейта. Эта мысль растаяла, точно снег. Он с отвращением отшвырнул хукка.
Один поцелуй, достаточно крепкий, чтобы испепелить его разум до последнего уголка и воспламенить кровь, заставил его мечтать о невозможном и даже нежеланном будущем. С Гарном и Каелем в Нейте больше нет свободного места. Случайные гурии, выкупленные на одну ночь, достаточное женское общество.
Глаза закрылись. Он сказал себе, что остаточные эффекты её дарапронзающие душу и плотьвызвали это объятие. Но Шилхара не верил в собственную ложь. Он поцеловал её, потому что желал и восхищался ею. Жаждал большего, чем просто её эфирной сущности, задерживавшейся на его языке, когда её дар исчез. Он поцеловал её импульсивно, прельстившись соблазнительным изгибом губ и лёгким ощущением женского тела в своих руках. Он ожидал, что Мартиса не выдержит натиска. Нежность не в его характере, а он так отчаянно хотел попробовать её на вкус. Но она не отпрянула от грубых объятий, а ответила со страстью, равной его собственной. Только тихий внутренний голос удержал Шилхару от того, чтобы подвести её к кровати, спустить штаны и овладеть Мартисой.
«Шпионка! Камбрия хочет заманить тебя в ловушку».
Шилхара потушил угли в хукка. Он всегда прислушивался к этому голосу, спасавшему его бесчисленное количество раз. Кроткая девушка, которая ничего не упускает и запоминает каждую деталь, вполне может уличить его в ереси, что гарантированно приведёт к суду Конклава, особенно если Мартиса станет не просто ученицей, а любовницей. До сих пор Шилхаре везло, что его столкновения со Скверной разворачивались лишь в спальнекомнате, куда Мартиса ещё не ступала. Он заметил скрытое подозрение в глазах, когда она спросила, считает ли он, что Аватар возродился. Если она когда-нибудь станет свидетельницей его одержимости Скверной, он будет обречён. И ради собственной защиты её придётся убить. Шилхара содрогнулся от такой перспективы.
Солнце все ещё заливало запад красно-оранжевыми полосами, но коридоры Нейта уже погрузились во тьму. Шилхара прошёл сквозь их тени, направляясь в библиотеку.
Вырисовываясь силуэтом в свете свечей, Мартиса склонилась над страницей с записями, яростно царапая пером.
Когда он вошёл, она подняла глаза и робко улыбнулась.
Она протянула ему пачку пергамента.
Я нашла больше о ритуале, о том, что питало его силу. Холм, на который заманили Амонсу, был священной землёй, очагом древней магии, сохранившейся за пределами Пустоши.
Шилхара подтащил табурет и сел. Его ноздри дрогнули. Цветок апельсина и мята. Гарн снова «позаимствовал» его запасы и подарил Мартисе духи. Губы Шилхары изогнулись. Его слуга просто сама любезность.
Он взял листок и просмотрел написанное.
Феррин Тородно из таких мест. Местные пастухи клянутся, что овцы, которые едят растущую на холме траву, приносят самых здоровых ягнят с прекраснейшей шерстью. Есть что-то новое о Бирдисане?
Всего крупица, но я не могу вникнуть в смысл.Она протянула ещё два листа из стопки.Каждый раз, когда Бирдисана описывают как призывающего силу против Амонсы, рядом с его именем стоит вот этот символ. Ни у кого из других королей-магов нет такого знакаили подобного, если уж на то пошло. Ближе к концу, когда Бирдисан умирает, символ больше не появляется.
Шилхара прочитал переведённый текст и нахмурился. Как и имя, символсцепленная пара кубиков, разделённых линиями напополам,выглядел знакомо.
Я где-то его видел. На стене храма или в качестве жреческой татуировки. Ты не узнаешь?
Она покачала головой.
Нет. Могу только предположить, что это не хеленесийский. Они предпочитают более изогнутые конструкции. Этот же знак квадратный и сильно угловатый. Письменность Мерцающих народов представляет собой ряд квадратов и линий. Я умею читать и говорить на четырёх диалектах Мерцающих земель, но никогда не сталкивалась ни с чем подобным, поэтому не решаюсь сделать сравнение.
Шилхара уставился на символ.
Бирдисан здесь описывается как король с юга. Я думаю, что это больше, чем совпадение. Символ и невоспетый корольотсылка на дальние земли.
Он прочитал дальше. Один отрывок привлёк его внимание, фраза, почти незаметная в витиеватых описаниях ритуала. Бирдисан «поглотил» бога ещё до начала ритуала. Беспокойство поползло по его душе на паучьих лапках.
Шилхара поднялся со своего места.
У меня есть несколько фолиантов по Мерцающим землям. В основном малоизвестная поэзия.Он поморщился.Ужасные вирши, но моему наставнику они так нравились, и он собрал всё, что смог достать. Может, стоит их пролистать.
Следующие три часа они работали молча. Лампа Мартисы потускнела. Испытывая тошноту после прочтения нескольких страниц слащавых од плаксивым, избалованным барышням, Шилхара отложил книги в сторону и потёр глаза. Мартиса все ещё склонялась над столом, что-то записывая. Она остановилась, отложила перо и размяла затёкшую кисть.
Что-нибудь ещё?спросил Шилхара.
Ничего стоящего, если только вас не интересуют генеалогические древа. Я перевела как минимум про двадцать поколений предков трёх королей.Она устало улыбнулась.Делать детей они явно любили.
Шилхара потянулся и встал.
Когда у тебя дюжина жён и несколько сотен наложниц, можно рассчитывать на ораву отпрысков.Он подошёл и встал перед ней.Вернёмся к работе завтра. Ты готова к уроку?
Лицо Мартисы было гораздо менее восторженным, чем когда они впервые занялись её даром.
Она вздохнула.
Да, хотя, боюсь, это будет пустой тратой вашего времени. Что хорошего в даре, если с его помощью нельзя наложить заклинание?
Он понимал её разочарование. Они учились контролировать её дар с момента их возвращения из Восточного Прайма. Мартисе теперь удавалось призывать и направлять свою магию. Однако Шилхару озадачивал тот факт, что ни одно из заклинаний, которое она пыталась применить, не работало. Декламация безупречна, исполнениене хуже, чем у него, но ничего не происходило. Они испробовали все виды. Магию движения. Мартиса все ещё не могла левитировать. Магию огня и воды. Весело горевшее в камине библиотеки пламя даже не шелохнулось, когда она попыталась его усилить. Вода не перелилась из кубка. Шилхара даже поощрял её петь, готовясь к неизбежным страданиям, просто на случай, если её голос стал лучше, а дар заключался в пропевании заклинаний. После нескольких нот он остановил свою ученицу, убедившись, что, какой бы магией ни управлял её дар, точно не пением.
Она встала посмотреть ему в лицо, её плечи поникли от усталости.
Не дуйся,произнёс он.Это тебе не к лицу.
Колкое замечание вывело её из меланхолии. Взгляд опустился в пол, но плечи остались напряжены, как будто она сдерживала желание влепить ему пощёчину.
Шилхара улыбнулся.
Сегодня вечером мы попробуем что-нибудь другое.
Она изумлённо уставилась на него, когда он достал кинжал из сапога и провёл острым лезвием по ладони. Кровь стекала струйками по руке, скользила между пальцами и капала на пол.
Он протянул измазанную ладонь.
Исцели.
Не обращая внимания на кровь, Мартиса сжала его руку. Её мозолистые ладони были тёплыми и нежными. Он слушал, как она произносит одно исцеляющее заклинание за другим, закрыв глаза. Она так сосредоточилась на попытке вызвать колдовство, которое сможет исцелить его рану, что потеряла контроль над своим даром. Тело Шилхары мгновенно наполнилось жаром. Чистая магия просачивалась в его поры, в дух, несмотря на боль в руке и капающую с пальцев кровь. Его дар рос, питаясь её силой.