Согласно легенде, армия захватчиков вступила в Энгельбрук перед закатом солнца. Продвигаясь к дворцу Ангельский Мост, закованное в железо воинство крушило всё на своём пути, оставляя позади разграбленные дома со сдёрнутыми с петель дверями и выбитыми окнами. Все, кто не смог спастись бегством, напрасно молили о пощаде, принимая быструю смерть от меча или стрелы. Во главе армии, на огромном вороном жеребце ехал предводитель, храбрость которого не знала границ и могла соперничать только с его жестокостью. Красота и изящество столичного города вызывали у командующего болезненную неприязнь. Глядя на великолепные здания, церкви и мосты, предводитель мрачнел и, в угоду своему вождю, армия безжалостно истребляла всё, на чём задерживался его безумный взгляд.
Когда тяжёлые подковы коня высекли первые искры из камня мостовой на Главной площади города, уцелевшие жители Энгельбрука, укрылись в Ратуше. Лучи заходящего солнца и зарево пожаров отразились от огромных витражных окон здания, явив изумлённым взглядам пресытившихся погромами и убийствами захватчиков удивительную картину. Солнечный свет соткал в небе над площадью восхитительный узор, сумевший тронуть своей красотой очерствевшие души суровых воинов. Руки их сами собой разжались, и обагрённое кровью оружие со звоном упало на землю. Предводитель не смог вынести сияющего великолепия, взмахнул рукой, он отдал своим войскам приказ уничтожить Ратушу. Но армия не подчинилась командующему. Покорившие десятки городов, оставившие после себя сотни жертв, захватчики осознали, что вся их предыдущая жизнь ничто, по сравнению с открывшимся перед ними зрелищем.
В бешенстве предводитель поднял на дыбы своего жеребца и самолично бросился в атаку. Закованный в броню конь послушно взял разбег и понёсся вперёд, своей тяжестью дробя камни мостовой. Сияние проникало сквозь забрало шлема его всадника и нестерпимо жгло покрытое боевыми шрамами лицо. Не выдержав, предводитель захватчиков зажмурился и вскинул левую руку, защищаясь от света. Поводья натянулись, жеребец принял влево, отклонившись от первоначального направления. Ослеплённый разноцветными бликами конь вынес своего всадника на берег реки, ограничивавшей площадь с северной стороны и, проломив каменную балюстраду, рухнул в воду. Оставшаяся без предводителя непобедимая армия в тот же день оставила город, рассеявшись без следа, словно туман под лучами восходящего солнца
Неизвестно, когда возникла эта красивая история, но она передаётся горожанами из поколения в поколение. Никто не знал, случилось ли в действительности то, о чём говорилось в легенде. В разных местах площади камни мостовой были раздроблены, и многие до сих пор верят, что это сделали копыта огромного коня. Местные очень любят рассказывать гостям города, как пять или шесть длинных сезонов назад из реки была поднята большая ржавая подкова, рассыпавшаяся в труху, как только её попытались рассмотреть поближе. Некоторые из видевших подкову, утверждали потом, что это был всего лишь фрагмент кованой решётки, какие часто используются в качестве ограждения на тех мостах, под которыми запрещено проплывать лодкам. Но даже те, кто не верит старинной легенде, часто приходят по вечерам на Центральную площадь Энгельбрука, чтобы полюбоваться на игру солнечного света в огромных витражных окнах Ратуши.
Ладвиг оставил Фитца на попечение шустрых мальчишек, которые зарабатывали деньги тем, что присматривали за лошадьми прибывавших на Главную площадь всадников. Всем им приходилось здесь спешиваться, исключая герцогскую свиту, гонцов с особыми полномочиями и пользующуюся особой привилегией рыцарскую конницу.
Сержант прошёл мимо парадного входа, обойдя группу зевак, раскрыв рот глядящих на смену караула и нырнул в неприметный узкий переулок между Ратушей и зданием Купеческой Гильдии. Он постучал в дверь условным стуком и, спустя несколько мгновений, был уже внутри. Представляться не пришлось, все караульные знали Ладвига в лицо.
Вас ожидают, сказал стражник и указал в сторону ведущей на второй этаж лестницы.
Там находился Зал заседаний Городского Совета. Сержант не ожидал, что ему придётся отчитываться перед всеми советниками Магистрата. Он надеялся получить дополнительные сведения о ранних происшествиях с участием демонов и пока не был готов давать объяснения по поводу нового убийства. Пытаясь привести в порядок мысли и соорудить что-то напоминающее связное донесение, Ладвиг поднялся на второй этаж. Небольшая дверца, через которую обычно заходила прислуга, была приотворена, словно приглашая его войти. Сержант остановился в шаге от дверного проёма и, оглядевшись по сторонам, прислушался. Когда в одном помещении находилось более одного ратмана, оттуда обязательно доносились голоса. У советников всегда имелись темы для обсуждения, будь то судебные заседания, городской бюджет или торговые пошлины. Из зала не доносилось ни звука, и Ладвиг приободрился, понимая, что Совет ратманов выслушивать его не будет.
В просторном помещении, высота потолков которого мало чем уступала городскому собору, находился всего один человек. Он стоял у окна и наблюдал за жизнью города через прозрачные стёкла нижних фрагментов знаменитого витражного окна. На его плечи был накинут длинный плащ тёмно-красного цвета, напоминавшего выдержанное вино. Того же цвета берет с золотым шитьём дополнял наряд ратмана.
Сержант немного подождал, затем осторожно кашлянул. Высокие стены моментально усилили негромкий звук, и стоявший у окна человек обратил на него внимание.
Добрый день Ладвиг. Достигший преклонного возраста ратман говорил тихим надтреснутым голосом. Я надеялся, что ты найдёшь время, чтобы зайти ко мне.
Добрый день, господин советник. Я пришел, скорее за указаниями, нежели с результатами расследования.
Разумеется, Олдрик по-отечески улыбнулся, окинул помещение быстрым тревожным взглядом и, коснувшись рукой подбородка, провёл указательным пальцем по губам. Ты старательный юноша, но Магистрат не требует от тебя невозможного.
Ладвиг почтительно склонил голову и одновременно дал понять, что понял предостережение:
Я рад, что вы мне доверяете. Постараюсь выполнить возложенную на меня миссию.
Прежде всего, друг мой, я хотел бы спросить вот о чём. Оправдались ли наши подозрения? Олдрик сделал едва заметное движение головой, призывая утаить правду.
Ничего определённого, начал говорить сержант, следя за реакцией ратмана, а увидев поощряющий кивок, продолжил: следствие располагает всего одним свидетелем, который был не слишком трезв в тот момент, когда совершалось преступление. Его показания не позволяют в подробностях реконструировать происшедшее и сделать соответствующие выводы.
Говоря это, Ладвиг сделал вид, что задумался, встретился глазами с Олдриком и выразительно моргнул. Старый ратман вздрогнул, пытаясь сдержать эмоции, поспешно отвернулся к окну. Когда он вновь повернулся к собеседнику, только дрожание пальцев выдавало степень овладевшего им волнения.
Мне сообщили, что убитая была совсем юной особой. Прискорбно старику слышать о том, как гибнет молодёжь. Её имя уже установлено?
Никак нет, господин советник. Она, скорее всего не горожанка. Будет очень трудно
Работайте над этим, суровым голосом перебил его Олдрик, с преувеличенной строгостью сдвинул брови и скосил к носу глаза, показав, как он на самом деле относится к своему приказу.
Так точно! Вытянулся сержант, размышляя о том, как бы сообщить ратману про найденное контрабандное золото. Некоторые вещи, лежавшие рядом с телом жертвы, могут быть интересны господину советнику.
Олдрик подслеповато сощурился, разглядывая пригоршню золотого песка, обнаруженного в курином зобе.
Это действительно принадлежало ей?
У следствия есть все основания так считать. Ответил Ладвиг, гадая, каким будет следующий вопрос ратмана.
Это золото наверняка было добыто нелегально. Неужели она несла его в открытую?
Нет. Спрятала, и очень изобретательно. Сержант не стал распространяться, каким образом несчастная девица транспортировала драгоценный металл. Он даже не предполагал, что тема контрабандного золота окажется настолько обыденной.