Он показал Нереусу пушистую веточку тиса. У светловолосого юноши сжалось и похолодело сердце. Это растение часто использовали как живую изгородь. Нерадивые садовники могли выбросить подрезки на луг
В обязанности причепрачных входило тщательно следить за качеством зерна и сена, но рабы нередко кидали лошадям охапки подсушенной травы без проверки. Так было и в этот раз. Островитянин со стыдом и ужасом отрицательно мотнул головой.
Беда, афар быстро дотронулся до причудливого шейного амулета. Ты виноват, Неру. Недоглядел.
Геллиец кивнул. Он зарылся лицом в лошадиную гриву:
Прости, Альтан Прости меня
Юноша не сопротивлялся, когда легионные рабы выволокли его наружу и потащили к хозяину. Нереуса гложило чувство вины, а также внезапное осознание, насколько суровой будет кара за смерть искренне любимой владельцем, дорогостоящей лошади.
Поморец стоял на плацу, в тени двухэтажного здания лагерной префектуры. Возле наследника Макрина толпились члены первой коллегии, а чуть в стороне застыл декурион Кальд. Мэйо наскоро доложили о случившемся. Лицо нобиля тотчас перекосило от злости. Нереус съежился, выставив перед собой скрещенные в запястьях руки. Он не знал, что сказать, да и молодой господин явно не намеревался выслушивать оправдания.
К столбам мерзавца! глухо распорядился Мэйо.
С побледневшего невольника сорвали тунику и растянули его крестом между двумя высокими столбами, накрепко привязав за лодыжки и запястья. Островитянин предположил, что наследник Дома Морган захочет лично выпороть невольного убийцу своего коня, но ошибся: поморец доверил это надсмотрщику над легионными рабами.
Возле затылка Нереуса раздался оглушительный щелчок бича. Поддавшись растущей панике, геллиец дернулся и жалобно вскрикнул.
Кнутобойца глумливо ухмыльнулся, довольный тем, что смог до одури напугать провинившегося, даже не начав сечь его.
Вед Вседержитель, смилуйся, прошептал островитянин.
Бич вспорол кожу на спине, и Нереус задохнулся от боли, принимая первый нещадный удар. Веревки вонзились в запястья, точно схватившие зверя капканы. Геллиец едва успел сделать вдох, как плетеный хвост бича снова оставил на его лопатках глубокую кровоточащую рану.
Затем последовал еще один удар. Юноша выл и извивался, почти утратив контроль над собой. По щекам истязаемого ручьями текли слезы. Всякий раз, когда бич рвал его тело, Нереусу казалось, что струя пламени жжет плоть и оголенные нервы. Он то сжимал зубы до скрипа, то кусал нижнюю губу. Мир перед глазами плыл и раскачивался, превратившись в скопление мутных пятен.
Крики сделались тише, сменяясь протяжными стонами. Невольник слабел, его ощущения притуплялись. После дюжины ударов у Нереуса не хватало сил даже приподнять голову и взглянуть на своих мучителей. С каждым тихим выдохом подступала тьма. Островитянину казалось, что где-то рядом шумит море. Он смежил веки, но продолжал видеть, как гаснет свет, не способный пробиться сквозь толщу черной воды
Хмурый Сефу уверенно приблизился к Мэйо и встал у его плеча. Глядя вдаль с грустью и волчьей злобой, поморец о чем-то напряженно раздумывал.
Я искренне сочувствую твоему горю, негромко сказал царевич.
Сын Макрина отрешенно кивнул.
Мне жаль павшего коня, продолжил эбиссинец. Его уже не вернуть и скорбь терзает твое сердце. Но если сейчас умрет этот раб, не будет ли завтра во сто крат больнее?
Мэйо посмотрел на посла так, словно только что очнулся от долгого сна и еще не совсем понимал, где находится.
Пощади его, в голосе Сефу мелькнули властные нотки.
Поморец сделал вид, что не услышал слова царевича.
Эта вещь дорога тебе, мягко промолвил наследник Именанда. И не пытайся укрыться под капюшоном молчания. Горе одинаково сушит лица умных и дураков, храбрецов и трусов, гордых людей и ничтожных рабов.
Совершивший проступок должен помнить о неотвратимости наказания.
Пусть его страшится тот, кто имеет злой умысел. Прочие всегда могут уповать на заступничество Богов. В этом и состоит подлинная справедливость.
Будь в мире хотя бы тень справедливости, поморец на мгновение прижал кулак к губам, такого никогда бы ни случилось.
Он сомневался, что поступает правильно, но все же обреченно махнул рукой надсмотрщику. Едва живой геллиец в последний раз ощутил жгучее прикосновение бича, а затем услышал из уст кнутобойцы долгожданное слово: «Милосердие!»
За ужином Мэйо с безучастным видом ковырялся в тарелке и прихлебывал вино, не чувствуя вкуса. Ни музыка, ни щебетанье рабынь, присланных Читемо для увеселения поморца, не могли избавить юношу от тревожных мыслей. Гнев угас, но смутное беспокойство точило душу, словно червь яблоко. Нобиль знал, что закон на его стороне, ведь Нереус добровольно раскаялся в злодеянии, следовательнобыл прямо или косвенно виновен в гибели Альтана. Между тем такое оправдание не помогало заглушить болезненные уколы совести. Наследник Дома Морган даже врагам никогда всерьез не желал смерти, а тут захотел погубить самого близкого друга.
Находясь под гнетом мрачных раздумий, юноша жестом позвал Элиэну, расставлявшую кубки на маленьком столике. Когда пожилая рабыня приблизилась, Мэйо спросил хриплым, полным тревоги голосом:
Как там Нереус?
Женщина ответила с опаской:
Еще дышит, господин.
Что значит «еще»? лицо Мэйо ожесточилось, скулы напряглись.
Его раны глубоки и кровоточат.
Так пошлите за врачом. Немедленно!
Поддавшись внезапной вспышке ярости, поморец вскочил с клинии и опрокинул стол, повергнув невольниц в ужас. Музыка и голоса смолкли. В абсолютной тишине раздались тяжелые шаги.
Читемо вел Хремета, облаченного в светлые жреческие одежды. За пожилым эбиссинцем следовали ученики и рабы.
Что вам угодно? сухо поинтересовался Мэйо, отвернувшись от гостей и глядя поверх невольников, спешно убирающих с пола разбросанные кушанья.
Врач сложил ладони пирамидой. От улыбки часть морщин на его лице разгладилась:
Повелевающий Водами Инты, благословенный Сопту-хранителем, приказал реке жизни нести мою лодку в эту заводь, дабы я смог врачевать раны молодого животного, принадлежащего его нуну.
Мэйо потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное:
Мне говорили, ты не лечишь рабов.
Если Немеркнущий пожелает исцелить сухое древо, все лекари пустыни отложат инструменты и возьмутся за кувшины с водой.
Юноша хмуро кивнул. Он был приятно удивлен, что царевич Сефу смог встать выше предрассудков и проявить дружескую заботу не только на словах, но и на деле.
Я благодарен Солнцеликому Владыке, горячо сказал молодой нобиль. Читемо, отведи уважаемого Хремета к Нереусу.
Как угодно, господин, вольноотпущенник замялся. Ваш отец скоро прибудет сюда. Желаете переодеться в белое?
Да, решительно ответил Мэйо. Я хочу принести жертву Асглэппе и попросить о скорейшем исцелении моего раба.
Элиэна подготовит молельную комнату, пообещал Читемо.
Юный поморец выбрал тогу с синей каймой и перевязал ее широкой поясной лентой, как было принято среди его соотечественников. Элиэна украсила волосы нобиля серебряной диадемой. Затем рабыня надела на запястья Всадника спиралевидные браслеты с головами черных морских драконов и отвела Мэйо в молельную комнату.
Читая по памяти древние тексты, он медленно обошел полукруглое помещение, останавливаясь возле каждой жаровни, статуи и раскрашенной маски. Невольница держала поднос с зерном, благовониями и фруктами. Молодой человек брал горстями пшеницу, чтобы щедро поделиться ей с богами. Не забывал он и хранителей Дома, и духов предков, и личных гениевуспокаивая злого, подбадривая доброго. Согласно бытовавшим поверьям, первому причитались крупинки соли, черепки, блестящие камушки; второмулепестки фиалок, смоченный в вине хлеб и сладости.
В ожидании отца Мэйо много размышлял, готовясь к разговору с ним, но когда Макрин наконец приехал, все речи вылетели из головы юноши. Он прижался к родителю, будто онемев и долго не мог справиться с нахлынувшим чувством беспомощности.
Мне хорошо известно, каково это: потерять любимую лошадь, вздохнул сар. Альтана похоронят со всеми почестями. Ты уже решил, как поступишь с негодным рабом?