Но и это не заглушало восторгапусть себе сейчас промахиваемся, а вот на тысячный раз наверняка если еще лук настоящий взять главноеначатьда!
В очередной раз стрелка коварной змеей усвистела в кусты. Я отложил лук и полез следоми тогда я услышал крик, второй раз за день. Голос Адрастеи звучал не так, как должен был: «Аид, где тебя носит?!» Отчаянно, задушенно. Так, будто она спасалась.
И во второй раз за день я кинулся вперед, проламываясь сквозь зарослитолько теперь на поляне охотилась не коза Амалфея.
Леопард приготовился к прыжку, и повиснуть у него на хвосте я уже не успевал.
Нимфа сжалась, притиснулась к дереву, закрылась руками.
Металл согрел оледеневшую кожу ладони. Древний, теплый, изъеденный временем металл. Искусная ковка.
Я не заметил, что взял с собой новую игрушку. Не заметил, когда пригласил ее в ладонь.
Не заметил, когда во второй руке оказалась легкая, игриво поблескивающая стрелка.
Может, просто схватил то, что под рукойпотому что иного не было.
Заскрипела тетива, лаская пальцы. Прильнула к щеке.
Я целился в леопарда, а смотрел на нимфуона уже открыла лицо, увидела меня и кричала, чтобы я уходил.
И мгновения падали вокруг наси замирали, будто листья, упавшие с дерева.
Потом был короткий звон, ослепительный блеск, хрипеще короче.
И зверь опрокинулся навзничь, будто его поразили ударом с неба.
Горло его пронзила быстро истаивающая в воздухе молния из белого адамантия.
МОНОДИЯ. МЕТИДА
Сделалась первою Зевса супругой Метида-Премудрость;
Больше всего она знает меж всеми людьми и богами.
Иногда ей снятся дикие сны. Цветные сны. Невозможные.
О юноше, возжелавшем свою наставницу. О том, как она бежит по скалам, раздирает руки о камни, спасается, озираясь через плечо от него? От судьбы? От себя?
Сныо колдовском вареве на желчи подземного чудовища. О кубке, который она подносит Времени.
О мокрых щеках и подушках и собственном сухом смехе, отдающемся болью в груди: «Откуда мне знать, где там этот Кронид? Он жене не докладывается».
Заглянешь в сон, как в колодецколыхнется вода, покажет лицо (твое ли?). Заострившееся, с кислой миной, будто насильно впечатанной, без румянца, зато высокомерияне вычерпать. Колотишь ладонью по сну, задыхаясь от ужаса, а он скользит между пальцев по каплям, и в каждой капле кривляешьсяты (ты?!): «Муж мой, ты скоро станешь отцом».
И перед твоими глазами возникает на миг видение бездонной глотки.
Белокрылый Гипнос нахально разводит крыльями. Мол, ты Разумная, тебе виднееоткуда оно. Я-то такого не посылаю. А Мойры-спорщицы о таких снах помалкивают. Шепчутся о других строчках, о других нитях
Утешение однотакие сны приходят нечасто и всегда заканчивается.
Разумная тогда улыбается им навстречу. Проводит, пробуждаясь, по волосам, пропускает между пальцев пеплос, вытканный ее дочерью.
Было не так, говорит твердо, и сны примолкают.
На пеплосе замер, припав на одно колено, черноволосый юноша с луком.
Охота шумела отчаянно. Вопила, улюлюкала, вскрикивала, шумела, ломилась сквозь камыши, заливалась лаем собак. Гикали куретыдавно надоело лупить в щиты! Крит взорвался буйным весельемеще бы, сама богиня Метида решила взяться за копье, скрасить девичий досуг.
Поговаривали, впрочем, что Метида Покровительница Дев просто наконец решила взяться за свой давно восхваляемый ум и отыскать среди Критских лесов мужа. Якобы, имело место какое-то давнее предсказание дочерей СудьбыМойр.
Но псы третий день упорно брали только следы кабанов, леопардов и каменных волков. Видать, на мужей псы натасканы были хуже.
Дичи набили! хмыкали плечистые лапифы с севера и игриво подмигивали нимфам. Будет, что воспеть!
Главной-то дичи так и нет, отхихикивались девушки из людей. Но отхихикивались тихо: услышит великая богиня разумакто там знает, что измыслит.
К исходу третьего дня псы не услышали криков загонщиков, отзывавших их назад. Зашлись в лае, закатились пенной яростью, рванули впередбез оглядки, надрывая горло в бешеном вое. Кто-то крикнул: «Из подземных тварей, видать!»и охотники двинули вперед, забыв об гудящих ногах.
Метида выступала позади неспешно, опираясь на копье, оправляя синие охотничьи одежды. Склонив набок голову с подобранными под гребень кудрями, осматривала спины охотниковотыскивая: кто?
Шла искать не мужа.
Мойры сказали свое: когда стихнут удары куретов на острове Крит, найдешь там Судьбу.
Только вот Клотовеличественная, седовласая, вдруг хихикнула напоследок. Когда Метида переспросила: «Свою Судьбу?»
Это уж как повернется, прошелестела Лахезис, туманная и далекая. Может, чужую. А можети для всех.
Метида склонила головудавая надеть через шею тяжкое ожерелье долга. Богиня разума хорошо понимала, что могут значить эти слова.
Сколько лет сыну Реи, который должен возмужать на Крите. Семнадцать? Больше?
По счету титановдетский возраст. Возраст, в котором нужен наставник.
Наставница.
Не мужа шла выбирать Метида (большая честь выйти замуж за какого-нибудь охламона, привязаться к нему, а потом он поменяет тебя на какую-нибудь пигалицу!). К замужним богиня Разума питала жалость. Временами ей хотелось родитьно вне уз брака, только для себя, только дочкуту, с кем можно будет поделиться
Разумная остановилась, запрокинула голову, глубоко вдохнула воздух.
Зачем сыну Крона богиня разума? Чтобы свергнуть отца.
Зачем сын Крона свергнет отца? Чтобы взять его престол.
Пойте, нимфы. Стоните, рога. Грохочите погромче в щиты, куреты. Где, как не за шумной охотой можно скрыть охоту истинную?
Охоту на будущего царя. На будущую судьбу. На будущее
Свистнула стрела, и с ветки к ногам охотницы свесилась убитая гадина толщиной в руку. Закачалась, удивленно глядя выпученными глазами.
Свита ойкнула. Вскрикнула Метида, которую изнутри облило варом предчувствия.
Лучник, позвала тихо, стараясь придать голосу повелительностьПокажись же, лучник!
Лес хранил молчание. Толькопоказалось, что ли? донеслось из кустов издевательское меканье.
Ты спас богинютак неужели не хочешь получить награду? голос многоумной Метиды расстелился в воздухе мягкой простыней. Царской.
Из кустов хмыкнули. Задумчиво пошуршали ветками. Потом лучник легко выпрыгнул на поляну.
Радуйся, весело сказал, богиня.
Чем и исторг у Разумной огорченный вздох. Потому чтону правда же, тут ждешь судьбу для всех, а вылезает какой-то
Правда, собой недурен, отметила Метида, глянув искоса. Глазачернее ночи, скулыострее лезвия меча, брови вразлет, черные волосы укрыли плечи. Взглядсмелый и пытливый. Плечи прикрыты шкурой черного леопарда, в волосах листья запутались, лук в рукетакой обшарпанный, что тронуть побоишься.
Ладно, приодеть, причесать, подучить может, и выйдет Судьба.
Подойди же, о меткий, богиня разума приосанилась, постаралась согнать с лица строгость. Как тебя зовут?
Это зависит от того, кто зовет.
И улыбнулсяускользающей, таинственной, убегающей улыбкой. Скользнул черными глазамипросветил насквозь.
Так скажи мне, как звать тебя.
МожешьСтрелок. МожешьОхотник. МожешьАид.
Невидимый?
Был невидимым. Сейчас вот из кустов вылезвидим. Ты видишь меня, богиня?
Я вижу судьбу, хотела сказать богиня Разума. Промолчала.
Повернулась, махнула свитеотойдите подальше. И вы там, нимфыхватит капать слюной, все равно вам тут ни кусочка не достанется.
Проверим, насколько ты меток, охотник-невидимка, подумала Разумная.
Скажи мне, о Аид не слышал ли ты случайно о потерянном сыне Крона?
Климен который? тут же откликнулся спаситель. Так кто о нем не слышал. У нас тут куреты только недавно в щиты лупить пересталиони, знаешь ли, медленно останавливаются весь остров вот гадалпочему умолкли. Мы тут уже привыкли.
А ты не видел его?
Кроненыша? Так кто ж его не видел. Говорят, он тут в обед по лесам и горам шествует. Самв царских одеждах, в рукемеч огромный, на головевенец. И свита за ним. Сатиры, знаешь ли, нимфы с песнями