Наследнику Соаху не хотелось шевелиться и думать. Лучше бы уснуть, как ящерице зимой где-нибудь в северной стране. Оторвать хвост воспоминаний о Такаламе и медленно отращивать новый, уже без него. А весной открыть глаза человеком, свободным от груза прошлого.
Доверие к миру пошатнулось. Даже учитель, неспособный лгать, столько лет обводил Нико вокруг пальца. И для чего он всё так усложнил? Как посмел играть и вертеть учеником, словно ручным бельчонком?
В первый день было много ярости. Юноша переворачивал подносы и табуреты, разбивал вазы и статуэтки, выкрикивал проклятия всем и вся, пока не сорвал голос. Когда злость иссякла, её место заняла тупая боль, затем пришла пустота. Нико сделался отрешённым и потерянным. Он почти не ел, отказывался от прогулок. Мать стенала и молила супруга повлиять на сына, но Седьмой велел оставить его в покое.
Бездействуя, юноша невольно загнал себя в капкан мыслей. Он сжёг загадку Такалама, но прежде мельком прочёл её. Символы и рисунки то и дело вставали перед глазами. Нико обрывал нити размышлений, но всякий раз возвращался к ребусу.
Уходи, не сжигая мосты.
Вновь пристанешь к родному причалу,
И конец обратится в начало,
Только ты уже будешь не ты.
Четверостишье нашлось в Срединной поэмесамой древней рукописи материка Террай. У оригинала наверняка было другое название, но в истории сохранилась лишь условная середина. Неизвестно, какую часть она занимала, и где располагалась: ближе к началу или концу. Незавершённость дала многим поколениям сочинителей простор для выдумки. Благодаря им поэма пережила сотни воплощений, но её стержень остался неизменным.
Что бы это могло значить? прошептал Нико. Там было двойное кольцо. Первое значение стиха прямое, а второе Мост или причал? Или часть моста, близкая к причалу? Мерзкий старик, ты уже начал играть со мной!
Нико ударил кулаком в подушку. Шумно вздохнул и повернулся набок. В этот миг над ухом просвистел нож. Впился в шёлковые обои. Нико сделал кувырок и спрятался за ширму.
Неудачное место, молодой господин! Вас видно, как на ладони.
Нико и правда сплоховал. Свет, падавший из окна, отчётливо вырисовывал его силуэт на фоне расписных створок.
Чтоб тебя пеплом разнесло!
Чинуша было не разглядеть в утренних сумерках, но его выдал дерзкий молодой голос. Нико вышел из укрытия, торопливо зажёг лампу. Чинуш картинно скривился, оглядев покои господина. Всюду бардак: подносы с сухими лепёшками, огрызки фруктов, колтуны из грязных вещей по углам. Нико не разрешал служанкам входить в комнату, так что здесь давно не убирали.
Да вы самоубивец, господин! весело сказал Чинуш, цокнув языком. Не держите оружие поблизости. Не закрыли окно. Даже дверь не удосужились запереть.
Смерти захотел? прошипел Нико. Да как ты посмел нарушить приказ Седьмого?! Тавар придушит тебя собственными руками!
Он скорее прикончил бы вас, холодно сказал Чинуш. Более бесполезного ученика сложно представить.
Слова дёрнули разом все нервы. Чинуш знал, как разозлить господина. Нико ненавидел его немногим меньше Таваралучшего мастера ножей Соахуих общего учителя.
Чинуш был старше Нико на два года. В свете пламени его серые глаза казались золотистыми. Короткие волосы цвета красного дерева отливали медью. Черты лица тонкие, почти приятные. Вид портили только торчащие уши. Несмотря на духоту, Чинуш был в полном облачении. Кожаный доспех, высокие сапоги на шнуровке, под плащом оружейный пояс. Всё чёрное, как и положено члену отряда Летучих мышей. Люди Тавара считались лучшими наёмниками на материке. Седьмой очень их ценил и доверял, насколько мог. Прежде, каждый трид Летучие мыши собирались в главном зале и клялись ему в верности, а Такалам проверял искренность присяги. Но что будет теперь, когда старик так внезапно умер?
Какого затмения тебе надо? процедил Нико сквозь зубы.
Чинуш хитро прищурился.
Да вот, знаете, не спалось. Решил погонять воздух в вашей комнате. Уж больно спёртый. Тут давно не проветривали?
Пшёл вон!
Вообще-то я пришёл вызвать вас на поединок.
Нико вырвал нож из стены, запустил в Чинуша. Тот крутанулся, пропуская лезвие, и хлопнул в ладоши.
Оп! А если без шуток, выглядите паршиво. Взгляд наёмника сделался жёстким. Лучший ученик мастера никогда не довёл бы себя до такого. Но я сегодня добрый! Отменю вызов и уйду, если отдадите мне брошь первенства.
Вот оно что, хмыкнул Нико. Выжидал столько дней, пока я ослабну?
Я всего лишь наблюдал, до чего вас доведёт порченый старик. Мастер всегда говорил, что он ваша слабость. У вас подушки от слёз просыхать успевают? Может, сразимся разок, пока они сушатся? Ветер сегодня хороший.
Ты подписал себе смертный приговор одним приходом сюда! выпалил Нико вне себя от ярости. Унизил моего учителя, а теперь и меня! Так хочешь выслужиться перед Таваром? Ты хоть знаешь, как я могу тебя наказать?
Чинуш выдержал тяжёлый взгляд Нико с дерзкой улыбкой и снова цокнул языком.
Не грозите словами! Они и царапины на мне не оставят. Идёмте.
Он развернулся и скрылся в темноте коридора.
Нико сделал несколько глубоких вдохов. Поддаваться глупо. Такалам гнусный лжец, он не стоит и капли пролитого пота. Чинуш просто орудие Тавара, говорящее его фразами. Никто не презирает прималя сильнее, чем мастер ножей.
Проклятье!
Злость не утихала. Как они смеют так радоваться смерти Такалама? Его прах ещё и улечься не успел, а Тавар и Чинуш уже готовы втоптать его имя в грязь. Нико ударил кулаком по столу с такой силой, что взволновалась фруктовая вода в графине. Часть её выплеснулась на мозаичную столешницу. Запахло мускатом и мёдом. Розовая лужица медленно вытянулась и поползла к краю.
Лучший ученик! Я покажу тебе, кто тут лучший ученик!
Нико торопливо оделся, нацепил пояс, подхватил кинжалы и выскочил из комнаты. В коридоре мирно сопел десяток стражников. Пахло чем-то сладким. Юноша затаил дыхание и побежал. Чинуш наверняка использовал ядовитое благовоние.
Снаружи было пустынно и тихо. В завесе духоты нет-нет и появлялись нотки утренней прохлады. Террасу увивали лозы камписа и винограда. Мозаика листьев рябила под влажным дыханием бриза. Вдалеке журчали фонтаны.
Чинуш был здесь не один. Грудь сдавило от плохого предчувствия. На скулах заиграли желваки. Ладони вспотели.
Мышонок наконец соизволил выглянуть из норки! Это повод для большой тренировки.
Обратись пеплом, Тавар! Я не в настроении!
Убийцам плевать на ваше настроение, мой господин, ответил учитель, прищурив карие глаза, в полумраке казавшиеся смоляными.
Как и всегда его тёмные одежды навевали мысли о чём-то неприятном и мрачном, вроде затмения. Каждая деталь мастера ножейидеально подогнанный наряд без единой складки и пятнышка, ровно обрезанные усы и борода, гладкие волосы, собранные на затылке в чёрный, лоснящийся хвост, вычищенные ногти и глянец сапогговорили о нём, как о человеке в высшей степени педантичном и привыкшем просчитывать всё на сто шагов вперёд. Тавар был настолько аккуратен в работе, что ни разу ещё его жертва не успела закричать перед смертью. Внутри Нико при виде мастера ножей поднималась волна страха, и мигом обострялись все чувства. Тавар, словно тарантул, подбирался неслышно и нападал неожиданно, в самый неподходящий момент, следуя приказу Седьмого. Даже во дворце Нико не чувствовал себя в безопасности и старался всегда оставаться начеку. Это было частью его обучения.
И это всё, что вы подготовили для поединка? Самоуверенность убивает, мой господин. Глаза Тавара сузились до щёлок. Вы позволяете себе подобную беспечность из-за смерти какого-то порченого старика?
Нико промолчал. Ярость лучше использовать по-другому.
Тавар ненавидел ошибки ученика. Он замечал их сразу. По выражению лица, дёрганным движениям, сбитому дыханию. И тогда мастер ножей становился беспощаден. Нико вспомнил, как однажды забыл проверить сигнальные колокольчики на окнах. Тавар, пробравшись в комнату ночью, чуть не задушил его за эту оплошность. След на шее потом держался недели две, а глаза так налились краснотой, что даже в зеркало смотреться было страшно. Урок мастера ножей подарил Нико месяцы кошмаров и волны мурашек по телу от одного вида учителя.