Шурхнул под ними баран, шибанул жердь, следом летел другой, и еще сыпанули из-за угла. Ушат с помоями, представляя собой род вертлюга, вращался внизу, как заведенный, только жердь посверкивала. Юноша, обвиснув на Золотинкиных коленях, соскальзывал, она это чувствовала и напрягалась, сцепив зубы. Послышался треск. Изнемогая в немыслимом положении, Золотинкин напарник толкнулся ногами от стены, ставень поехал, проворачиваясь, а юноша, едва не сорвавшись, исхитрился перебросить ноги на другую сторону узенькой улицы и уперся ступнями в щербатую кладку. При этом ему пришлось нечеловечески вытянуться поперек прохода, так что ставень, Золотинка и юноша неким чудовищным целым образовали висячий мост, под которым неслись бараны.
Зрители, глядевшие на это представление сверху, из чердачных окон, ревели от восторга.
Но нельзя было держаться бесконечно долго. Юноша, напряженный всем телом, сипел, Золотинка хрипела из последних сил. Напарник ее толкнулся ногами и перебросил себя вместе со ставнем и беспомощно обвисшей Золотинкой на прежнюю сторону улицыударился здесь ступнями, не сумел зацепиться и опять вынужден был толкнуться, чтобы соорудить над улочкой неверный мост. Между тем стремительный поток внизу по неведомой прихоти разделился и первый же баран, что сунулся с другого боку быстро вертевшегося ушата, получил жердью по лбуподскочил и кубарем посыпался под уклон. Ценой своей гибели он завел ушат в обратную сторону и наградил жесточайшим ударом бежавшего сбоку товарища. Помои плескались, жердь осатанело моталась туда и сюда, до умопомрачения избивая баранов, которые продолжали скакать на трех ногах, кувыркаться, ползти и снова стремиться вниз.
Над ними с душераздирающим скрипом мотались на ставне Золотинка с Нелюдимом, который уже не мог остановиться: стоило вытянуться мостом, как ставень начинал проворачиваться, опора уходила из-под ног, юноша кидался всем телом, чтобы на той стороне улицы стать крючкомопора ускользала и тут.
Падаю! сдавленным сипом предупредила Золотинка. И ошиблась.
Они все упали.
Долго трещавший ставень треснул особенно зловеще, сорвался, перекосившись на одной петле, но и она не выдержала. Мгновение девушка и юноша зависли в воздухе безобразным многоруким и многоногим чудовищемрухнули!
Нелюдим на барана, который крякнул и подломился на бегу, Золотинка на Нелюдима, а ставень она не выпустила из оцепеневших рук. Ставень ни на кого не упал, но Золотинка очутилась на земле, крепко его обнимая.
Несчастный баран, который пострадал больше всех, пытался ползти, издавая отрывистое, покалеченное блеяние. Ушат с шестом медленно вращался. Вверху за изломом улицы приглушено рокотала толпа, а внизу, куда умчались прорвавшиеся через убийственный вертлюг бараны, слышались воинственные вопли, гогот и деревянный стук.
У них там битва лубяных воинов с баранами, сообразила Золотинка, вспомнив обычное для праздника действие. Ожесточенное сражение внизу гремело внезапным ревом, но толпы можно было как раз не опасаться. Другое дело затишье наверху, оно не внушало доверия. Все бараны там кончились или нет?
Скорее! Надо бежать! решила Золотинка, отбрасывая бесполезный уже ставень. Ну что, ты жив?
И улыбнулась с бессознательным, редко когда изменявшим ей добродушием, таким естественным для нее, но неожиданным, как видно, для Нелюдима, имевшего свои, душегубские понятия о предназначенных для разных обстоятельств улыбках и гримасах. Он так и застыл, забыв подняться, и вперил недоверчивый взгляд.
Так что нечаянная улыбка слетела с Золотинкиного лица. Она схватилась за шляпу, предполагая, что рассыпались волосы, или что другое неладное случилось. И неловко вскочила.
Ладно, двинулась она, прихрамывая. Вперед!
Золотинка подхватила свой конец жерди, Нелюдим свой, они подняли ношу, нисколько не задумываясь, зачем и к чему. И тотчас же, во всю прытьЗолотинка отчаянно ковылялапустились под гору, туда, где слышались отзвуки беспощадной битвы лубяных воинов с баранами. Люди, судя по всему, праздновали победу: скрипуче взывали рожки и пели трубы. А сзади сзади в гнилой щели на горе мерещилось беглецам зловещее блеяние запасного полка баранов.
Через тот же самый проход, по которому попали они на Чулок, Золотинка провела Нелюдима на Драчевку, длинную богатую улицу, спускавшуюся от угла Китовой почти до гавани. Тут стало просторнее. Народ, освободив проезд, теснился к раскрытым дверям, в поднятых окнах опять же зрители, старики и дети.
Вниз! распорядилась Золотинка, не задерживаясь для размышлений.
Они пустились торопливой рысцой, но ушли не далекоторжествующий рев и дробный, умопомрачающий грохот захлестнули их со спины, будто грозовая туча разрешилась внезапным частым градом. Перехватив вопросительный взгляд Нелюдима, Золотинка оглянулась: на расстоянии выстрела из лука бежала плотная волна бегунов на ходуляхстадо тощих великанов. Возбужденные не меньше бегунов, зрители завывали, подбадривая рванувшего вперед сухопарого дядьку, который с непостижимым проворством переставлял свои нелепые костыли.
Бежим! ахнула Золотинка. Не нужно было ничего объяснятьони кинулись наутек. Но Золотинка сильно припадала на ногу, так что юноша сразу ее настиг и вывернул шест, на котором отчаянно болтался помойный ушат, поперек улицы; приходилось держать шест навесукакой тут бег! Впереди улепетывали мальчишки и зазевавшиеся зрители поосновательней, которым не нашлось места в плотно забитых людьми дверях по сторонам улицы. У всей этой удирающей толпы, даже у самых толстых, трясущих ляжками дядек и теток было заметное преимущество перед Золотинкой с Нелюдимомте отставали, теряя надежду на спасение.
Бросить! крикнул Нелюдим во всю глотку, потому что грохот деревянных ног, стонущий рев улицы закладывали уши. Бросить!
Иного уже не оставалось: громада колченогих великанов накатывалась неудержимым валомзатопчут все на своем пути, не испытывая ни малейших укоров совести. Не далеко от Цветной площади беглецы бросили ушат с помоями, Золотинка прянула вбок, а юноша рванул было к площади, но, оглянувшись на беспомощную Золотинку, остановился. Он едва успел прижаться к стене, как нахлынуло с ужасающим деревянным грохотом все колченогое стадо.
Уставленную поперек дороги жердь бегуны переступали как-то мудрено, боком, возник затор, затрещали конечности. Ходульники стремились обойти жердь, притерши Золотинку к дому, задевали ее палками, но каким-то счастьем удерживались от падения, а, вырвавшись на простор, устремлялись вперед с обновленной прытью.
Казалось, угроза миновала и можно перевести дух: перед препятствием мешкали последние бегуны; неловкие и неудачливые, они потеряли надежду на победу в состязании и могли бы умерить пыл в пользу разумной осмотрительностине тут-то было. Золотинка отделилась от стены, когда
О! вскинулась она в испуге. Он наши помои прольет!
Пытаясь переступить жердь, незадачливый бегун попал костылем в ушат, деревянная нога застряла. Напрасно ходульник пытался высвободиться и скинуть тяжестьушат тащился за ним по мостовой. И Золотинка с невнятным воплем бросилась подхватить жердь. В самоотверженном порыве уберечь «наши помои» она попала под голенастые ноги наскочившего на нее бегуна, тот торопливо перекинулся наземь, но все равно, впередк цели! А Золотинка схватила жердь, за ней, повинуясь примеру, Нелюдим; ходульники, поминая отца и мать, толкались об него костылями, как об пень. Все же Золотинка с Нелюдимом успели подхватить ушаткак раз, чтобы застрявший ногой ходульник не опрокинул сосуд; они быстро семенили, поспевая за честолюбивым бегуном.
Туго пришлось Золотинке с Нелюдимом: неловко согнувшись, скачущим приставным шагом неслись они к Цветной площади под свист и улюлюканье безжалостной к проигравшим толпы и вынуждены были при том улавливать малейшие прихоти задней ноги ходульника. Ушат тарахтел о мостовую.
Уже раскрылась площадь, заставленная праздничными столами, площадь с высоченным шестом посредине, на котором зеленела листва, уже Ходульник споткнулся во весь свой ходульный мах и рухнул, вскинув тощие костыли, въехал носом и грудью на долгий, что твой переулок, стол, обильно сшибая головой и тарелки, и кружки.
Ушат опрокинулсякак ни взвизгнула Золотинка, визгом ничего уж нельзя было поправить.
Ушат стукнулся, из гулкого его нутра плеснули в дорожную пыль жалкие брызги помоевпоследние, поди их теперь сыщи!
Золотинка застыла, неприятно пораженная.
Ничтожный итог самоотверженных усилий отрезвил-таки и Нелюдима, который глянул на Золотинку с внезапно проснувшимся недоумением.
Между тем далеко заехавший вместе со скатертью ходульник колотил тонкими отростками ног, как поверженный жук.
Однако недолго было и встать.
Золотинка сразу же это сообразила.
Что стоишь? Понесли! крикнула она Нелюдиму. Снова они подхватили жердь с пусто крутнувшимся ушатом и кинулись куда-то, заковыляли (что касается Золотинкив особенности) между нагромождениями скамеек и столов, между спешившимися бегунами и их поклонниками, между победителями и побежденными, между проклятиями и смехом И выскочили в первый попавшийся заулок, разом укрывшись тут от свидетелей своего сомнительного прошлого.
Всё! воскликнул Нелюдим с нетерпимыми нотками в голосе.
Золотинка внутренне сжалась, догадавшись, что обстоятельства переменились для нее к худшему. Жердь в руках грубо дернулась, Золотинка остановилась.
Довольно! продолжал Нелюдим, выказывая признаки несправедливого раздражения. И хватит!
Щеки юноши посвежели, словно он только сейчас опомнился и уразумел сомнительную природу приключения, в которое втравила его Золотинка.
Но почему Золотинка?
Сам хорош, подумала она с негодованием. Тем более, что и нога саднила. «Тебе бы так!»добавила она мысленно. Щеки разгорелись, и глазами она умела сверкать не хуже. Так стояли они, взаимно испепеляя друг друга взглядами. «Да если бы не тыха! чего бы я попала в эту дурацкую переделку?»выпалила Золотинка без слов. «Вот еще!»возразил он точно так же. «Очень надо!»безмолвно фыркнула она в ответ. «Подумаешь!»«Плакать не стану!»
Они стояли в затишье за выпряженной двуколкой с парусиновым верхом, где было удобно препиратьсяникто не мешал.
Вот! с вызовом воскликнул Нелюдим и бросил свой конец жерди.
Пустой ушат стукнул, и шест упал. Золотинка, пораженная этим предательским малодушием, продолжала удерживать свой конецбез всякой на то нужды. Острое чувство обиды непонятно на кого и на что пронзило сердце.
Я ухожу! холодно объявил Нелюдим.
Но остался на месте.
Прощай! сказал он еще раз.
Она хмыкнула и скривилась, словно он сказал бог знает какую нелепость. И тогда он пошел. Она не остановила егос какой стати?!
Вздохнула, словно со сна, и заставила себя встряхнуться, чтобы обратить мысли к палатам княжича, из которых Нелюдим Невестьоткельпришедич так некстати ее увел.
Пустой ушат, слишком громоздкий, чтобы носить в руках, она водрузила опять на голову, примяв шляпу, прихватила жердь и тоже пошла. Сначала в одну сторону, а потом, спохватившись, в другую.
Тут она попала в низкий проход под домом, который покоился на каменных подпорках и переложенных между ними балках. Просвет закрывала зыбкая толпа, но Золотинку пропустили, принимая ее за участника шутовского действа, за лубяного ратника со шлемом и с копьем.
На прилегающем пустыре гремело конное ратоборство. Пыль застилала воздух, частым путанным эхом отдавался между стенами топот копыт, потом звонкий, полновесный удари рев, свист, улюлюканье, смех, восклицания. Лубяные витязи мчались навстречу друг другу, но сражались они не между собой, а с деревянным щитом, установленным на конце перекладины, которая вращалась на столбе. Самый столб высился посреди ристалища, разделяя скачущих во весь опор витязей.
Все это, ненароком оказавшись в первых рядах зрителей, Золотинка схватила одним взглядом и большего не успела. Народ, раздраженный Золотинкиным вооружениемушат и жердь, вытолкал ее на ристалище; чьи-то настойчивые руки пытались ее схватить, она уклонилась и так удачно, что очутилась на поле в тот самый миг, когда скачущий по соседней дорожке витязь сокрушительным ударом грабель начисто снес щитперекладина взвизгнула на вертлюге, витязь припал в седле, чтобы не попасть под другое, резко крутнувшееся плечо перекладины. И Золотинка пыталась присестьпоздно!
Высоко укрепленная перекладина ничем ей как будто бы не грозила, да Золотинка не учлагде тут учитывать! что на конце свободного плеча висел узкий мешок с песком. Он мотнулся, взвиваясь по кругу, да так саданулсо звономпо ушату на голове, что помойный сосуд брызнул, разлетевшись клепками.
Толпа так и ахнула.
А Золотинка, целая и невредимая, но ошеломленная в точном значении слова, даже и не пыталась опамятоваться, только то понимала, что без ушата не возвратиться ей в особняк Юлия. Она не позволила себе ужаснуться, но с бессловесным отчаянием загнанного в угол и все потерявшего человека кинулась собирать клепки и развившиеся кольцами обручи. И тут же новый топот, всплеск волнующихся на разные лады голосов заставил ее шарахнуться, чтобы увернуться из-под ног расскакавшейся сверх своих сил клячи с костлявой грудью и жалким тощим хвостом, стыдливо подвязанным под самую репицу. Дико скосив глазом, кляча промчалась, унося всадника, на плетеном шлеме которого скалился разинутой подошвой башмак.
Золотинка бросилась опять к растоптанным, раскиданным клепкам и в то же мгновение с умопомрачающим шумомстук-грох-шлеп! прибыл к ней и товарищ. Выбитый из седла витязь крепко грянулся оземь корзиной-щитом, что прикрывала грудь. И пока барахтался в облаке пыли, потеряв понятие о пространстве оттого, что круглый шлем навернулся на глаза, Золотинка выхватила из-под поверженного две или три клепки. Быстро сгребла она остальное, сложила на руку поленницей, подняла копье, то бишь жердь, и пустилась прихрамывающим бегом вдоль ристалища наутек, озираясь, чтобы не попасть под копыта. Единым духом проскочила она остаток дорожки, на росстани, где улица развалилась надвое, последний раз оглянувшись, шарахнулась влево, и как раз налетела на пузатого, с оскаленной пастью змея.
От неожиданности она уронила руки, дубовые дощечки посыпались частой дробью, и это роковое обстоятельство, повлекшее за собой мгновенное раздвоение чувств и побуждений, стало замыкающим звеном в цепи Золотинкиных злоключений. Она не бросилась прочь от змея, который быстро двигался на колесахбежать не бросилась, но и клепки забыла. Ничего она не успела сделать, ни того, ни этого, а осталась столбом, разиня рот.
И змей, тщетно искавший жертву среди сторожкой, с глумливым смехом сыпанувшей толпы, жертву обрел. Припавшая к земле челюсть подбила Золотинку под ногидевушка упала в пасть, лязгнула пружинаЗолотинка очутилась в капкане. По сторонам змеевой пасти торчали ноги, голова и рука, неизвестно какая, а другая при этом подевалась так, что защемленная Золотинка и отыскать ее не могла.