Что же тихонько произнёс я. Посмотрим, стоило ли завидовать бывшим одноклассникам! в памяти возродились образы давних знакомых, каждое лето проводивших вдали от дома.
Глава 2
Детский или, по версии бабушки, «пионерский» лагерь оказался довольно странным местом. Мне всегда казалось, что это своеобразный рай на земле! Слушая рассказы тех, кто провёл там смену, а то и две за лето, я неизменно утопал в обиде и жалости к себе. Ведь, возвращаясь загорелыми и счастливыми, эти ребята без устали рассказывали, как им было весело! Дискотеки, бассейн, игры, конкурсы, новые знакомства и, конечно, первые поцелуи. О чем ещё может мечтать подросток?
На деле всё оказалось далеко не так радужно. Угрюмые одноэтажные бараки разбавлялись изношенными беседками и видавшими виды качелями. В единственном на весь лагерь бассейне вместо детей плавали листья и вездесущие сосновые иголки, ковром из которых были покрыты местные земли.
В постройке, что отвели нам для проживания, стояли полумрак и холод. Виной тому опять же проклятые сосны! Густо засаженная территория находилась в их плену. Вымахав до самых облаков, деревья сцепились кронами и надёжно спрятали лагерь от тепла и солнечного света. Но, как говорится, где-то убыло, а где-топрибыло. Комаров в «Сосновом логу» водилось с избыткомтолько успевай отмахиваться!
Мечта об идеальном детском мирке, где кормят исключительно бананами и сладкой ватой, разбилась о неприветливый лик советского наследия. Мысль о том, что здесь предстоит прожить как минимум 3 недели, навеяла тоску. Впрочем, довольно быстро удалось найти жирный плюс подобных условий. Шпана, что не давала проходу таким, как я, была в восторге! Возможность шататься без надзора, играя в карты и покуривая сигареты, являлась пределом их мечтаний. Приютская дедовщина подошла к концу. Нас оставили в покое. Можно было спокойно гулять, рисовать и читать архив журнала «Мурзилка» за последние 150 лет.
Как думаешь, ещё приедет кто-то? спросил проходящий мимо Витька.
Не думаю пожал плечами я. Слышал, как воспитательница говорила по телефону с мужем. С её слов, этот лагерь не работал в июне. В тридцати километрах отсюда открыли новый Красивый, дорогой, со всеми развлечениями. А нас сюда направили по доброте душевной, вернее по указанию мэра. У него там план какой-то есть, статистика
Жаль! отрезал Витька и сорвался с места, завидев физрука с мячом.
Я посмотрел ему вслед и с удивлением понял, что от него больше не пахнет. С тех пор, как мальчишку перестали задирать «старшаки», ночная проблема не давала о себе знать.
В бесцельных скитаниях по территории лагеря к концу подошёл очередной день. Близилось время отбоя. Уставшие, а потому спокойные «деды» возвращались в корпус, неохотно переговариваясь. В десять часов вечера явилась вожатая с наволочкой наперевес. «Паужинок!»объявила она, раскрыв тканевый мешок. Внутри таилась настоящая редкость, наливные красные яблоки, каких не сыщешь в наших широтах. Приютские охотно бросились за угощением.
В коридоре стоит ведро. Ночью в него можно сходить по маленькому, но всё остальноев уличный туалет. Обулись, провернули ключ в замке и пошли потихонечку. Если кому нужнона подоконнике рядом с дверью фонарь. Только не забудьте вернуть его на место. Всё понятно?
Угу блаженно промычал отряд, доедая огрызки.
Свет погас ровно в 22:15. Выдав пару глупых шуток, старшие мальчишки отключились. Свежий загородный воздух действовал на них как наркоз. Они засыпали мгновенно и не просыпались до самого утра, даруя всем остальным возможность отдыхать полноценно, без страха проснуться без трусов или с ботинками на подушке.
В какой-то момент наступила гробовая тишина. Явление довольно редкое, а потомукрайне ценное для того, кто круглые сутки находится в окружении одичавших зверьков, от которых отказались хозяева. Мне же, как назло, не спалось. Привычка бодрствовать первые часы ночи держала мои веки открытыми.
В какой-то момент я закономерно ощутил давление в низу живота. Выбор оказался невелик: ведро или уличный туалет? Первоестыдно, второестрашно. «Эх, зря выпил второй компот за ужином»посетовал я, пихая стопы в резиновые тапки. Переместившись в коридор, я вновь задался вопросом. Около минуты я простоял неподвижно, гипнотизируя дверь. В какой-то момент плечо ощутило касание, от которого внутри всё оборвалось.
Тёма, всё хорошо? шепотом поинтересовалась Азиза, студентка, проходившая в лагере учебную практику.
Да я хотел, то есть думал это ведро
Хочешь, провожу тебя на улицу? улыбнулась Азиза, понимая неловкость ситуации.
Нет! вдруг воспрял я. Мне не страшно, просто забыл, где взять фонарик! сочинилось на ходу.
А вот и он! практикантка дружелюбно указала на подоконник, укрытый занавеской.
С-спасибо! вымолвил я, осознавая, что пути обратно нет.
Издав протяжный скрип, дверь отворилась. Сумерки, что только сгущались в черте города, здесь казались непроглядной ночью. Щёлкнув кнопкой, я легонько вытянул вперёд источник света. Его луч, пробираясь сквозь толщу тумана, стал тяжёлым и мутным. Легко можно было представить, что в руках у меня самый настоящий световой меч, с помощью которого можно обороняться. Эта мысль одновременно развеселила и заставила напрячься.
Спокойно! произнёс я, выпустив облако парас фонариком ничего не страшно Все привидения боятся света.
Спрыгнув с крыльца, я поспешил к заросшей тропинке, что вела к будке из прогнивших досок. Капельки ледяной росы окропили щиколотки, едва кончился асфальт. Вздрогнув и поморщившись, я осветил дорожку, опасаясь встречи с каким-нибудь ядовитым гадом. Тогда мне казалось, что под ночь каждая тварь, которой не нашлось места в свете солнца, выбирается из своей норы в поисках жертвы. Больше всего пугали гадюки. Из «Энциклопедии для почемучек» я узнал, что их яд не всегда смертелен, но способен причинить нестерпимую боль. К счастью, ни одно живое создание не решилось показаться мне на глаза, хотя местность и полнилась всевозможными звуками.
Закончив свои дела, я куда смелее двинулся обратно по кирпичикам, составлявшим тропу. Легко и во всех смыслах расслабленно я передвигал ногами и даже подумывал выключить фонарик, как вдруг застыл в исступлении. Параллельно мне к нашему корпусу двигалась тёмная долговязая фигура. Длиннющие конечности, покатая спина, чёрные как смоль волосы, выбивающиеся из-под прозрачной ткани, покрывавшей лицо. Ни на секунду я не усомнился в истинной природе создания. Люди так не выглядят. Люди не продираются сквозь заросли колючих кустов и крапивы, направляясь куда-либо.
Мамочки! воскликнул я, выронив фонарь из онемевшей ладони.
Существо остановилось и с хрустом повернуло голову. Полное оцепенение сразило плоть. Словно вкопанный, я не мог пошевелить ногами. Думается, если бы минутой ранее я не наведался в уборную, наверняка обмочился бы от одного лишь вида нежити. Леденящая душу тень вопреки ожиданиям продолжила движение в сторону отряда. Отыскав мигающий фонарик в траве, я задышал вполсилы, опасаясь привлечь внимание.
Силуэт из леса вплотную подобрался к стенам одноэтажного дома и вновь замер, точно обдумывая план действий. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем лесная нечисть, подобно пауку, начала карабкаться по стенам. Её движения были легкими, а тело отрицало гравитацию. Призрак в считанные мгновения взобрался на крышу и осмотрелся. Что-то заставило его долго и безотрывно смотреть вдаль. Внезапно дверь корпуса приоткрылась. На крыльцо вышла Азиза. Тварь из кошмарных сновидений продолжала сидеть на черепице, словно ночная птица.
Ну и куда ты пропал, Тём? Возвращайся скорее, холодно же!
Мои попытки заговорить не увенчались успехом. Губы дрожали в тщетном желании родить звук. Всё, на что хватило смелости, это броситься навстречу студентке до того, как она вновь скроется за порогом. Несколько раз запнувшись, я взлетел по ступеням и кинулся в палату. Азиза успела схватить меня за плечи. Опустившись на корточки, она вкрадчиво заговорила:
Эй, ты чего? Бледный, словно привидение увидел! Всё хорошо?
Я кивнул на автомате, но сразу понял, что так просто мне не отделаться. Собрав остатки мужества в кулак, я прошептал: